— Давайте дымовой сигнал!
Возле костра на всякий случай всегда лежала груда сырых веток, и сейчас она пригодилась. Огонь развели посильнее, после чего подали сигнал — в небо поднялось огромное облако.
На плотах отреагировали мгновенно: в стороны выдвинулись гребные вёсла. Олег подивился предусмотрительности этих людей — шестами здесь до дна не достать. Несмотря на течение, они смогли выйти в прибрежные, спокойные воды, здесь их встретила лодка с волочащимся за ней пеньковым канатом. Дружными усилиями плоты подтащили к берегу, оттуда начали высаживаться люди.
Разглядев их, Олег покачал головой, а в толпе встречающих послышались изумлённые возгласы. Многие их пришельцев были ранены, на грязных повязках темнела засохшая кровь. Некоторые остались лежать в шалашах, по-видимому, не в силах подняться. Большинство, даже женщины, были с оружием: в основном дубинки и деревянные копья, но кое-кто имел секиры, мечи и булавы. Плечистый мужик лет сорока, в доспехе «гориллы», наскоро переделанном под человека, громко поинтересовался:
— Кто здесь главный?
— Я — подойдя к нему, заявил Олег.
Тот протянул руку:
— Добрыня.
Пожав широкую ладонь, Олег представился и, не удержавшись, восхитился:
— Интересное у тебя имя.
— Всё благодаря папе… Спасибо, что подали сигнал, иначе мы бы прошли мимо.
— Не за что. Вы бы всё равно увидели дым на левом берегу.
— Ничего мы не видели!
Обернувшись, Олег убедился, что Добрыня прав: сигнальный костёр в большом посёлке больше не горел. Удивлённо пожав плечами, он констатировал:
— Странно! А с вами что случилось?
— Бежали из плена, — загадочно ответил Добрыня.
— Какого плена? — удивился Олег.
— Мы пришли с северо-запада, там лесостепная местность…
— Я знаю, люди рассказывали. Ты про плен расскажи.
— Коротко говоря, множество землян было схвачено местными созданиями. Часть напоминала горилл, другие походили на чертей с рогами, третьи… В общем, кого там только не было, за минуту не расскажешь. Нас собрали в каком-то укреплённом пункте, обращались очень сурово, потом погнали под конвоем на запад. Мы напали на охрану, смогли её перебить, забрали оружие, направились назад, на восток, надеясь, что там этих тварей будет меньше. Примерно так и вышло: по пути мы уничтожили маленький отряд противника, но больше инцидентов не было. Вышли на берег этой реки, соорудили плоты. Перед самым отплытием на нас напали враги, их было много, мы с трудом смогли оттуда уйти, один плот так и остался. Многие погибли или серьёзно пострадали. Мы плывём уже больше двух дней, всё это время практически не ели, несколько тяжелораненых умерли.
— Сколько вас?
— На сегодня осталось двадцать восемь человек.
— Солидно, нас всего семнадцать.
— Вы сможете нам чем-нибудь помочь? У нас четверо детей, хоть бы их накормить, и то хорошо.
— Мы сделаем всё, что возможно, — пообещал Олег. — Вы не первые, кто попадал в тех краях в неприятности. У нас в тростниковом садке плавает килограмм двадцать рыбы, есть оленина, накормим всех, не сомневайся.
— Спасибо, — благодарно кивнул Добрыня и поинтересовался. — А здесь разве всё спокойно? Какая обстановка?
— В этих краях собрались тысячи людей, но в основном все очутились на левом берегу этой реки, там и поселились. Есть посёлки с сотнями жителей, есть мелкие, вроде нашего. Никаких нападений не было, если не считать редких стычек с хищниками. Мы от них пока не страдали, но люди уже гибли от волков, медведей и больших кошек, вроде тигров и леопардов. Впрочем, поговорить мы ещё успеем, иди пока к столу, я сейчас распоряжусь, наши барышни быстро подсуетятся, вас накормят.
Оголодавшим пришельцам выставили копчёную рыбу и оленину, пара девушек принялась готовить мясной бульон — для раненых. Люди быстро подмели всё, что им выставили; их страх перед врагами был такой, что они плыли всё это время без остановок, не охотясь, а без снастей на ходу рыбу ловить не могли. Олег прекрасно понимал их нынешнее состояние; подойдя к Ане, с жалостью наблюдавшей за несчастными, он тихо произнёс:
— Мне это здорово напоминает первый день. Помнишь, какие мы с тобой были голодные?
— По-моему, им гораздо хуже.
— Просто они дольше голодали.
Присев возле Добрыни, Олег извинительно произнёс:
— Прости, что мало, готовой еды больше нет, девки хлопочут, но на это потребуется время.
— Ничего, я и так не знаю, как вас отблагодарить.
— Да не стоит, чем смогли, тем и помогли. Каковы ваши дальнейшие планы?
Здоровяк пожал плечами:
— Даже не знаю. Последние дни нам было не до размышлений, мы просто драпали без оглядки. Встреча с вами, все эти новости… В общем, я в некоторой растерянности. Но уходить дальше мы не будем, кто знает, что нас там ждёт? Поселимся где-нибудь здесь.
— Понятно. Если хотите, можете присоединиться к нам.
— Серьёзно?
— Конечно. Люди у вас надёжные, испытанные в деле. Этот мир чужой, тут надо держаться вместе, семнадцать человек явно маловато.
— А почему же вы в большом посёлке не поселились?
— Там обстановка плохая, это просто надо видеть. В местных условиях тяжело жить таким крупным лагерем, слишком много возникает проблем. Мы сюда перебрались в надежде постепенно увеличить свою численность. Вначале нас было всего восемь человек, прошла неделя — уже семнадцать. Взгляни на наше пристанище, неужели мы плохо устроились?
Лагерь действительно выглядел неплохо. Четыре хижины, два больших шалаша, несколько надёжных навесов, в стороне пара туалетов, строящиеся кузница и баня. Всё аккуратно, чисто, еду готовят на улице, для чего соорудили две удобные печурки.
Добрыня кивнул головой:
— Да, для недельного срока неплохо.
— Ты пока отдохни, с народом посовещайся, сразу решение не принимайте, это дело стоит хорошо обдумать. К вечеру я вернусь, тогда поговорим.
— А ты куда?
— Хочу сгонять в большой посёлок. Они всё это время поддерживали сигнальный огонь, благодаря этому многие земляне догадались туда перебраться. Но сейчас его почему-то нет; надо проверить, как бы чего не случилось. Возьму несколько ребят, сплаваем на тот берег.
— Я с вами, — тут же заявил Добрыня.
Олег сокрушённо покачал головой и показал на его перевязанную руку:
— Лучше отдыхай, раненому там не место — вдруг действительно случилась беда.
— Это простая царапина, — возразил Добрыня. — Она мне не помешает. Я просто обязан посмотреть, как там живётся в этом крупном посёлке, чтобы потом принять решение — оставаться с вами или присоединяться к ним. Лично мне у вас нравится, но моё мнение тут особой роли не играет, я должен думать не только о себе, но и о своих людях.
