– Да, но это еще не все! – увлеченно продолжила женщина.
– Хулиганы еще что-то натворили?
– Натворили, – энергично закивала она, – но не хулиганы, а жильцы из пятой. Потоп у них был, да такой, что весь этаж залило. Вода из их квартиры и потушила горящий линолеум.
– Ого!
– Так и это еще не все! – она всплеснула руками и довольная произведенным эффектом поглядела на меня, будто это она сама и поджигала и топила. Выдержав театральную паузу, она наконец выдала: – У нас еще и лифт сорвался!
– Да вы что? Никто не пострадал?
– Кто же там пострадает в три ночи? Нет, все, слава Богу, живы и здоровы. Но грохоту было! На первом и втором, а потом и на других этажах все проснулись, повыбегали из квартир, а тут и дым, и вода…
– Ночка у вас была еще та, – кивнул консьержке сочувственно.
– Это так, – согласилась она солидно. – Так что вы как раз по адресу пришли. Многие, наверное, застраховаться захотят после сегодняшних-то событий.
– Наверное, – сделал озадаченное лицо. – Но вообще я не брал с собой много договоров, потому что шел целенаправленно. Сейчас. Не помню фамилию… – я раскрыл свою папку и старательно сделал вид, что ищу какие-то документы. – На восьмом этаже они живут… Девушка там болеет…
– Это к Юрьевой, что ли? – женщину ни капельки не смутил тот факт, что я не смог сразу вспомнить, к кому шел.
– К Юрьевой? – показал, что задумался, вспоминая.
– Ну да, – уверено сказала моя собеседница. – Аленка Юрьева с восьмого. Час назад буквально ее «Скорая» забрала.
– Забрала?
– Да. В коме девочка. Люда, мама ее, приехала сегодня утром с дачи, а Алена без чувств. Хорошо, хоть сынок ее, Лешка, не остался в квартире, а бабушка его с собой на дачу забрала. Он же маленький совсем, грудничок еще.
– И куда ее отвезли?
– В БСП, – сразу ответила она.
– А Людмила?
– Она с дочкой поехала, на «Скорой».
– Ясно. Ну ладно, я тогда тоже поеду, а с новыми договорами для жильцов я, может быть, позже заеду. До свидания.
– Приезжайте обязательно. После всех этих ночных событий многие захотят застраховаться. Вот если бы еще «бычки» из окон не бросали и машины на тротуар не ставили…
Больница Скорой Помощи или БСП, если сокращенно, находилась не так уж и далеко. Думаю, что за четверть часа я туда доеду. А вообще, интересно и странно получается. Получается, все, что произошло во время ночной схватки, так или иначе отразилось на действительности: расплавленный бетон, ледяная стена и потоп от растаявшего льда, упавший лифт и даже заклиненная дверь парадного. Подобная связь сна и реальности не редкость, такое бывает, хоть и не часто, особенно когда объектами сновидений являются не обычные люди, а Плетущие. Значит, нужно будет работать максимально аккуратно, чтобы наяву никто посторонний не пострадал.
Все по той же Милославской я выехал на Закревского. Оттуда через «Метро», Монетный Двор и кладбище по улице Крайней – на Братиславскую, на которой и находится БСП. Действительно, за четверть часа я добрался до места.
Мне повезло, и я раньше никогда не был в этой больнице, как и ни в какой другой. В качестве больного, я имею в виду. Признаться, меня поразила запутанность коридоров, из-за которой какое-то время я потерял, чтобы просто сориентироваться. В кино про больницы, должен сказать, все выглядит совсем иначе: везде чисто, на потолках горят все лампы, врачи улыбаются, а вдоль стен стоят удобные стулья и диваны. Но то кино, а действительность в корне отличалась от плода режиссерской фантазии. И еще везде курили: пациенты, врачи, посетители, медперсонал. Но людей в белых халатах, дымящих везде, где только можно, было гораздо больше. Доверите ли вы свои волосы лысому парикмахеру? Вот и я о том же.
Как бы то ни было, спустя какое-то время блужданий я все-таки добрался до цели. Судя по убогости интерьера, это была палата для бесплатных больных. В окружении каких-то приборов на одной из четырех свободных коек лежала та, которая мне снилась. Темные круги под глазами и очень бледная на фоне темных, почти черных, волос кожа лица. Рядом с койкой сидела грустная женщина. У нее на руках, замотанный в одеяло, спал грудной ребенок. На звук открывшейся двери женщина обернулась. Сколько боли в ее глазах!
– Добрый день, – сказал я.
– Здравствуйте, – севшим голосом ответила она мне.
Я подошел к кровати больной с обратной от ее матери стороны и сделал вид, что изучаю показания приборов, к которым была подключена Алена. На мне – белый халат, который вкупе с уверенным поведением, сбил женщину с толка.
– Вы доктор?
– Ну а кто же? – бросил я как можно небрежнее.
– Скажите, пожалуйста, что с Аленой? У нас есть надежда?
Я оторвал взгляд от приборов и посмотрел на женщину, стараясь выглядеть максимально уверенным.
– Надежда есть. С вашей дочерью все будет хорошо.
– Слава Богу! Я знала. Слава Богу! – зачастила она, а ребенок на ее руках начал хныкать. – А то мне врач, приходивший до вас, так и сказал, что на качественные лекарства нужны деньги, а в моем случае – большие. Но откуда у нас такие деньги? Я работаю преподавателем в институте, а Алена учится на последнем курсе. Когда она еще только была беременная, жених ее, как узнал, что станет отцом, пропал.
– А ваш муж? – зачем я это спросил, к чему мне эта информация?
– Нет у меня мужа, – односложно ответила она, ничего не пояснив. – Вот и получается, что нас только трое: мы с дочкой, да Алеша.
– Не беспокойтесь, все будет хорошо.
– Я молю Бога об этом, потому что никому больше мы не нужны. А врач денег требовал, даже не сделав никаких анализов, просто в открытую так и сказал…
– Как давно ваша дочь в коме?
– Пять дней, – по ее щекам сбежали слезы.
– Вам следует поехать домой и позаботиться о внуке.
Женщина хотела что-то сказать, но осеклась и перевела взгляд на ребенка у себя на руках, будто только сейчас заметив его. А я тем временем взял за руку девушку, сделав вид, что проверяю пульс. Признаться, я тешил себя надеждой, что Алена сразу придет в себя, как только у нас состоится физический контакт. Но, увы, чуда не произошло.
– Езжайте, – сказал я, – и ни о чем не беспокойтесь. Уверен, все решится в ближайшие сутки.
– Что решится? – Людмила недоуменно посмотрела на меня. – Вы о чем?
– Я имею в виду, – поправился спешно, – что решится вопрос с необходимыми для Алены лекарствами.
– О, извините, я вас неправильно поняла, – произнесла женщина, а потом вдруг слезы с новой силой потекли по ее щекам.
– Что случилось?
Ребенок на ее руках начал плакать и кричать в полный голос.
– Я не могу уехать, – выдавила она. – У меня нет денег. Все, что было, я уже заплатила за эту палату и капельницу, и…
