Покушаться на его жизнь никто пока не пытался, хоть Хапа несколько раз и предупреждал, что это возможно. Не представляя, что это такое, наемных убийц Джел не боялся. Плохую или хорошую, но десантную подготовку на Внешних Станциях он получил, а в тюрьме его дважды избили как следует, прежде, чем он окончательно усвоил уроки искусства Хшат и сумел-таки преодолеть внутри себя некий барьер, не позволявший ему прежде ударить живого человека. Да и зачем тогда содержать охрану, если сам умеешь все на свете? Ведь помимо собственных людей Джела, вывезенных им с Ишуллана, Хапа настоял на том, чтобы прислать ему шесть собственных телохранителей, которые усердны были до потери чувства реальности, так как отвечали за его жизнь собственными головами. Они менялись по двое и по условию Хапы должны были сопровождать Джела везде, где можно и нельзя, отправлялся ли он в Собрание, к Ум, давней своей приятельнице, с которой знаком был с первых дней появления в Столице, к настоятелю обители Неспящих на обед, или к консулу Карагушу на вечер с музыкой. Две неизменные тени за спиной вначале просто слегка раздражали Джела, потом стали злить, потом как-то раз дежурная парочка с оружием наголо вломилась в третью стражу ночи в спальню Ум, когда он нечаянно уронил в темноте стул, и Джел поставил собственное условие: или Хапа ограничивает усердие своих людей какими-то приличными рамками, или он, Джел, велит их связать, запереть дома в винном погребе, и будь тогда, что будет.
Никаких прежних знакомств, кроме Ум, Джел в Столице не возобновлял. Кир Агиллер заседал в Государственном Совете, правительстве Тау Тарсис, состоящем из двадцати различных по рангу советников и трех верховных судей. С Джелом дорожки их пересекались только на гербовой бумаге официальных документов, многие из которых ни тот, ни другой вовсе не читали, или читали, не обращая внимания на подписи.
Hо в то, что Агиллер знать не знает о его воскрешении, Джел не верил. Ему хотелось бы думать, что причина, по которой кир никак не напоминал о себе, была той же, по какой не искал встречи с ним сам Джел. Оба они знали друг друга совсем не теми людьми, которыми должны были казаться в Столице. С изменением общественного положения каждого из них, в силу вступали другие законы человеческих взаимоотношений. Это было кстати и Джелу, поскольку позволяло ему быть выше всякой суеты и плевать на мелкие житейские непонятности, которые мешали, смущали или были неприятны, и киру Агиллеру, для которого имперское прошлое страны было свято, а наследник престола с родовым именем Джел являлся врагом, так как находились они в разных политических лагерях. Мировоззрение приверженцев партии "Север" содержало в себе множество противоречий, и первое из них состояло в том, что они должны были боготворить нового императора, так как он являлся повелителем и судьей для них по воле Неба и по закону, но на деле они не хотели, во-первых, отдать кому-то власть, а во-вторых, отдать эту власть Дому.
Хапа пытался объяснить Джелу все тонкости связей Дома внутри страны, но Джел на приводимых им примерах только утверждался в мысли, что искусство вести политику состоит в умении удачно действовать наобум, держа на всякий случай кукиш в кармане и камень за пазухой.
Впечатление его о Таргене Тау Тарсис после нескольких прочитанных ему Хапой лекций тоже сложилось не очень-то благоприятное: слишком большая страна, сохраняющая подобие стабильности лишь по инерции, по старой памяти о существовавшей когда-то в ее границах железной империи, и которая платит ныне долги по счетам имперской политики.
Северными таргскими провинциями владели аристократы — тарги, савры, полукровки, иногда даже высокорожденные красноглазые. Центр и Северный Икт принадлежали торговым магнатам, не всегда северянам, хозяевам сотен и тысяч купеческих судов и караванов, создавших славу новой таргской республики. В Южно-Таргских провинциях в сохранности остался имперский институт наместничества. Во всей стране только там одним из товаров, который покупался и продавался, была земля. Сотню лет назад это должно было привлекать туда северян-поселенцев, сейчас же сделалось камнем преткновения между Центром и Югом.
И однажды Тарген Тау Тарсис уже разваливался на отдельные самостоятельные части: Ходжер, Саврский Восток, Таргский Север, Таргский Юг и шесть центральных провинций, у каждой из которых было по богатой морской гавани. Тогда эти куски были заново стянуты, сшиты и старательно отглажены по швам умелыми людьми. Тем не менее, шум от вселенского крушения железной империи-воина еще звучал в умах и сердцах многих граждан нынешней республики.
Последний император принял гигантскую страну, разоренную политикой завоеваний. Все его старания были направлены только на то, чтобы удержать в руках покоренные его предшественниками территории, и это ему с трудом, но удавалось. Внешние конфликты были сведены к минимуму, начато строительство дорог, общественных зданий и большого торгового флота. К сожалению, оказалось, что военная империя не может жить без войны, и, непривычные держать оружие в ножнах, ее бравые солдаты в один прекрасный день принялись друг за друга.
"Мне в тот год исполнилось столько лет, сколько тебе сейчас, рассказывал Хапа. — Отец мой был одним из тринадцати братьев императора, сыном третьей жены, предпоследним в списке претендентов на престол. Мать — владетельницей Ишуллана. В самый момент переворота они находились на островах и, видимо, благодаря этому остались живы. Меня тоже не оказалось тогда в Столице. В Мертвой пустыне я искал золото. Потом из Ардана меня доставили на Ходжер и держали там чуть не под арестом. Отец очень боялся за меня. Лишь по его рассказам я могу представить, что тогда происходило на материке.
Страна была залита кровью. Все воевали со всеми. Кого-то объявляли новым императором, а через несколько дней несчастного настигал яд или кинжал убийцы. Бесконечные армии прокатывались от северных предгорий до южных морей. Столица горела. Люди жили одним днем. Одни шли на войну неизвестно за что, другие в безумном веселии проводили каждый свой день, как последний. В тронных залах Царского Города были устроены казармы и разбит лагерь солдатских девок.
Потом, когда уже почти все прямые, близкие и дальние наследники трона были истреблены, когда отец мой метался по стране, пытаясь примирить одичавших в кровопролитиях властителей, а на Нефритовом Берегу высадились пираты и осадили Столицу, отцу удалось объединить силы нескольких самых сильных военных вождей Севера и сбросить пиратов обратно в море. Тогда между ним и военными вождями было заключено соглашение о том, что государство будет управляться коллегиально. Он отказался от Жезла Власти для себя и для меня до того времени, пока в стране не воцарится прочный мир, а престолонаследие и династическая непрерывность не будут обеспечены сыновьями его внуков. Залогом того, что соглашение будет соблюдаться, стало уничтожение крепостных валов вокруг Столицы. Тарген больше не должен был пережить то, что случилось с ним в кровавые годы Солдатский Войны. После этого те, кто не присоединился к союзу по доброй воле, были принуждены к тому силой.
