Но сейчас я ими не воспользовался — слишком высоки были ставки. Никак нельзя было позволить моим попутчикам даже заподозрить меня в обмане, последствия могли быть самыми непредсказуемыми.
Лежа под перестук колёс, я вдруг подумал, что до сих пор даже не пытался узнать, как именно выстроена у нас система высшего командования. Нет, до уровня штаба сектора и командованиями армий всё было понятно. Но что выше? Какое здесь политическое руководство? Кто эти люди? Кто объединяет секторы? Почему я ни разу ни о ком из них не слышал; более того — мне это казалось совершенно само собой разумеющимся. И тут случайная оговорка попутчика на вражеской стороне вдруг заставляет меня об этом задуматься… кто руководит всем этим? И главное: что он думает о пророках и местных верованиях.
Водка действительно была вполне приличной. На следующий день у меня даже голова не болела. Только лёгкая сухость во рту да общая заторможенность. Обычное дело после алкогольной интоксикации.
Говорить не хотелось. Мои попутчики, похоже, разделяли это настроение. В купе было тихо. Только лётчик тихо двигал магнитные фигурки в карманной игре, напоминающей шахматы.
Ближе к обеду я сходил умылся. В санузле были следы того, что у кого-то из пассажиров эта ночь выдалась даже более бурной, чем у нас. В тамбуре резко пахло жжеными травами. Из любопытства сунув туда нос, я тут же захлопнул дверь за собой. Ещё не хватало надышаться…
Ближе к вечеру начались промзоны. Я впервые видел здешние промышленные объекты так близко. У нас я ни разу не успел попасть на трудовые вахты. Во время учёбы не положено, а у разведчиков бронь от работы в тылу. Только по особому распоряжению.
Масштабы впечатляли. Даже не верилось, что воюющий мир может построить нечто настолько гигантское… хотя, если вдуматься, это было логично: война ведь поглощала созданное куда быстрее обычного народного хозяйства. И всё это дело надо было регулярно восполнять и копить резервы на прорыв или же для отражения прорыва противника.
Ещё интересный вопрос: являются ли экономики сторон полностью изолированными, или же существует какая-то торговля между ними? Не удивлюсь, если так. В истории Земли войны мало когда мешали закулисным торговым операциям. И тут, если у сторон есть какие-то уникальные ресурсы — наверняка есть пространство для переговоров и последующего обмена. Но, конечно, обычным воякам об этом знать не полагается. Тем более — разведчикам.
Вокзал в столице был один. Зато огромный, под стать окружающей её промзоне. Тут сохранялась та же система, с ячейками под отдельные вагоны на платформах, но самих платформ было много. Не меньше двух десятков. А ещё они располагались в три яруса.
Мы с попутчиками тепло попрощались, пожелали друг другу боевой удачи. И разошлись каждый по своим делам.
Ориентируясь по указателям, я двинулся к остановке автобусов. И на пандусе, который спускался с платформы на тротуар, я увидел её.
Кажется, она заметила меня первой, и теперь стояла чуть в стороне, ожидая моей реакции. Я не придумал ничего лучшего, кроме как широко улыбнуться и помахать открытой ладонью. Алина улыбнулась мне в ответ.
Глава 23
— С повышением, — сказала она, когда я подошёл ближе.
— О. Да. Спасибо! — Ответил я.
— Теперь понятно, что ты делаешь на Чествовании, — кивнула Алина, — направление на статику, верно?
Соображать приходилось быстро. Я понятия не имел, что за Чествование такое. Тем более «статика». Если это была проверка — вроде похода на клотик [4] для новичков на флоте — то я бы ее провалил.
— Верно, — рискнул я.
— Даже не буду спрашивать, что за подвиг ты совершил, — снова улыбнулась Алина, — а то завидовать начну.
— Ты же тоже тут не просто так, верно? — предположил я.
Алина рассмеялась в ответ.
— Совершенно верно! Не просто так, — она хитро подмигнула и добавила: — я среди левых разводящих.
Я предположил, что это должно было меня впечатлить и удивлённо округлил глаза.
— Фига себе!
— Вот-вот. Короче, у меня праздник. Поэтому предложение такое: давай его праздновать! Желательно у меня.
— Я только за! — ответил я.
Она поискала глазами мой багаж.
— Э-э-э… ты что, налегке? — немного удивилась она.
— Так столица же, — я пожал плечами, — тут со снабжением всё в порядке. А таскать много лишнего с собой я не привык.
— Ну ладно. Премия за подвиг, да? Смотри, а то спустишь всё на пустяки.
— Не нужно недооценивать пустяки, — возразил я, — иногда они — это единственное, ради чего стоит жить.
Алина даже шаг замедлила. Посмотрела на меня серьёзно. Но потом опять улыбнулась.
— Приколист, — сказала она, — наверно, за это мне и нравишься. Есть в тебе нечто эдакое… — она щёлкнула пальцами правой руки, — не знаю, как объяснить. Но я вот почему-то знала, чувствовала, что ты один из тех, кто точно попадёт на Чествование.
Я вздохнул, изобразив скромную улыбку. Да что же это за Чествование такое? Как наша разведка могла проморгать? Ни намёка на инструктаже, ни единого упоминания в справочных материалах, которые я штудировал, сидя на аэродроме… да и в поезде, в купе, никто из попутчиков-собутыльников даже вскользь не упомянул! Не люблю я такие загадки.
— Постой… — я рискнул задать неожиданно пришедший в голову вопрос: — ты что, сюда приходила специально, чтобы встретить меня?
— Ну, я примерно прикинула направления, где ты мог служить, — она пожала плечами, — сопоставила расписание вагонов и даты. Не могу сказать, что это было просто. Да и особисты могли заинтересоваться. Но да. Я хотела вычислить твоё прибытие. И это мне удалось.
Это было настолько неправдоподобно, что я не нашёлся, как ответить.
— Не веришь? — чуть обиженно спросила Алина.
— Ну почему же? Всякое бывает, — дипломатично заметил я.
— Зря. Мне такие вещи удаются. Разведка мечтает меня перехватить. Но мне летать больше нравится!
Мы вышли из вокзала и направились в сторону автобусной станции. Я лихорадочно вспоминал автобусные маршруты в столице, чтобы понять, куда мы поедем
