– Видимо, осы в ущелье не пустили сюда чудовищ, – сказал Рей, заинтригованный таким обстоятельством. – Осам все равно, кого жрать: косулю или варга. Поэтому так спокойно. Повезло!
Алэйне думала так же. Теперь, когда не требовалось кого-то опасаться, она наслаждалась путешествием. Погода, несмотря на осень, стояла ясная. Днем было тепло, и только к вечеру на лес опускалась прохлада. Листья на деревьях начинали желтеть, но и зеленых хватало. Тополя и клены стояли нарядные, будто прихорошившись к празднику. В сочетании с голубым небом и изумрудной травой они образовывали чарующие картины, которые так мастерски воспевал в стихах Ансельм. Алэйне не расставалась с его томиком даже в седле. Рей косился, но от замечаний воздерживался.
В один из вечеров они устроили банный день. Барон с Люком установили палатку, за которой девушкам предстояло прятаться от нескромных взоров, принесли в кожаных ведрах воды и набросали в них нагретых в костре камней.
– Мойтесь, леди! – предложил Рей. – А мы с Люком прогуляемся.
Как только барон с оруженосцем скрылись из виду, девушки разделись и стали поливать друг друга горячей водой из котелка. После чего намылились. Воды хватало, и они не спешили, затягивая приятную процедуру. Мыло, которое барон прихватил из корабля, оказалось душистым и пахло цветами. Девушки ополоснулись и, одевшись, ощутили себя похорошевшими.
– Теперь вы погуляйте! – предложил вернувшийся Рей. – Нам тоже нужно.
– Я возьму бинокль! – сказала Алэйне. – Осмотреть окрестности.
Барон только плечами пожал. Алэйне достала из сумки бинокль и зашагала к зарослям. Войдя в них, она присела за кустом и навела бинокль на палатку.
– Вы чего? – захихикала Флор.
– Молчи! – приказала Алэйне.
Ей было неловко. Она не знала, зачем это делает – мысль пришла к ней в голову в последний момент. «Подумаешь! – успокоила она себя. – Они ведь видели меня голой». Некоторое время она наблюдала за мужчинами. Бинокль сокращал расстояние настолько, что Рея, казалось, можно было коснуться. «Он хорошо сложен, – отметила Алэйне. – Широкие плечи, узкая талия, стройные ноги. Никакого животика или жира на боках. Есть шрамы на груди и плечах, но они его не портят. Красивый мужчина, к тому же умный и благородный. Мачеха – дура. Променять такого на старика! Подумаешь, незнатен! При ее честолюбии она бы вывела Рея в вельможи. Но пусть даже вышла за отца… По смерти мужа ей следовало вызвать Рея в Бар. Немедленно. Он к ней неравнодушен и не устоял бы. Тем более его жена не возражала против другой. У мачехи появился бы сильный защитник. Но эта тварь предпочла конюхов!»
Алэйне сморщилась.
– Миледи! – заканючила Флор. – Дайте и мне посмотреть!
Алэйне сунула ей бинокль и отвернулась. «О чем это я? – удивилась она своим мыслям. – Что сделано, то сделано. Интересно, поступи мачеха так, как я предположила, Рей согласился бы меня убить? Нет! – решила Алэйне, поразмыслив. – Он человек чести. Грязь не уживается с чистотой».
– Люк такой красивый! – вздохнула Флор, возвращая бинокль. – Хоть и мерриец. Как думаете, миледи, он любит меня?
«Полюбит, если будут деньги!» – хотела сказать Алэйне, но благоразумно промолчала. Приглашая Флор во дворец, она обещала ей приданое. Собственно, поэтому девушка согласилась. С Флор станется попросить денег сейчас, а их не так много. Рею причитается половина, оставшихся может не хватить. Расположение императора придется покупать, кто знает, сколько в Киенне запросят. «Флор подождет! – решила Алэйне. – Если все сложится, я вернусь в Бар и расплачусь с ней баронством Люка. Намекну меррийцу, на ком следует жениться, он не откажет».
Выждав, когда мужчины оденутся, девушки вернулись к костру.
– Хищников нет! – сказала Алэйне, возвращая бинокль.
– Вот и славно! – сказал Рей. – Садитесь ужинать!
В этот раз угощали печеной козлятиной: Люк подстрелил косулю. Рей достал флягу с вином, вздохнув при этом: «Последняя!» – они пили, ели и весело болтали. После ужина Люк увел Флор гулять, Рей с Алэйне остались.
– Будете читать Ансельма? – спросил Рей.
– Нет! – ответила Алэйне. – Хватит! Наизусть выучила.
– Не ждал от вас такой любви к поэзии.
– Почему? – удивилась Алэйне.
– Вы строгая и практичная. И вдруг стишки.
– Это для души, – сказала Алэйне. – Иногда хочется помечтать. Я ведь женщина.
Он кивнул, соглашаясь с этим неоспоримым фактом.
– Я думаю, что вы не правы в отношении Ансельма, – продолжила Алэйне. – Верю, что он не ценил своих стихов. Но это потому, что стеснялся.
– Хм! – сказал Рей.
– Ансельм скрывал свое подлинное имя. Дворянину неприлично учиться, значит, и стихи сочинять. А ему хотелось. Он был искренен, когда писал, но после делал вид, что это для забавы.
– Вы пугаете меня, миледи! Такая проницательность!
В голосе Рея звучала ирония, но Алэйне не стушевалась:
– А вы сочиняли стихи?
– Да! – подтвердил Рей. – Симплициус заставлял.
– Прочтите!
Рей покачал головой.
– Почему?
– Забыл. Честное слово!
– Зря! – сказала Алэйне.
– Последние пять лет у меня были другие заботы.
– Какие?
– Хозяйственные. Да! – подтвердил он, заметив взгляд девушки. – На прощание Симплициус подарил мне книги по домоводству. Он был хорошим человеком, миледи. Учил нас думать, тянуться к новому, не бояться отринуть старое. В ту пору я этого не понимал, и подарок едва не выбросил: лень было везти в Бар. После возвращения из Проклятого леса книги пригодились. Вечерами в провинции скучно, я начал читать и увлекся. Оказалось, профессор сделал мне королевский подарок. В этих книгах было все: от земледелия до медицины. Бюи – горное баронство, миледи, пашни мало, к тому же половину ее занимал пар. Земли не удобряли, урожай вызревал бедный. К весне хлеб кончался, вилланы голодали. Книга утверждала: в нашем климате сеять можно два раза в год, надо только удобрить землю. Я решил проверить. Заказал семена, нанял вилланов и проследил, чтоб они сделали правильно. Надо мной смеялись. Где видано, чтоб барон копался в навозе? И зачем зарывать дерьмо в землю? Но я платил, и вилланы выполнили. Пшеница взошла дружно – стеной. Вилланы шептали: колосьев не будет, все в стебель уйдет. Колосья появились: тяжелые и налитые. Урожай на моих землях собрали вдвое больше обычного. Скосив пшеницу, я перепахал поле и посеял картофель. В Бюи не слыхали о нем и сочли меня сумасшедшим. Какой-то непонятный корнеплод. Зачем? Есть ведь свекла, редька. Когда картофель вызрел, я приказал выкопать и поджарить часть клубней. После чего дал попробовать вилланам. Дескать, смеялись, а теперь завидуйте! В следующую ночь картофель на моих полях исчез – выкопали. Весь. – Рей ухмыльнулся.
