Ресторан «Лермонтов» оказался хорошим – официант, обслуживающий наш столик, материализовался по первому знаку, словно из воздуха, и расчёт тоже принёс быстро.
Я, не поскупившись, расплатился, и мы с Мартой вышли на Тверской бульвар.
Народу и машин было немного. Где-то за Садовым кольцом горел великолепный закат, окрашивая облака над нами прозрачными огненными красками, и вся Москва казалась в эту редкую вечернюю минуту тихой и умиротворённой.
– Как хорошо, – вздохнула Марта. – Даже не верится, что нужно куда-то убегать.
– Внешность обманчива, – сказал я. – Не назвал бы Москву великой лгуньей, но и всей правды она не говорит.
– А в скольких Первопрестольных ты побывал? – спросила Марта. – Я лично – в двух. Не считая родной.
– Для меня это пятая, – сообщил я, жестом подзывая такси. – Но я в Приказе давно, и лет мне, как ты, вероятно, заметила, не так уж и мало.
– В самый раз, – сказала Марта и плотно взяла меня под руку. – Меня устраивает.
Конечно, я не мог изучить как следует эту Москву за то недолгое время, что в ней находился. Но и трёх поездок на такси хватило, чтобы понять: пробок здесь было не в пример меньше, нежели в моей родной столице. Вообще, я давно заметил, что по этому показателю моя Москва не имеет конкурентов во всех известных нам альтернативках. Так что закат ещё не успел совсем остыть, как мы были на месте.
На то, чтобы бросить в сумку зубную щётку с бритвой и нацепить под пиджак кобуру с «береттой», много времени не нужно, и меня порадовало, что Марта от меня не сильно отстала (я давно заметил, что женщины, когда надо, могут собраться быстрее любого мужчины), – через десять минут мы уже выходили из подъезда в вечерние московские сумерки.
Автомобиль, на котором мы собирались ехать в Крым (Марта рассказала мне о нём по дороге из ресторана), стоял неподалёку, на другой стороне двора, и здесь же, возле него, нас поджидала засада.
Даже не знаю, как мне удалось её почувствовать – видимо, сказался недавний опыт, приобретённый в террористическом подполье моей последней альтернативки. Как бы то ни было, но огонёк сигареты, мигнувший в салоне автомобиля, стоящего сразу за нашим, и три темных силуэта в другой машине, припаркованной непосредственно перед автомобилем Марты, меня не просто насторожили – это было похоже на то, как если бы кто-то, кому я безмерно доверяю, заорал мне прямо в ухо: «Берегись!»
– Назад, – пробормотал я сквозь зубы и крепко взял Марту за локоть.
– Что такое?
– Твою машину пасут. Уходим. Будем надеяться, что нас не заметили.
Но нас заметили.
Стоило нам развернуться и направиться в другую сторону, как сзади отчётливо хлопнули-чмокнули автомобильные двери, и раздался чей-то решительный окрик:
– Стоять на месте! Эй, вы, двое!
– А вот хрен вам, – пробормотал я, вытаскивая на ходу «беретту». – Беги, Марта. Вон туда, за гаражи, и жди меня там. Я догоню.
– Но...
– Ходу! – я подтолкнул девушку в спину, обернулся и без предупреждения трижды подряд выстрелил по трём тёмным силуэтам, которые двигались к нам через двор.
До них было около тридцати метров. Далековато, но как минимум один раз я попал – крик боли и ярости стал лучшим подтверждением этому. К тому же если двое залегли, то один, как мне показалось, явно упал. Для острастки я выстрелил ещё дважды и кинулся догонять Марту.
За гаражи мы забежали одновременно. Нам повезло, и здесь не оказалось ни единой живой души, что значительно облегчало задачу. Преследователи также не торопились лезть под мои пули, и я подумал, что всё обязательно получится. Главное – действовать быстро и без суеты.
– Извини, родная, – сказал я Марте, обнимая её за талию, – но твой план отменяется, и у нас только один шанс. Стой и не шевелись. Попробуем исчезнуть.
Я не «щупач», но основами настройки на альтернативку с помощью ручного переносного Камня владеют все Стражники. Так же, как и умением в критической ситуации концентрировать всё своё внимание и силы на поставленной задаче.
А задача у тебя, мельком подумал я, сейчас только одна – убраться отсюда домой, и как можно скорее. Ну, Стражник, давай.
Погони не существует, на остальное и вовсе плевать.
Только ты, Камень и твой чистый разум.
Ну и сердце ещё.
Бум-бум-бум. Ровные и спокойные удары.
Всё будет хорошо, ты умеешь это делать, и ты это сделаешь. Вот уже задрожал и засветился воздух рядом, окутывая нас спасительным коконом... загудела басовито неведомая и невидимая струна... ещё чуть-чуть... а-ах!
Вот он.
Переход.
– Тихо-тихо, уже всё, – ноги у Марты явно ослабели, и я с удовольствием прижал её к себе, поддерживая. – Теперь нас точно никто не догонит.
– Всё нормально, извини, это я от неожиданности, – она чуть отстранилась, глядя мне за спину. – Куда это мы попали... Сзади! – Её зрачки мгновенно расширились чуть ли не во всю радужку, и я, не раздумывая, крутнулся на месте, роняя на пол сумку и разворачиваясь лицом к неведомой опасности.
В магазине моей «беретты» оставалось ещё семь патронов, и пять из них я всадил в стоящее передо мной метрах в семи-восьми существо со всей скоростью, на которую только был способен.
Уж больно опасным оно выглядело, а старый закон стрелков Дикого Запада, гласящий: «Стреляй первым, если хочешь остаться в живых», ещё никто не отменял. Да и не смог бы отменить.
Грохот выстрелов ударил в уши.
Существо (очень, очень напоминающее человека, но не человек) влипло в стену позади себя, выронило из верхних конечностей весьма похожий на оружие предмет и, оставляя на светло-кремовой поверхности кровавые полосы, сползло на пол, где дёрнулось несколько раз в агонии и затихло.
– Кажется, готов, – произнёс я не своим голосом и откашлялся. – Или готово. Спасибо, Марта. Вовремя.
– Господи, кто это? – голос Марты доносился до меня словно сквозь вату – на открытом пространстве «беретта» не особо громогласна, но в помещении... – Страшный...
Не опуская пистолет, я медленно приблизился к убитому.
Это действительно напоминало человека.
До омерзения.
Никогда я не считал себя особо брезгливым по отношению к различного рода и вида живым существам, и некоторую гадливость у меня могли вызвать разве что ни в чём не повинные сколопендры, но здесь я невольно поморщился и задержал дыхание, хотя запах сгоревшего пороха в любом случае забил бы всякий другой, за исключением, пожалуй, трупной вони.
Четыре пули вошли существу в грудь, и только одна попала точно в лоб, разворотив затылочную часть черепа. Так что его «лицо» и всё остальное я мог рассмотреть очень хорошо.
