— Наконец-то! — Огница укоризненно посмотрела на юношу. — Я тебя звала-звала. Почему ты не отвечал?
— Во-во, — поддакнул Гундарин. — Радые, что видите в этой темени, да? А нас значит можно бросать на погибель? Друзья называются. Где вы так долго шлялись?
— Долго? — удивился сфинкс. — Меня не было немногим более часа.
— Будет врать-то! — возмутился коротышка. — Не забывай, у меня в голове пониматель. Четыре часа вас не было. Я так проголодался со страху, что если б не рыжая, всю кашу бы слопал.
Шур задумчиво посмотрел на него. Потом перевёл глаза на Максима.
— Макс, по твоим ощущениям, сколько времени прошло?
Максим с удивлением понял, что не знает, сколько он слонялся по тёмным лабиринтам. Может быть час. А может быть… сто часов?! Если судить по синяку на ноге, то скорее второе, чем первое. Но проголодаться он не успел…
— Кстати, у вас есть приборы связи, — продолжал сфинкс. — Почему вы ими не воспользовались?
Максим уставился на запястье. В самом деле! Как он мог забыть о «подарке» Рен-Рендука? Отправившись на поиски Земли, они с Огницей так и не сняли браслеты-говорители. А ведь эти вещицы могли быть не только вредными, но и полезными. Не орать нужно было, вслушиваясь в эхо, а включить прибор, запеленговать маячок и… в очередной раз наткнуться на преграду?
Он взял световую палочку, пошёл вдоль стены. Сделал три шага вдоль — и стена начала закругляться, всё сильнее, сильнее. Пока не вернулась к ведущей в коридор дыре. Никакого прохода, двери, не было. Для верности Максим простучал едва ли не каждый дециметр. Каморка, в которой они укрылись от гвыхов, была именно каморкой. Так что же получается: «центр управления» — это бред, галлюцинация?
Всё это было слишком странно и непонятно, потому рассказывать о своём открытии Максим не решился. Лишь когда они снова отправились в путь и отошли достаточно далеко от таинственного места, он шепнул Шуру, стараясь, чтобы спутники не расслышали:
— Знаешь, мне показалось, здесь что-то не так…
— Мне тоже, — тот понял с полуслова. — Когда мы уходили, бликов от спирали не было. Думаю, этот коридор больше не ведёт к двери в мир народа Двона.
Максим чуть не охнул от такой новости. Сам он на блики — вернее, на их отсутствие, — внимания не обратил.
— Будем надеяться на карту, — успокоил его Шур.
Тёмный мир они прошли за неполные двое суток. Никаких ловушек, неожиданных и ненужных приключений на пути не встретилось. Бесконечные коридоры, слой пыли на полу, хорошо различимый в ярком белом свете. И тишина. Лишь иногда, когда они устраивали привал, вдали слышались тихие стук и шуршание. Однажды Максим решился — взял фонарь и пошёл назад, туда, откуда долетел звук. Он предчувствовал, что увидит, но мурашки всё равно поползли по коже: в сотне шагов коридор, по которому они недавно прошли, заканчивался тупиком. Явственно отпечатавшиеся на пыли следы выходили прямо из прочной монолитной стены. Делиться своим открытием со спутниками Максим не стал. Шур прав, им следовало надеяться на карту. Раз ничего другого не оставалось.
Спираль уводящей двери была похожа на ту, что вела в мир народа Двона: двойная, лазорево-пурпурная. Они единственно количеством рукавов различались, и кажется, скоростью вращения. Что ждало путешественников на другой стороне, не знал никто. Но все вздохнули с облегчением — не может ведь быть, что и там стоит такая же темень? Шур предлагал задержаться в тёмном мире, уверял, что здесь можно найти много полезных в путешествии вещей. Однако Огница и Гундарин не желали и слушать об этом. Они не могли дождаться, когда вновь увидят солнце и небо над головой. Да и запас провианта исчерпался. А Шур при всём своём энтузиазме исследователя не обещал, что в тёмном мире найдутся кормители, и тем более, какая-нибудь дичь. Так что поразмыслив немного, Максим поддержал девушку и коротышку. Задерживаться в тёмном лабиринте, то и дело меняющем свою конфигурацию, было жутко. Возможно, следующий мир окажется гостеприимнее?
Глава 9, в которой Максиму приходится краснеть
Место, где открывалась дверь между мирами, было восхитительным. Спираль висела в крошечном гроте, отгороженном звонкими струями водопада. Солнце играло на брызгах воды, взбивало их в весёлую яркую радугу. А лазорево-пурпурные сполохи придавали гроту прямо-таки сказочный, волшебный вид.
Грот был настолько маленьким, что шагнувший в него последним Шур буквально выдавил коротышку под струи воды. Гундарин недовольно пискнул, но отступать назад было некуда. Пришлось идти вперёд.
Водопад срывался с невысокой скалы в круглое озерце, напоминавшее большую каменную чашу. В одном месте вода проточила её край и выливалась быстрой речушкой. Вокруг озерца, по берегам речки, вдоль скалистого обрыва — везде, куда не кинь взгляд, поднимались высокие толстостволые деревья. Их мощные длинные ветви тянулись во все стороны, переплетались, образуя над головой сплошной зелёный шатёр. Но сумрака джунглей здесь не было, несмотря на гирлянды воздушных корней, на занавеси из переплетённых лиан. Листва на деревьях была ярко-зелёной, она словно светилась в лучах солнца. И ярко-зелёной была трава на полянах. Зелёный был основным цветом здесь. Основным, но единственным. Трава, деревья, лианы пестрели тысячами цветов всех мыслимых и немыслимых оттенков. Даже воздух пестрел… не цветами, конечно, — мириадами крошечных бабочек. И ещё он звенел от птичьих трелей. Вот это и впрямь был мир летнего полдня! Куда прекраснее, чем ухоженная, чопорная Вирия.
Путешественники вышли из-под водопада, и застыли, раззявив рты от изумления. Максиму вдруг мучительно захотелось, чтобы небо этого мира было голубым! Но сквозь шатёр листвы не пробивалось ни капельки синевы.
Огница тихонько засмеялась. Быстро зачерпнула воды из озерца, брызнула на Максима. Он вздрогнул, хоть вода была не холодной.
— Ты чего? — спросил удивлённо.
Девушка не ответила, засмеялась громче. Коротышка покосился на неё, вздохнул. И спросил невпопад:
— Интересно, а эти птички, которые чирикают, съедобные?
— Тебе б только пузо набить, — хмыкнул Максим.
— Кушать хочется. Сам говорил, что криссовская каша закончилась.
Он спрыгнул с камней, окружавших озеро-чашу, побрёл в сторону леса.
— Гундарин, осторожней! — окликнул его Шур. — Мы не знаем, что здесь водится.
Он не успел закончить фразу, как занавесь из лиан дрогнула. Отодвинулась в сторону, пропуская… Существо было чем-то средним между козой и ланью. Маленькая, пятнистая, тонконогая козочка с глупой мордочкой и большущими чёрными глазищами. Существо постояло, посмотрело на пришельцев. Вильнуло беленьким хвостиком-метёлкой и принялось щипать траву.
