— Но ведь ты сбежал, чтобы не попасться на глаза Кавендишу, Малышу Бруно и Пепе-Тесаку, правильно?
— Нет, сэр, я поехал потому, что Гарсиа предложил мне хорошие деньги за работу пилотом, а у Кавендиша я получал всего сто песо.
Это прозвучало убедительно, и Ромеро снова засомневался. Он приподнял край майки, под которой на поясе оказалась большая кобура, однако пистолет доставать не стал, вытащив лишь клетчатый платок, которым промокнул лоб.
— Гильермо, кто рассказал тебе об этом?
— Гарсиа, сеньор Ромеро.
— Гарсиа, а кто тебе рассказал об этом? — оборачиваясь к своем главному помощнику, спросил Ромеро угрожающе.
— Ромеро, ну… это я сам придумал, чтобы Рик не сорвался с крючка, ведь нам действительно нужен хороший пилот, а Рик — хороший. Правда, Рикки?
Ромеро шагнул к Гарсиа, тот попятился.
— Ну не надо, Ромеро! Я же ради дела старался, если бы я этого не сделал, Рик вернулся бы к Кавендишу, а мы…
Хлесткая оплеуха прервала монолог Гарсиа, он ударился головой о стенку и схватился за щеку. А Ромеро словно забыл про конфликт, прошел к столу и опустился на стул.
— Вот что, Рик, — сказал он, убирая платок, — пилот нам действительно нужен, тут Гарсиа прав…
Рик покосился на Гарсиа — тот все еще держался за щеку.
— Но я слышал, что ты сильно закладываешь, а у меня с этим строго — вон Промис знает…
— Я в полете не пью, сеньор Ромеро. А в другое время это работе не мешает…
Ромеро взял со стола надкусанное яблоко, повертел в руках и вернул на место.
— Промис покажет тебе ангар и наши машины. Полетаешь, присмотришься, а через неделю в рейс.
— А сколько вы будете мне платить? — спросил Рик, демонстрируя свою «практичность».
— За каждый удачный рейс будешь получать пять сотен.
— Что ж, я согласен, — пожал плечами Рик. Это вызвало у Ромеро странную реакцию. Несколько мгновений он сидел неподвижно, уставившись на пилота, а затем резко поднялся и вышел из комнаты.
Гарсиа и Гильермо поспешили следом.
Вскоре от полосы прибоя послышались частые выстрелы и крики рассерженного сеньора.
— Подлые твари! — кричал он, стреляя в чаек. — Вы слышали? Нет, вы слышали? Он сказал — я согласен! Он, видите ли, согласен!..
И снова звучали выстрели, и раненые чайки падали в воду.
«Как же хочется выпить…» — подумал Рик и покосился на Промиса, но тот, сразу поняв, в чем дело, отвел глаза.
Чтобы не привлекать к себе внимание раздраженного сеньора Ромеро, Промис воспользовался отсутствием хозяина и повел Рика к ангару — на другой конец острова.
— Ты не думай, он не злой и где-то даже справедливый, — заговорил Промис, когда они выходили на тропу. — Пару лет назад я здорово напился и пропустил сеанс связи, в который поставщик сообщал, куда и как за товаром добираться. Когда сеньор Ромеро узнал про это, он прямо почернел весь, я уже было подумал — все, застрелит на месте. Но нет! Сказал только, чтобы я сам связался с ними и заработал право на жизнь.
— И что ты?
— У меня получилось связаться, пока действовал код. Минут за пятнадцать до его отмены я нашел их волну, и они меня опознали. Быстренько записал координаты и с этой бумажкой, счастливый, побежал на катер к сеньору. Он как раз ужинал.
— И что сеньор?
— А ничего. Он лишь взглянул на эту бумажку и сказал — живи. И продолжил кушать галхуру.
— Что это за развалины? — спросил Рик, указывая на стены, сложенные из «рыбацких кирпичей», которые изготовлялись из ила и водорослей.
— Это бывшая хижина одного эльмейро.
— А что с ним стало?
— Уехал на Тамеокан.
— Хорошо тут, — заметил Рик, прерывая бесконечный рассказ Промиса о доброте сеньора Ромеро. — Людей мало, простора много. Только пресной воды, наверное, нет.
— Почему нет? Вон там лагуна. — Промис махнул рукой куда-то в сторону.
— А эти кусты там, на горизонте, это что? — спросил Рик, указывая на скопление пышной зелени.
— Это заброшенный сад, он остался после того, как уехала семья Гринвена.
— А где их дом?
— Дом разрушился.
— Разрушился? — удивился Рик. Судя по основательности сада, таким же основательным должен был быть и сам дом, но никаких стен не осталось.
— Дом был сложен из ракушечных панелей. Знаешь такие, со вспененным клеем?
— Знаю.
— Ну и вот. Как только стены облили десператором, клей сошел, и от дома ничего не осталось — только куча ракушек и кораллового песка.
— А они живы? Я бывших хозяев имею в виду.
— Живы, конечно. Сеньор Ромеро дал им большую лодку, чтобы доплыть до Тамеокана. Там они пересели на балкер и добрались до материка.
— Откуда тебе известны такие подробности?
— Мне Гринвен звонил. Говорил, что скучает.
Он прошли еще немного по тропе, проложенной в старых, намытых волнами дюнах. Больших деревьев на острове не было, но повсеместно попадались разросшиеся кусты миокадии с их огромными соцветиями, над которыми вились насекомые. Медовый запах от этих цветов разносился по острову на сотни метров, казалось, что кустарник здесь повсюду, но впереди, в километре или чуть более, над берегом вздымались старые мангровые заросли. Когда ветер дул с той стороны, до Рика долетали звуки настоящего тропического леса, с криками птиц и мелких обезьян.
Это напоминало ему Лайсон.
— А это что за развалины? — спросил Рик, когда они проходили мимо очередных руин.
— Здесь была деревня рыбаков.
— Их тоже Ромеро выгнал?
— А ты как догадался? — искренне удивился Промис.
— Ну я же не мальчик, всякого повидал…
— Не мальчик, — согласился Промис, и они пошли дальше. Промис молчал, а Рик вспоминал, как лайсонские «Коммандос бригадос» очищали свои владения от населения.
Там никто никого не предупреждал, не извещал, не выгонял из дому, ведь каждый ушедший мог рассказать военным, где прячутся «коммандос». Поэтому «лишние» деревни навсегда замолкали, а их территорию быстро завоевывали джунгли.
Джунгли боялись только мачете, а мачете в безлюдных местах молчало.
Так, пройдя через половину острова, Рик увидел несколько разоренных деревень и отдельных домов. Ромеро не нужны были свидетели, но он поступал достаточно гуманно, бесследно исчезали только элмейро, привыкшие считать себя хозяевами островов.
Гериндо же оказывались понятливее и даже получали от Ромеро некоторую компенсацию. Наверное, немного, но до соседних островов добраться удавалось. И даже на катере, с какими-то пожитками.
Ангар, на который махнул рукой Промис, показался Рику большой вытянутой дюной, поросшей кустами миокадии. Лишь пройдя вдоль всей его длины, он обнаружил целый каньон, прорытый в песке от входа в ангар к взлетно-посадочной полосе.
