и стал поднимать чучело.
— Мыш! — позвал я. — Дело есть!
— А, Немой! Я занят немного. Что-то срочное? Ну-ка, помоги!
Я наклонился и помог Мышу поднять чучело.
— Дружина, стройся! — рявкнул Мыш. — Князь с проверкой!
Мышата подскочили с пола и мгновенно выстроились в ровную шеренгу. Хвосты вытянулись параллельно друг другу, мордочки задраны. Чёрные бусины глаз, не мигая, смотрели на меня.
С минуту я любовался зрелищем, потом махнул рукой.
— Вольно, бойцы! Слушай, Мыш! Ты где такую жирную крысу взял?
— Сам добыл! — важно сказал Мыш. — она бабы Дунину репу жрала.
— Красавец! — восхитился я. — И смена у тебя достойная растёт!
— Сильный не должен забывать о мудрости, — важно сказал Мыш. — А мудрый — о силе. Тот, кто силён и мудр — может многое!
— Не мудр, а мудёр! — критически заметил я.
— Мало тебя в школе пороли, Немой! — подъипнул меня Мыш. — Я, между прочим, для княжества стараюсь. Не то, что некоторые!
— Кстати, о княжестве! — сказал я. — Помощь твоя нужна. Пойдём-ка наверх!
— Сейчас! — не стал ломаться Мыш и повернулся к детям.
— Всем по очереди херачить крысу! Вернусь — проверю!
— Здорово, Мыш! — расплылся в улыбке Мишка. — Как жена, как детишки?
— Растут, — отозвался Мыш.
Остальные дружинники уважительно кивнули.
Сытин коротко, но ёмко описал Мышу ситуацию.
— Литвинов я знаю, — Мыш почесал лапой нос. — У них в доме моей родни — немеряно! Хозяин продуктами торгует, а кот у него старый, ленивый. Попрошу родственников послушать — о чём они между собой говорят. А вот Божена выручать надо. Он мужик хороший, хоть и святоша! Вот что! Проберусь-ка я сам в капище! Посмотрю — как там они.
— Слушай, это здорово! — обрадовался Сытин. — А мы пока лешего отыщем и в Старгород притащим!
— Договорились, Михалыч!
Мыш хлопнул лапой по ладони Сытина.
— Ладно, я пойду! А то у меня пацаны там крысу совсем растерзают. Где я им другую возьму?
— Погоди! — окликнула Мыша баба Дуня. — Блинов возьми ребятишкам!
— Немой, поможешь блины донести? — попросил Мыш.
Я подхватил деревянную тарелку с блинами и отнёс её в подвал. Крысиное чучело валялось кверху лапами, а мышата играли в футбол оторванной головой. Учуяв блины, они бросили растерзанную крысу и окружили тарелку, нетерпеливо поглядывая на грозного отца.
— Да чтоб вас! — расстроился Мыш. — Я эту крысу два дня ватой набивал! Зря только одеяло испортил.
— Не расстраивайся, Мыш! — успокоил я его. Наловим мы тебе крыс, сколько надо!
Когда я вернулся в дом, за столом сидели Глашка и Михей. Обычно улыбчивый Михей был серьёзен, и мрачно взглянул на меня. У Глашки дрожали губы, в тёмных глазах стояли слёзы.
— Что случилось? — сразу спросил я.
— Сядь, Немой, не волнуйся! — твёрдо сказал Сытин. — Всё это ерунда!
Ерунда, бля?! А хер ли тогда у тебя вид такой озабоченный?
Я плюхнулся на стул.
— Ну?! Все живы? Да говорите уже!
— Немой! Тебя убить хотят! — дрожащим голосом сказала Глашка.
По лицу Глашки текли слёзы. Она вытирала их рукавом и хлюпала покрасневшим носом.
Я обнял её за плечи.
— Глаш, ну ерунда всё это! Вон и Михалыч тебе то же самое говорит. Ерунда же, Михалыч?
Я сделал страшные глаза и посмотрел на Сытина.
— Конечно, ерунда! — преувеличенно бодрым тоном сказал он.
— Ну, вот! — подхватил я.
— Ерунда? — всхлипнула Глашка. — А как она в дом попала?
— Кто «она»?
— Старуха! Страшная — сухая и вся в чёрном! Я пришла — а она на кухне сидит! Свечку на столе зажгла и что-то жжёт на ней. Я, говорит, волосы Немого жгу! Как сожгу — так ему и конец! Убьют болезного.
— Откуда старуха в вашем доме взялась? — удивлённо спросил я Михея. — У тебя же полон сад ловушек! И пауки, и ветки. И птичка-заманушка!
— Да не знаю я! — с досадой ответил Михей. — Я вообще никакой старухи не видел. Приехал домой, а Глашка на кухне рыдает.
— Как это не видел? — Глашка подняла на Михея заплаканные глаза. — Она же с тобой поздоровалась!
— Не видел, — мотнул головой Михей. — На кухне ты одна была. Сидела, рыдала. В руке волосы.
— Это Немого волосы! — закричала Глашка. — Я у старухи их отобрала, чтобы она не сожгла!
Ипать! Ну и дела! Не был бы нечистью — помолился бы.
— Старуха как тебя увидела, только и сказала: — «Здравствуй, Михеюшка!» И пропала, словно сквозь стену ушла! Я еле успела у неё волосы выхватить!
— А где сейчас эти волосы? — поинтересовался я.
— Вот они, — Глашка протянула руку и раскрыла ладонь.
На ладони лежала прядь русых волос. Принадлежать они могли кому угодно. В том числе, и мне.
— Глаш, — мягко сказал я. — Ну с чего ты взяла, что это мои волосы? Просто тебя кто-то напугал. Давай их выбросим, а?
— Нет!
Глашка резко вскочила из-за стола и спрятала руки за спину.
— Я не дам тебе умереть, слышишь, Немой?!
— Хорошо-хорошо! — я поднял руки ладонями вверх. — Пока эти волосы у тебя — со мной ничего не случится. Так ведь?
— Так, — Глашка смотрела на меня расширенными глазами.
— Тогда спрячь их подальше, и бояться нечего.
Я медленно, чтобы не испугать её, поднялся из-за стола.
— Глаш, пойдём — я тебя спать уложу. Тебе отдохнуть надо!
Глашкин подбородок задрожал. По щекам снова покатились слёзы.
— Пойдём!
Я помог ей подняться из-за стола, и мы медленно пошли вверх по лестнице.
Возле двери в комнату Глашка вдруг остановилась.
— Я не помню её лица! — сказала она. — Как это?
— Не помнишь — и не надо. Ещё не хватало — всякую пакость запоминать!
— Но я же вот только с ней разговаривала! — упрямо сказала Глашка. — И уже не помню.
Она испуганно посмотрела на меня.
— Немой, я сумасшедшая, да? И никакой старухи не было?
— Если ты её видела — значит, она была, — стараясь говорить твёрдо, ответил я. — И я эту старую курицу отыщу, и оставшиеся перья выдерну!
По оконному стеклу прерывисто барабанил косой дождь. Как будто кто-то кидал в окно горсти маленьких камушков.
— Спасибо, Немой! — прошептала Глашка и поцеловала меня в щёку мокрыми губами. — Посидишь со мной?
— Конечно!
Старенький доктор Гиппократ Поликарпыч явился через полчаса. Глашка к тому времени почти совсем успокоилась.
Доктор скинул мокрый кожаный плащ, нацепил на нос очки и строго посмотрел на меня поверх стёкол.
— Ну-ка, юноша! Покиньте помещение! И не вздумайте пролезть обратно котом!
Он выразительно щёлкнул у меня перед носом большими ножницами.
Подумаешь, бля! Напугал!
— Девушка потом сама расскажет вам всё, что сочтёт нужным, — смягчился Гиппократ Поликарпыч.
Я пожал плечами, чмокнул Глашку в кудрявую макушку и спустился в
