даже при помощи колдовства, — задумчиво заметил он. — Значит, вызвал дружинников для другого дела. Уж не для того ли, чтобы схватить мирных жителей деревни Чистые Мхи, которые и сообщили мне о святотатстве?
Умён, сука!
— Не трать время попусту, князь. Эти жители уже у меня и находятся под защитой церкви. Они будут говорить на суде. А ты…
Волхв торжествующе улыбнулся.
— Займись городом, который на время доверил тебе Всеволод. Мостовые почини, что ли. Выгребные ямы почисти. Иначе как отчитаешься перед кровным братом?
Воисвет коротко взглянул на Божена и Пафнутия.
— Идёмте, братья! Если вы невиновны — боги скажут мне об этом.
Сука-волхв кивнул мне и зашагал по улице, ни на кого не обращая внимания. За ним семенили Божен и Пафнутий, и монахи-копейщики шагали следом.
Дружинники, растерянно посмотрели на меня.
Ну, а хер ли?! Ткнули вашего князя хлебальничком в грязь, да ещё и повозили в ней прилюдно!
Я сплюнул и пошире открыл створку ворот.
— Заезжайте, хрен ли стоять!
Глава 28:
Страсти накаляются
— Да, хитро он нас обошёл, — мрачно подтвердил Сытин. Он следил за нашими разборками с крыльца, но вмешиваться не стал.
— А ты-то чего молчал, Михалыч? — с упрёком спросил я его. — Вдвоём мы бы священников не упустили!
Сытин удивлённо посмотрел на меня.
— Немой! Ты ж, вроде, всегда умным был! Соображай! Да этот волхв только того и ждал, чтобы ты их отбивать кинулся! Завтра же поднялся бы крик на весь Старгород — князь нечисти с церковью враждует!
Дружинники молча переглядывались, но лезть в разговор не спешили.
Сытин махнул им рукой.
— Ладно, идём в дом! Думать будем.
Баба Дуня, увидев толпу мужиков, быстро накрыла стол. Прадед выставил было бутылку, но Сытин покачал головой.
— Не до того сейчас, дед Миша!
Я ухватил с тарелки горячий золотистый блин. Проблемы проблемами, а жрать охота!
— Угощайтесь! — кивнул я дружинникам.
— Немой, а тебе вообще что-то может аппетит испортить? — язвительно поинтересовался Сытин.
Я задумался.
— Ну… если голову оторвать, теоретически… Трудное детство, Михалыч!
— Сытин безнадёжно махнул на меня рукой и открыл совещание.
— Так, бля! Что мы имеем? Какой-то мохнатый хрен разгромил к ипеням капище в Чистых Мхах и побил священника. Свидетели утверждают, что это был леший. И теперь церковь ополчилась на нечисть. Вопрос: случайность это, или чей-то хитрый план?
— Запросто! — пробурчал я, прожёвывая блин.
— Что запросто? — уточнил Сытин.
— И то, и другое.
— Бля, Немой! Лучше жри!
— А я что делаю?! — обиделся я и стянул с тарелки ещё один блин.
— Я в случайности не верю, — прищурился Джанибек, потягивая из глиняной чашки горячий чай.
— Я тоже, — кивнул Сытин. — Но не учитывать такую возможность нельзя. В любом случае, церковь будет всех собак вешать на нечисть. А значит что?
— Значит, мы должны послать их на хер! — с энтузиазмом сказал я.
Во мне ещё кипела обида на волхва.
— Значит, мы должны или доказать, что нечисть здесь ни при чём, — сказал Сытин, не обращая на меня внимания, — или…
Все внимательно слушали его.
— Или поймать конкретного виновника и привести его на церковный суд, — закончил Сытин.
— С хера ли? — возмутился я. — Во-первых — на кой хер лешему жечь капище? Что это ему даст? А во-вторых — мы и сами разберёмся!
Сытин, видимо, решил потренировать терпение.
— Первое — резонно, — кивнул он. — А вот со вторым у тебя промашка, Немой. Ссориться с церковью никак нельзя. Поэтому если виноват леший — мы должны его поймать и выдать волхвам. И сделать это быстро.
— Зачем? — удивился я. — Пусть сами ловят, если им надо!
— А волхвы не будут его ловить, — усмехнулся Сытин. — Им это не надо. Лучше всю нечисть скопом обвинить.
— А это им зачем? — удивился я.
— А чтобы тебя от князя Всеволода отодвинуть, — невозмутимо объяснил Сытин. — Да и от народа заодно.
— Вот суки! — возмутился я. — Погоди, Михалыч! А какой нам тогда толк лешего ловить? Всё равно они всё по-своему вывернут!
— Не вывернут, — объяснил Сытин. — Как князь, ты можешь потребовать суда при всех жителях. И если там хлебальником щёлкать не будешь — то прилюдно всё и объяснишь.
— Вот и на кой хер мы совещание устраивали, если ты сам всё и решил? — спросил я Сытина.
— Это чтобы ты учился, — ухмыльнулся он. Дружинники сдержанно заулыбались.
— Значит, сделаем так, — опять начал Сытин.
Но я его перебил.
— Кое-что ты всё же забыл, Михалыч!
— Да ладно! — удивился Сытин. — И что именно?
— Шпиона к литовскому послу отправить. Мы тут совещаемся, а он там козни строит!
— Точно, бля! — согласился Сытин. — Хоть на что-то ты годишься, Немой! Ну-ка, позови Мыша.
— Где я тебе его найду? — спросил я.
— В подвале он, — вмешался дед Миша. — Там у них дом, за лестницей!
Спустившись в подвал, я услышал странные звуки. Лёгкий топот, словно по полу скакала игрушечная конница. Потом резкий выдох и боевой клич:
— Йяхха!
Я замер, пытаясь разобраться — откуда доносятся звуки.
Снова раздался быстрый топот.
— Йяхха!
Звуки слышались откуда-то из середины подвала. Между мной и их источником громоздилась внушительная баррикада из мешков с репой.
— Йяхха! — взвизгнул кто-то нечеловеческим голосом, и потом упало что-то тяжёлое.
Ипать! Да что там за херня-то творится?!
Я поглядел вокруг и увидел палку, которой дед Миша подпирал люк подвала. Оставив крышку открытой и вооружившись, я подкрался к мешкам и осторожно заглянул за них.
На расчищенном участке стояло самое настоящее чучело крысы. Рядом с ним недовольно хмурился Мыш.
Чуть поодаль, держа наперевес отцовское копьё, виновато потупился серый мышонок. Ну как мышонок? Ростом он был чуть ниже Мыша.
Ещё пятеро мышат сидели неподалёку, закрыв чёрные бусины глаз и мерно сопя.
Бля! Они реально медитируют, что ли?
— Разбег начинай с левой задней ноги! — недовольно объяснял Мыш своему непутёвому отпрыску. — Заканчивай шагом правой. И с доворотом — бей крысу копьём в глаз! Давай ещё раз!
Мышонок перехватил копьё и побежал к чучелу крысы. Раздался тот самый частый топот. На бегу малец отвёл копьё за спину и с громким криком «йяхха!» без промаха всадил его в голову крысы. Крыса опрокинулась набок. Копьё превратилось в катапульту, а мышонок — в неуправляемый снаряд. С громким писком он улетел в угол подвала, где удачно приземлился в ящик с песком и морковкой. Через секунду его виноватая мордочка выглянула поверх дощатого борта.
— Уже лучше, — сказал суровый отец, разглядывая торчащее из крысы копьё. — Повторишь ещё пять раз, и свободен!
Он с усилием выдернул копьё из крысиной головы
