кого очистить? – спрашивает она, не поднимая взгляда.
– От бомжей, таких попрошаек, как я. Нищета мне отвратительна. – Мужчина сплевывает. – Я давно так живу. Питаюсь из мусорки. Жизнь мне ничего не дала. Даже мой ученик от меня отвернулся.
– Что вы будете делать, если вас выгонят из города?
– Разбогатею! – ухмыляется Попрошайка и допивает содержимое своей бутылки. – Мне пообещали, что если я буду воевать, то разбогатею. У меня будет все. Дом, машина, ресторан, меня будут окружать красотки. – При взгляде на него у Евы щемит сердце. – Знаешь, какой я чудесный мастер? Спроси любого в городе, кто такой Попрошайка, и тебе расскажут. – Помолчав, он продолжает: – Справедливость. Какое пустое слово. Ради каких пустых слов ты собираешься воевать. Для кого эта справедливость? Для таких попрошаек, как я?
– Справедливость для всех, даже для тебя, – отвечает Ева с улыбкой.
– Я тебе вот что скажу. – Он встает и, покачиваясь, бредет к ней. – Мне не нужна справедливость. Мне нужна сила, нужен порядок. В этом городе живут безмозглые люди, они не вправе выбирать свое будущее, потому что не знают, чего хотят. Вместо них должен выбирать сильный, потому что он знает, что такое хорошо и что такое плохо. Так устроен мир.
– Попрошайка, посмотри на себя своими же глазами. Ты смотришь на себя глазами сильных, тех, у кого есть власть. Ты презираешь себя. Не брезгуй собой. Может, ты не настолько плохой, как думаешь.
– Моими глазами? – Он хохочет, обнажая гнилые зубы. – Да я скорее вырву свои глаза. Всю свою жизнь я прожил в нищете. Морок справедливости окончательно разъел меня изнутри. Это ты можешь увидеть меня со стороны, своими красивыми четырьмя глазами.
Откуда Попрошайка знает о глазах? Ева не снимала капюшон.
Вонь становится невыносимой. Попрошайка стоит прямо напротив девушки. Теперь ясно видно его морщинистое, усохшее лицо. Собравшаяся в уголках рта белая жидкость. Желтые зрачки с размытыми краями.
Через ткань Ева видит пугающий взгляд Попрошайки и откидывает капюшон. Ее бирюзовые глаза светятся. От ресниц начинают подниматься фиолетовые слезы.
Попрошайка широко разевает рот и блюет. Посланная Евой ударная волна отбрасывает его назад, швырнув в лицо его же блевотину.
Независимо от себя Ева написала веткой на песке: «Уходи». Или написала не она? Опять Вика? Ева бежит, не оглядываясь.
– Мы скоро встретимся, пешка, я тебя убью, я тебя одолею! – кричит ей вслед Попрошайка и громко хохочет.
До начала войны остается шестьдесят восемь часов.
Ева шагает, не планируя маршрут, – куда глаза глядят. Дорога ведет ее по узким и бесцветным улочкам квартала частных домов, рассыпанных по холмам. В одном из зданий горит свет. Девушка смотрит вверх. На небольшом чернильном участке неба сверкают несколько звезд. Со всех сторон их окружают красные, как гранатовая кожура, тучи, протянувшиеся до самого горизонта и кружащие над городом. Ева заглядывает в окошко дома.
Артур сидит на полу и собирает башню из кубиков. Ева хватается за створки окна, словно хочет обнять дом вместе с мальчиком.
Дверь полуоткрыта. Это похоже на сон. В коридоре спят несколько белых гиен. Ева бесшумно минует их и входит в комнату. Артур сидит спиной к Еве, и его рыжие волосы треплет ветер.
– Артур… – голос Евы дрожит.
Мальчик оборачивается, сияет и подбегает к ней. Девушка встает на колени и обнимает его.
– Я скучала по тебе, – говорит она сквозь слезы.
Артур гладит ее по голове.
– Я знал, что ты придешь.
– Дай взглянуть на тебя. Как ты? – Ева жадно рассматривает мальчика.
– Все хорошо, у меня есть дом, игрушки.
На его запястье – герб Дозы.
– Пойдем со мной, уйдем отсюда! – просит Ева.
– Не могу, Ева. Разве что позже, когда закончится война.
– Тебя никто не обижает?
– Нет! – смеется Артур. – Сначала было трудно, я очень скучал по тебе, мне было так одиноко. Но потом все изменилось. Анна помогла. Теперь она в тюрьме. Ты освободишь ее?
– Если ты хочешь… – Ева улыбается. – Что я еще могу для тебя сделать? Ты только скажи.
– Ты должна увидеть меня, узнать меня таким, какой я есть. Ты меня не видишь.
Она удивленно смотрит на него:
– Ты имеешь в виду, что изменился и я должна принять тебя таким, какой ты стал?
– Нет, я всегда был таким же. Ты не хотела видеть.
– Извини, наверное, я была очень занята собой и мыслями о войне. Теперь все изменилось. Я сделаю все, чтобы ты был счастлив.
– Что изменилось? Ты ведь опять готовишься к войне, разве не так?
– Теперь все по-другому, Артур. Это последняя война. К тому же всеобщая, а не только моя. Раньше я дралась вместе с маленьким отрядом. Теперь все будут моими союзниками. Я просто одна из многих.
– Но ты же знаешь, что это не так. Теперь ты очень сильна и не похожа на остальных.
Девушка молчит.
– Что тебе нужно, Ева?
– Справедливость. Справедливость для всех.
– Даже для Дозы? – Артур смотрит на нее сквозь свои рыжие ресницы.
– Даже для Дозы, если он выберет ее.
– А если не выберет?
– Значит, наши дороги разойдутся.
– Он убьет тебя, Ева! – Глаза мальчика наполняются слезами. Голос дрожит.
– Посмотри на меня, Артур… – Она берет его за плечи. – Обещаю тебе. Даю слово, что все будет хорошо. Ты мне веришь?
– Да, верю. – Мальчик снова улыбается.
Ева крепко обнимает его, целует в глаза и щеки.
– Я приду за тобой.
– Я сам приду, – говорит Артур и отворачивается к разноцветным кубикам.
До начала войны остается шестьдесят семь часов.
– Наконец ты вернулась. – Мэри тянет Еву за руку. – Иди сюда, глянь, что мы придумали.
К компании в комнате присоединились лорийские братья-близнецы. Сероб опирается видимой стороной о стол и сосредоточенно изучает карту города. Его брат держит телефон в исчезающей руке и с кем-то переговаривается. Марат что-то горячо обсуждает с Мари.
– Нет, – возражает она, – нет, я против. Не-а.
Арпине записывает, какие припасы у них есть и в каких частях города они будут расположены. Дэв сидит на диване и накручивает на палец прядь волос, спадающих ему на лоб. Он думает об Анне. Ее темных глазах, холодной коже, полуобнаженной груди, резком смехе. Дэв представляет, как она, закованная в цепи, лежит в тюремной камере, и ему больно.
– Посмотри, Ева, – Мэри показывает на карте площадь, – здесь есть два люка, которые ведут на улицу Ханджяна.
Ева внимательно
