Призрак, Призрак… Никогда не кидал, говоришь? А сейчас что, уж не в курган ли меня с ходу втрамбовываешь? Четверо штабистов — не полевых даже комвзводов, — точно ли это те, за кого ты так ручался? Типа, рынки им брать унизительно, что опытным морякам в лягушатнике хлюпаться. Жаль, тебя здесь нет, хотел бы я на тебя взглянуть. Муки, епт, старику захотелось. Да я б ему лучше такую же собаку, не хуже надрессированную, притаранил бы. Да хоть три кобеля и три сучки, на расплод. Только — ну да! На хрен ему собаки, если жене муку подавай. Хитро, хитро. Послать бы их всех, с Призраком во главе, да только…
Вышли мы, как и оговаривалось, через десять минут. Двое с АКМ и увесистыми вещмешками, у одного помповик с ручкой и прикладом, у Никитина, как я и думал, РПК. Собираясь, бойцы тихо побрякивали снарягой, но в целом вели себя достаточно профессионально: без болтовни, суматохи и, главное, эмоций — ахиллесовой пяты дворовых тягачей. Покидали дом по одному, Никитин шел замыкающим.
«Недалеко тут», как заверял майор, вытянулось в добрый час пути. Я пару раз было пытался завести с Никитиным разговор на нужную тему, но он только отрицательно мотал головой — мол, никаких разговорчиков в строю. Закалка, ничего не поделаешь. В нем по ходу дела просыпалось нечто большее, чем штабной начальник. Пришлось идти тихо, все время вылавливая из темноты спину впереди пробирающегося Перната с дробовиком. Двигались хоть и тихими улочками, но собранности и предельной концентрации внимания не теряли.
Неопытному эти кварталы могли казаться мертвыми, но навостренный локатор битого тягача время от времени вылавливал из шума ветра тихие голоса, запах дыма, а однажды, проходя вдоль старой двухэтажки, даже страстные вздохи.
Ну не без того, мы же люди все-таки.
Когда пересекли поросшую по колено ныне сухо шелестящей травой Школьную площадь, я уже понимал, что нахожусь на Малых Хуторах.[15] Тут и железка протянута. На подходах к путям Никитин приказал быть еще тише и передвигаться полуприсядью.
Рельс здесь, если я правильно при лунном свете сосчитал, было четыре пары. Но только одна из них не утратила блеска отполированности тысячью колес в день. Сегодня их уже было, конечно, далеко не тысяча, но даже и те несколько регулярных проездов на дрезине не позволяли серебристой поверхности рельс потускнеть.
Мы залегли в темном приямке между насыпанной кучей щебня и семафором, чей глаз уже никогда не подмигнет синим светом, в десяти шагах от нужной колеи. Странно, но я поймал себя на мысли, что больше думаю о пахнущей стиральными средствами одежде (которую так не хотелось выпачкать в грязи), чем о предстоящем выполнении плана перехвата.
Никитин шепотом что-то истолковывал своим парням, я не особо вникал. Мне эта армейщина ни к чему, я и так почти не верю в хоть какой успех этого замеса. Поэтому я лучше изучу обстановку и подумаю как бы в удачный момент, когда этих «штабистов» еще не уложат, но станет ясно, что это неизбежно, слинять. В героя я однозначно играть не буду, только накроют — буду делать ноги. И по фиг, что там Призрак со стариком скажут, я не Рэмбо, от меня пули не отлетают.
Вернулся я мысленно к штабистам, лишь когда Дьяченко поднялся и, пожелав нам удачи, так же полуприсядью двинулся обратно к Школьной площади.
— Куда это он? — спрашиваю я.
— Ну не на плечах же мешки волочь, да? — будто я не понял очевидного, сморщился Игнатьев.
— За савраской пошел, — объяснил лежащий по другую сторону Пернат. — В двух кварталах отсюда бабка с дедом присматривают за «транспортом» нашим. Сам понимаешь, раньше времени нельзя внимание привлекать. Да и от пули шальной кобылку бережем, она у нас, знаешь, на вес золота. Так что подъедет Дьяк, когда мы уже тут пофестивалим.
— Выходит, нас остается четверо, — пропустив мимо ушей все остальное, отметил главное я. — По семь с половиной «догов» на рыло.
А правду говорил Призрак насчет жары, да?
— Ты это, — заговорил Никитин, — сопли-то раньше времени не распускай. Мы, конечно, не коммандос, но и за дебилов нас тоже не держи, ладно? Пернат, — переключился он на подчиненного, — прогуляйся по периметру, а ты тут пока побудь, секи в оба, — сказал он мне. — Мы с Игнатьевым салюты приготовим. Давай, Игнат, бери ранцы. Времени чуть больше получаса осталось.
Взяв два приволоченных с собой вещмешка, Игнатьев с майором переместились к вожделенной колее, зашуршали, вроде как рельсы тырить собрались. Затем переместились десять метров левее по ходу колеи и те же самые манипуляции повторили там. Вернулись, разматывая за собой шнуры из двух катушек. Ясно, не дурак же — взрывчатку установили. Вроде как для первой и последней платформы состава, там где охрана катается. Не знаю уж каков заряд, но даже при минимальном эффект внезапности конвою гарантирован.
Указатель на моей внутренней шкале оптимизма подпрыгнул на пару пунктов. Хых, при таком раскладе можно и поборюкаться с «псинами».
Минут двадцать мы зарабатывали простатит, неподвижно лежа под семафором и до онемения шейных мышц всматриваясь в южном направлении. Меня так и подмывало спросить, точно ли сегодня будет переправа? Точно ли в такое время? И точно ли там мука, а не дрова, ведь «доги» нынче в разных ракурсах используют дармовую рабочую силу. Но меня дважды опередил Игнат, и не совсем цензурный ответ майора отбил всяческое желание задавать вопросы. Чуть позже Игнат попробовал намекнуть, что, может, лучше подождать где-нибудь в вертикальном положении, чтоб в мазуте не валяться. На что Никитин обошелся без слов, только глянул, и после того — молчок.
Возвратился Пернат, доложил обстановку. В радиусе ста пятидесяти метров все чисто, по направлению к городу вообще никакой активности; в сторону Малых Хуторов (откуда груз должен прибыть) пара теней двинулась. Угрозы, по субъективному мнению Перната, не представляют.
Азартная бодрость, с которой мы ожидали появления дрезины, со временем сменилась пустотным утомлением. Мы с Пернатом начали откровенно драть глотки, глаза слезились, одолевал сон. Я уже, кажется, и вырубился, прилегши на руку, слюни пустил, когда издали рельсы принесли волну тихого перестука.
— Едут, — подтвердил Никитин. — Салман, Саня, давайте на ту сторону. Упадете на краю насыпи. И не высовываться там, чтоб не пришибло, когда шарахнет. Все, давайте, с Богом.
После этих слов сон умчал скоростным поездом.
Подымаясь, я подумал об уютном потрескивании головешек в плите. Полжизни отдал бы, чтоб в офисе агрофирмы «Колос» сейчас оказаться. А затем, согнувшись вдвое, погуськовал за Пернатом. Улеглись на склоне железнодорожной насыпи, чтоб из-за рельс только головы выглядывали. Натягиваем маски, моя, в отличие от Пернатовой, чистая, выстиранная.
