– Грубо говоря, так и есь.
– Ты шутишь, что ли? Иди вон, Эминовым девчонкам сказочки рассказывай.
– Не шучу я, Родя. Сказками тут и не пахнет. Ты хоть на свое лицо в зеркало посмотри, а потом вспомни, какое у Тагирки было. И сравни. Думаешь, у тебя за одну ночь все раны зажили и синяки сошли, потому что укольчики хорошие? Шиша! – Он соорудил кукиш. – Это мое шептание подействовало. Монко мне с той давнишней водкой часть своего умения передал. И на крючок подцепил, гад. Я к нему потом годы и годы ездил, учился. Не хотел, а ехал. Тайком, ты понял! Как наркоман. И в запои-то уходил, чтоб от него избавиться. Только не помогало. А знал бы ты, как меня в ЛТП без его уроков корежило…
Артемьич скрипнул зубами.
– Ну так откажись, – сказал я. – Не езди, и все. Пусть теперь его покорежит. Пусть сдохнет в мучениях.
Толстячок с железным перстнем словно услышал мои слова: длинно, прерывисто просигналил.
– Не могу. Он же на родне отыграется. Танюху проклянет, детей. А так… – Чепилов криво усмехнулся. – А так хоть у меня появится шанс до ста лет прожить.
– Ну как знаешь, – сказал я. – Только не вздумай перед смертью меня вызывать. Хрен я приеду.
– Ладно. – Он кивнул с предельно серьезным видом.
– Мобильник оставишь?
– Да оставил уже. У Танюхи заберешь. Заодно объяснит, откуда лучше звонить. Или Кубу спроси. – Артемьич мотнул головой в сторону Эмина. Тот что-то рассказывал девушкам, энергично жестикулируя; судя по взрывам смеха, речь шла вовсе не о гибели Тагира.
– Как-нибудь разберемся, – пообещал я. – Успехов, подколдунок.
– И тебе, ветеринар.
Мы пожали руки. Чепилов пошагал к «японке». Хлопнула дверь – куда сильнее, чем требовалось. Машина тут же сорвалась с места.
Я подбросил последние орешки и долбанул по ним разводным ключом, точно бейсболист битой. В основном промазал, конечно.
Тетка Татьяна сидела за накрытым столом, подперев голову руками. Лицо у нее было задумчивым, но куда менее печальным, чем я ожидал. Может, муж-колдун – это не так уж страшно?
– Здравствуйте, Родион, – сказала она, поднимая взгляд. – Кушать будете? Есть окрошка, жаркое из курицы.
– Я бы с большим удовольствием, но сначала надо позвонить. Очень важно. Иван Артемьич сказал, что оставил вам телефон…
– Оставил. – Она повернулась к буфету, открыла выдвижной ящик, вытащила мобильник, протянула мне. – Вот. Знаете, где принимает?
– У соседей на чердаке?
– Ага. Проводить?
– Не надо, тетя Таня, – сказал я с ангельской кротостью. Такой тон мгновенно находит отклик в женских сердцах. Особенно если дамочке хорошо за пятьдесят, а с личной жизнью не так чтобы очень гладко. Опробовано и отрепетировано на моих дачницах. Главное – не перегнуть палку.
Не подвел прием и в этот раз. Тетка Татьяна посмотрела на меня с почти материнской теплотой.
– Тогда я жаркое-то покамест в печь уберу. Чтоб не остыло.
– Буду благодарен, – сказал я и вышел из избы.
Эмин по-прежнему развлекал девчонок, да так, что те и про орехи забыли.
– Я же в детстве был юннатом! – цитировал он, тряся пушкинской шевелюрой и размахивая руками. – Я ж кормил собак убогих! Я же пестовал пернатых и, пардон, членистоногих!
Девчонки хохотали.
– Салют, юннаты, – сказал я, приближаясь.
Все притихли, только одна из девушек, самая пухленькая и беленькая, никак не могла угомониться, продолжала хихикать в ладошку.
– Дико извиняюсь, что прервал сеанс поэзии, но мне нужно позвонить. Желательно поскорее. – Я постучал указательным пальцем по мобильнику. – Иван Артемьич советовал обращаться в таких случаях к молодежи. Выручайте.
– Вам к мосту надо, – сказала смешливая беляночка. – Там хорошо ловит.
– Чо это к мосту? – возмутилась Эминова воздыхательница. – На ферме в сто раз лучше!
– Зато до моста ближе!
– Ближе – это наш выбор, – оборвал я назревающий конфликт. – Дорогу покажете?
– Я покажу, – сказал Эмин.
Мне вовсе не хотелось, чтоб он прислушивался к переговорам с Мордвиновой, поэтому я заявил:
– Стоп-стоп-стоп! Так не годится. Неужели кавалеры могут бросить прекрасных дам на пыльной дороге, в то время когда сами направляются под сень прибрежных ив? По-моему, это дурной тон. Девушки, не возражаете, если мы с Эмином предложим вам прокатиться до реки?
Девушки не возражали. Смешливая беляночка устроилась рядом со мной, остальные забрались на заднее сиденье. Эмин оказался посередине, что очень понравилось ему самому, но куда меньше – его воздыхательнице. Для общего удовольствия я промчался по селу дважды из конца в конец и только потом направил машину к реке.
С тех пор как я приехал в Шилово, мост как будто перекосился еще сильнее. Загонять на него «УАЗ» казалось чистым самоубийством. Узнав, что самый уверенный прием на противоположном берегу, я решил сходить туда пешком. Эмин предлагал проводить, но я неуклюже отшутился. Он, впрочем, был только рад. Девчонки тоже. Я снял ботинки и носки, закатал штаны и, беспечно посвистывая, отправился вброд.
На этот раз Мордвинова не отвечала долго. После того как мне в пятый раз было предложено «оставить сообщение для автоответчика», и я всерьез обдумывал, с чего начать доклад терпеливому автомату, кураторша наконец подняла трубку.
– Добрый день, Алиса Эдуардовна, – сказал я. – Спешу обрадовать, у меня есть две новости. Одна, как водится, хорошая.
– Родион? Какого черта, мы ведь договорились…
– С хорошей и начну, – перебил я. – Я ошибался, Тагир Байрактар – никакой не высший.
– Разумеется, он не высший. Только как вы это выяснили? Вам, кажется, запретили к нему приближаться.
– Теперь это не имеет значения. Он погиб.
– Как? Как погиб?
– По-идиотски. Сломал себе шею при помощи лебедки от джипа.
– Какой лебедки? Какого джипа? Вы в своем уме?
– Я-то да. А он, похоже, спятил.
– Родион, вы… Ерунда какая-то… – Мордвинова была явно растеряна. – Скажите, что вы бредите, пьяны, что у вас температура под сорок.
– Никак нет, Алиса Эдуардовна, я полностью здоров. Более того, собираюсь в ближайшее время разделаться со всей здешней шушерой. Можете так и передать своему командиру.
– Нет, погодите, погодите. Вы торопитесь. Ни с кем разделываться не нужно. Сейчас как раз решается вопрос…
– Да насрать на ваши вопросы, – оборвал я ее. – Здесь какой-то нетопырь шантажировал истребителя. Бывшего, но это неважно. Заставлял добывать кровь, действовать в паре с низшим упырем. А под конец вынудил совершить самоубийство. У меня на глазах. Наверное, думал преподать урок. Преподал, чо. Теперь я точно знаю, что, если не вырежу ему сердце, он и до меня доберется. Так что готовьте труповозку, скоро она вам понадобится.
