"Я это знаю, па, - угрюмо подумал Денис, вспомнив леркину столовку в Верном. - Я это знаю... ты же не им говоришь, а мне... и я знаю!"
- Списки пожертвователей регулярно публикуются в нашей газете... - снова подняла было тему благотворительности Лючия Францевна. - Вы с ними можете ознакомиться...
- Спасибо, непременно ознакомлюсь. - пообещал отец каким-то таким тоном, что тема эта больше не поднималась, а вокруг стола прошло какое-то неясное обеспокоенное движение. - Кстати, - Борис Игоревич обратился к Балаганову, - я читал вашу газету.
- Польщён, - наклонил голову Александр Остапович.
- Омерзительное зрелище, - добавил Борис Игоревич. Балаганов изумлённо захлопал глазами. - У меня было ощущение, что это листок какого-то бандитского государства, а не рабочего города шахтёров. Секс, жареная пена и восхваления местных властей в процентности треть на треть на треть. Это не журналистика, а, как говорят наши английские коллеги - флафф. Кстати, у них есть в
уголовном кодексе такое определение, как флафф. Кажется, за него предусмотрено пожизненное лишение права заниматься журналистской деятельностью... Я не нашёл ни в одном из трёх прочитанных номеров ничего стоящего. Но обратил внимание на то, что тираж газеты - 50 тысяч. Население посёлка вдвое меньше. Выходит, что каждый - от грудных детей до пенсионеров - выписывает по два номера? Или всё проще, и подписка распространяется и на окрестности и является обязательной для всех сотрудников "Энергии"? - Борис Игоревич засмеялся, как бы превращая сказанное в шутку, но... Балаганов уткнулся в тарелку. И Денис понял, что отец угадал... или знал об это заранее, что вернее. "Ой будет дело!" - шалея от бойцового настроения и маленькой капельки страха, прибавлявшего остроты ощущениям, подумал Денис.
- Ну, не стоит так строго, - вмешалась Семская. - В газете публикуются много материалов о жизни нашей "Семёрочки", - она улыбнулась. - Ну а что много чернухи - кстати, я сама нередко это говорю Александру Остаповичу, нужно давать оптимистичные материалы! - она укоризненно покосилась на Балаганова (тот оправился уже и покаянно прижал руку к груди: "Исправлюсь!") - Так ведь и жизнь тут правда тяжёлая. Бескультурье, грязь, нищета...
- Я хочу рассказать одну забавную вещь, - Валерия Вадимовна крутила в пальцах бокал, глядя поверх него в никуда. - Первым пунктом Устава моего корпуса стоит - простите мне такой слог, именно так у нас пишутся уставы Гражданских Корпусов, для торжественности: "Медицинский работник любого ранга, пренебрёгший своими обязанностями в страхе за свою жизнь, в поисках личной выгоды или по иной причине, равно какой - да будет уравнен с офицером воинским, покинувшим бойцов рядовых в опасности. Наказанием за это да будет публичное бесчестье и бессудная казнь расстрелянием пулями насмерть - с поставлением на колени выстрелом в затылок."
- Ну, у нас тут это не практикуется, - улыбнулась Семская.
- У нас тоже такого не было уже лет пятнадцать, - согласилась Валерия Вадимовна. - Но между нами большая разница. У нас к домам подведена канализация и заботу о здоровье подрастающего поколения не подменяют преступными массовыми вакцинациями.
- У нас нет такой мощной медицины, как у вас, - женщина продолжала улыбаться, и Денис вдруг понял, что этот сдобный пончик, пожалуй, пострашнее большинства сидящих тут мужчин. Да-а-а...
- Перестаньте, это всё правда, - вдруг резко сказал Есипов и нервно растянул узел галстука. - Простите...
- Игорь Горигорьевич, я много раз вам говорила - вам нельзя волноваться, - укоризненно покачала головой Семская. - Так недалеко и до инфаркта... при вашем образе жизни...
Есипов криво усмехнулся и сказал Валерии Вадимовне:
- У вас поразительно легко дышится. Спасибо.
- Мы будем рады видеть вас в любое время, - улыбнулась в ответ Третьякова.
- А между прочим, - неожиданно вмешался Кенесбаев. - Я вот сейчас пользуюсь возможностью сказать, что, если я ещё раз обнаружу, что ваша контора, Сергей Сергеевич, сливает водичку после обработки шкур не в отстойник, а поближе - в Заславку - я ведь пойду не к госпоже Семской составлять две тысячи первый бессмысленный акт. Я просто арестую все ваши трубы как начальник полиции. Я уже не раз это обещал, кстати. И теперь я это сделаю.
- Интересы государства... - начал Митрохин, но Еспиов прервал его брезгливо-надрывным:
- Да перестаньте же! - и тот развёл руками:
- Нервы...
- Простите, я бы хотел спросить кое-что у Николая Игоревича, - подал голос Денис, и в его сторону повернулся не только Амиров, но и все за столом. Директор благосклонно кивнул:
- Конечно, Денис. Тем более, как я понимаю, на ближайшие два года ты мой ученик.
- Я именно об этом, - коварно поддержал мальчишка. - Видите ли, конечно же, вам всем известно, что мы в Империи мало думаем о развитии знаний подрастающего поколения, но зато много времени уделяем физическом их воспитанию... - Денис сам испугался сказанного, но в глазах матери была только лёгкая усмешка, а отец вообще о чём-то говорил с Фальком. - Мне бы не хотелось... тем более раз на фоне ваших учеников я буду явно проигрывать... хотя бы не выбиваться из привычного мне ритма.
- Конечно-конечно, мальчик, - поддержал Амиров, и Денис разочарованно подумал: "Ууууу, да ты ещё и дурак, неинтересно!" - но продолжал:
- Какие у вас имеются кружки и секции по интересами?
- Огромное количество. - твёрдо сказал директор. - Правда, этим занимаюсь не я, а заведующий воспитательной работой, но их много. За весьма умеренную цену.
Денис мысленно ликующе взвыл. Тем более, что старшие уставились на Амирова, как на святотатца, и Валерия Вадимовна поинтересовалась:
- И какой же процент детей рабочих может её платить?
- Ну что вы, что вы, - Амиров радостно зарывал себя всё глубже и глубже; Денис с трудом удержался от детского желания сжать от волнения коленки. - О них нет и речи, у нас в школе только чистая публика...
- Кхгрм... - львицей рыкнула горлом Лючия Францевна и ловко пихнула локтем мужа. Градоначальник оторвался от бокала и укоризненно сообщил:
- Николай Игоревич, Николай Игоревич, зачем же вы так, ведь решением Городской Думы построен клуб для детей из рабочих семей, выделены фонды...
- Не пора ли перейти к десерту? - спросила Валерия Вадимовна голосом офицера, читающего приговор изменнику. - Денис, может быть, ты споёшь гостям?
Оживившиеся от неприятной окаменелости гости радостно негромко похлопали и покивали снисходительно: "Просим, просим..." - на самом деле переходя к десерту. Денис хладнокровно подумал: "Ну я вам сейчас..." - и сходил за гитарой. Устроился на подоконнике, как в пионерском штабе под утро, когда все устали и надо немного ободрить ребят. Вот только петь Денис собирался не шуточную и не походную песню, а...
