– А у тебя ключ от решетки есть?
Я говорю:
– Нет! Только от этажей! – и выгреб прямо на пол все ключи, которые у меня в карманах были. А она наклонилась над ними и говорит:
– Нет, там другой ключ был, его охранник с собой все время таскал. Здоровый такой свин! Может, Шурыч, ты его конуру видел? Там мониторы должны быть, тут ведь везде камеры понатыканы. Может, там ключ? – а голос у нее упал до шепота. И чувствую я, боится она чего-то не на шутку.
Я ей и говорю:
– Ты, Мариш, вообще – в норме? Столько времени без воды?
A она вдруг шаг назад сделала и на меня смотрит из темноты, и отрицательно так головой качает. А потом и говорит, а голос растерянный такой:
– Да нет, Шурыч, вода у меня была, мне этот приносил несколько раз…
– Кто? – спрашиваю, а у самого предчувствие такое нехорошее появилось, а она головой кивает и снова говорит:
– Да приходил тут один. Страшный. Молчит все время. Молчит и на меня смотрит.
А потом она вдруг к решетке кинулась, схватила меня за руки и шепчет:
– Шурыч, пожалуйста, найди ключ, пожалуйста, я очень боюсь!
Я от ее голоса аж сразу уходить дернулся, потому что такой в нем страх звучал, что ясно стало: реально драть отсюда надо. А оставлять ее страшно. Но и не оставить – не могу…
Ну оторвался я от решетки да побежал направо в коридор. Думаю, сначала оббегу весь подвал по периметру, а потом уже на этажи полезу, если понадобится. А там опять коридор узкий и кабинеты по обе стороны. Ну я по коридору бегу, какие двери открыты, я туда заглядываю, а какие заперты, так останавливаться приходилось и прикладом выбивать. Но все не то было: кладовые да смотровые. А еще туалет и душевая…
Я в душевой задержался на какое-то время, смотрю, там слив в полу, чтобы вода стекала, булькает, и вода в нем то появляется снизу, то снова уходит. Ну и понял я тогда, что торопиться надо, чтобы нам вместе с этим централом вниз не провалиться. Ну побежал я по коридору дальше, снова вылетел туда, где уже был, где камеры эти с решетками по обе стороны и лестница, которая вниз идет. Пробежал вперед до следующего поворота, свернул и снова стал двери проверять, сам тороплюсь, заглядываю и смотрю: есть мониторы, нет? Если нет, дальше бегу. В общем, нашел я эту комнату справа по ходу, и ключи там же были, висели в шкафчике запертом прямо над столом охранника, я стекло в шкафчике разбил, все ключи выгреб, и тут у меня взгляд упал на стул, а на стуле – кобура висит. А в кобуре – пистолет! Ну я кобуру схватил, стол обошел да в столе пошарился. Особо не церемонился: ящики на пол выкидывал. И нашел еще две обоймы! Но пока шарился, не оставляло меня ощущение, что за мной кто-то следит. А потом вдруг за спиной – бух! – такой сильный удар послышался, что я аж подскочил от неожиданности. Обернулся, смотрю, а там в стене дверца, и с той стороны кто-то в эту дверцу бьется. Но ясен пень, что не для человека дверца – слишком маленькая. И кто-то там сидит. Кто-то немой и очень сильный, потому что стоило мне к ней наклониться, как снова такой удар раздался, что я в сторону, как ошпаренный, отскочил!
А потом я выбежал, дверь захлопнул и по коридору к Маришке припустил. И ничего со мной по дороге не приключилось, я только краем уха слышал, что этот, который там внутри сидел, снова начал в дверцу биться. Но мне не до этого, мне лишь бы Маришку из камеры вызволить. Она, как меня увидела, так прямо запрыгала от радости и руками замахала.
– Шурыч, миленький, скорее!
Пришлось повозиться, пока я нужный ключ нашел, а потом я дверь в сторону откатил, Маришку за руку взял, и мы по коридору понеслись. А пока бежали, понял я, что остались у нас буквально секунды, потому что все уже в движение пришло: пол ходуном ходит, стены дрожат и штукатурка от стен отваливается. Нам даже несколько раз остановиться пришлось, чтобы под падающие куски не попасть, а потом мы по лестнице наверх поднялись, а там рядом дверь запасная на засовы закрыта. Верхний засов Маришка открыла, а нижний мне пришлось открывать.
Открыл я и слышу там, в подвале, вроде бы удар какой-то…
Мне бы сразу сообразить, что это такое, да я решил, что это штукатурка опять отвалилась, а может, светильник с потолка упал.
Вывалились мы с ней наружу с другой стороны централа, ближе к лесу, и сумерки эти вечные мне после подвальной тьмы ярче дня показались. Маришка хотела сразу в лес бежать, а я головой мотаю, куда нам в лес? Нам в лес нельзя! Там же болото одно, че там делать? Нам рюкзак нужен. Без рюкзака помрем! В общем, обогнули мы централ этот проклятый, навстречу нам Жулька бежит. Увидела Маришку остановилась, зубы оскалила, рычит. Ну я ей скомандовал что, мол, фу и свои! Добежали до рюкзака, а рюкзак ведь тяжелый!
Сверху с фасада уже не штукатурка сыпется, а карниз большими кусками обваливается! И труба эта, по которой я поднимался, скрипит и ходуном ходит. Я Маришке отдал кобуру с пистолетом, рюкзак на спину закинул, и мы к воротам побежали. До них метров тридцать было, не больше, открыли их с этой стороны, Маришка выбежала, а я задержался, потому что Жюлька почему-то отстала. Обернулся, чтобы посмотреть, где она, и сердце у меня упало, потому что из-за угла вслед за нами вылетела какая-то модифицированная тварь, я потом уже понял, что ее, наверное, для охраны централа использовали, а днем у охранника запирали, а может, этот охранник просто любитель таких тварей был. Такое тоже бывает. В общем, росту она с хорошего добермана, а в остальном на Жульку похожа: сплошные мускулы и зубы. Только цвету – черного да лоб более четко выражен.
Я автомат вскинул, чтобы ее очередью встретить, но не успел. В бок твари словно торпеда врезалась – это со всего разгону ее Жулька атаковала! Эх! Не успел я ее остановить! А теперь стрелять поздно было, потому что уж свою-то собаку я точно не хотел зацепить. Покатились они клубком, вой и визг стоит.
А я слышу, Маришка меня зовет:
– Смотри, – кричит, – Шурыч! Смотри!
Я в сторону деревни глянул, а над деревней словно марево черное сгущается. Даже воздух клубится как будто. Тишина вокруг страшная стоит, и ни единая былиночка не шелохнется – ни ветерка. Только чую: шевелится там, под землей кто-то, значит, вот-вот все вниз поедет. Ну я Маришке крикнул, мол, бежим! Свернули мы с асфальта да через поле рванули прочь и от централа этого проклятого и от деревни!
А сзади Жулька вдруг как завизжит! Я и остановился. Негоже друга в беде оставлять. А потом понял, что обратно к централу не вернусь, мне надо Маришку отсюда вывести. Это главное! А собака… Хорошая, конечно, тварь, но ведь она и создана для того была, чтобы, если что – жизнь за человека отдать…
Ну я снова следом за Маришкой побежал. А она уже метрах в двадцати от меня впереди по полю несется. Но только в шлепанцах она, а далеко ли по бурьяну в шлепанцах убежишь? Споткнулась она в зарослях, покатилась кубарем, тут я подоспел, поднял ее, а она вдруг замерла, назад рукой тычет, и глаза от страха огромные. Никогда я такого ужаса в глазах не видел! Обернулся на деревню и вижу: над деревней воронка черная, как смерч, раскручивается.
