Видишь, люди в горе не подают признаков жизни.
Мы выграли, но борьба продолжается.
Итак,мы подумали,что если ты отойдешь на пару шагов от Дома Правосудия и выложишь - скажешь всем, что Орех побежден, что присутствие Капитоли во Втором Дистрикте закончено - ты была бы в состоянии заставить остальную часть их сил их сдаться.
Я всматриваюсь в темноту окружающую площадь.
"Я даже не вижу остальных."
"Поэтому тебе и нужен микрофон" - говорит он
"Твой голос будет транслирован с помощью запасной системы воспроизведения, как и твоё лицо, которое смогут увидеть все, у кого есть доступ к экрану."
Я знаю, что есть несколько больших экранов на площади
Я видела их во время Тура Победителей.
Это могло бы помочь, если бы я хорошо смотрелась на экране
Но это не так.
Они пытались заставить меня повторять текст за дублёрами ранее, когда мы снимали первые ролики, но это был провал.
"Ты сможешь спасти множество жизней, Китнисс" в конце концов добавляет он.
"Хорошо.
Я попробую," отвечаю я ему.
Странно стоять на вершине лестницы, полностью экипированной, ярко освещённой, но не видеть аудиторию, к которой обращаюсь.
Как будто я снимаю шоу для жителей Луны.
Давайте побыстрее закончим с этим", говорит Хеймич.
"Ты слишком уязвима"
Моя съемочная команда, расположившаяся на площади, показывает, что они готовы.
Я говорю Хеймичу начинать, затем включаю микрофон и тщательно слушаю пока он диктует первую строчку речи.
Огромное изображение меня появляется на одном из экранов на площади и я начинаю.
"Люди Второго Дистрикто, я - Китнисс Эвердин нахожусь рядом с вашим Домом Правосудия, где-" Пара поездов подъезжают друг за другом.
Двери открыты и люди выскакивают из облака дыма, который они привезли из Ореха.
Они должно быть подозревали, что их ждет на площади, потому что вы можете видеть, что они уклончиво пытаются действовать.
Большинство из них падают на пол и начинают стрелять.
Они прибыли вооруженными, как Гейл и предсказывал, но все же они раннены.
Стоны можно услышать в тихом ночном воздухе.
Кто-то выключает свет на лестницы, оставляя меня защищённой тьмой.
Огогнь врывается на станцию, видимо один из поездов горит. Густой чёрный дым валит из окон вагонов.
Не имея другого выбора, люди выбегают из вагонов на площадь, задушенные дымом, но угрожающе поднимающие оружие.
Я пробегаю глазами по крыше здания, окружающего площадь.
Каждая крыша укреплена повстанцами с пулеметными гнездами.
Лунный свет отражается бликами на бочках с нефтью.
Молодой человек отходит от станции, одна рука, прижата к кровавой ране на щеке, другяя тянет оружие.
Когда он покачнувшись падает на живот, я вижу ожоги на его спине и кровавую плоть под ними.
Я понимаю, что он - лишь жертва взрыва.
Мои ноги сами начинают спускаться по лестнице и я бегу к нему.
"Остановитесь!" кричу я мятежникам.
"Остановите огонь". Эхо усиливает мой голос, разнося его по площади
"Остановитесь!" Я приближаюсь к молодому человеку, достигая вниз, чтобы помочь ему, когда он тянется в коленям и выставляет оружие мне в голову.
Я инстинктивно отступаю на несколько шагов, поднимаю свой лук над головой, чтобы показать, что я не опасна.
Когда обе его руки оказываются на оружии, я замечаю рваное отверстие в его щеке, что-то - возможно падающий камень - прорезало плоть.
Он пахнет горящими вещами, волосами и мясом и топливом.
В его глазах смешались боль и страх.
"Замри," шепчет Хеймич мне в ухо
Я следую за его приказу, понимая, что весь Второй Дистрик, возможно весь Панем, видит меня на экране в данный момент.
Сойка-пересмешница во власти человека которому нечего терять
Его слова едва можно разобрать.
"Приведите мне хоть одну причину по которой, я не должен стрелять в тебя."
Весь мир замер.
Есть только я смотрящая в несчастные глаза человека от Ореха, который просит назвать одну причину.
Конечно, я должна быть в состоянии придумать тысячи.
Но единственны слова, которые слетают с моих губ,
"Я не могу".
Логически, следующей вещью, которая должна произойти, является то что человек нажимает спусковой ключек
Он озадачен, пытаясь понять мои слова.
Я испытываю смущение, так как понимаю, что сказала чистую правду, и благородный импульс, который понес меня на площадь, заменяется отчаянием.
"Я не могу.
Это проблема, не так ли?" я опускаю лук.
"Мы разрушили вашу шахту.
Вы сожгли дотла мой Дистрикт.
У нас есть причина убить друг друга.
Так что сделай это.
Сделай Капитолий счастливым.
Я не буду убивать их рабов за них."
Я кладу лук на землю и толкаю его ботинком.
Он скользит по камням и останавливается у его колен.
"Я не их раб," бормочет мужчина.
"А я да" - говорю я.
"Из-за этого я убила Катона.
.
.
и он убил Треш
.
.
и он убил Мирту.
.
.
и она пыталась убить меня.
Это просто идет по кругу и кто победит? Не мы.
Не Дистрикты.
Всегда Капитолий.
Но я устала быть частью игр"
Пит.
Ночью на крыше перед нашими первыми Голодными Играми.
Он понял все это еще до того как мы ступили на арену.
Я надеюсь, что он смотрит это сейчас и вспомнит ночь когда это произошло и возможно простит меня, когда я умру
"Продолжай рассказывать.
Скажи о том, что видела как рушилась гора", настаивал Хеймич.
"Когда я увидела, что гора разрушена, я подумала.
.
.
они опять это сделали.
Заставили меня убить вас - людей в Дистрикте.
Но почему я сделала это? Дистрикт 12 и 2 никогда не воевали друг с другом, пока Капитолий не столкнул нас.
Молодой человек уставился на меня с непониманием.
Я опускаюсь перед ним на колени, мой голос низкий и настойчивый.
"И почему вы боретесь с мятежниками на крышах? С Лаймой, которая была вашим победителем? С людьми, которые были вашими соседями, возможно даже вашей семьей?"
"Я не знаю," говорит человек.
Но он не опускает оружие.
Я поднимаюсь и медленно поворачиваюсь по кругу к автоматам.
"А вы откуда? Я родом из горного
города.
С тех пор, когда одни шахтеры предают других шахтеров такой смерти, и затем стоят в стороне, чтобы убить, кому бы ни удастся уползти от щебня? ""Кто враг?" шепчет Хеймитч.
"Эти люди" - я указываю на раненных на площади- "не враги вам!" я поворачиваюсь к станции.
"Мятежники не наши враги! У всех нас есть один враг, и это - Капитолий! Это - наш шанс положить конец их власти, но мы нуждаемся в каждом человеке из каждого дистрикта, чтобы сделать это!" Камеры затрудняют меня, поскольку я протягиваю мои руки человеку, раненному, и одновременно неохотным мятежникам в Панем.
