– Как говаривал один мой знакомый, – хмыкнул аналитик и архивариус, – не рассказывайте мне о бритве Оккама, я ею каждое утро бреюсь. А жизненный опыт здесь и вовсе ни при чём. Нет, ну надо же, какая рациональная молодёжь пошла. Я им о другой планете, а они мне о бритве Оккама! Не умножай сущностей, видите ли. Где ваш романтизм, а?
– Романтизм – прерогатива вашего поколения, – парировал Женька. – Мы, нынешние, больше склонны к сентиментализму. Время такое. Уж извините.
– В том-то и беда, – вздохнул Влад. – Впрочем, может быть, что вы правы, а мне блазнится невесть что.
– Просто звучит совершенно невероятно, – извиняющимся тоном сказала Маша. – Не Земля... Как? Каким образом? Чистая фантастика.
– Что-то часто мы сегодня поминаем фантастику, – буркнул Влад. – Уж не знаю, к добру или нет. А само наличие альтернативных, связанных между собой реальностей, где история человечества складывается по-разному, разве не чистой воды фантастика? А Камни и Окна? Современная наука не может внятно объяснить факт их существования и принцип действия. Так, пара хлипких гипотез, не подтверждённых даже мало-мальски убедительными математическими выкладками. Гадание на кофейной гуще, а не научные гипотезы. Так что предположение о том, что мы каким-то непостижимым образом оказались-таки на другой планете, вполне имеет право на существование.
– Имеет, конечно, – заверил Евгений. – Просто не хочется об этом думать, если честно.
– Потому что страшно, – добавила Маша. – Одно дело альтернативка, и совсем иное – чужая во всех смыслах планета, которая находится чёрт знает где. Камни-то не работают в обратную сторону, сами видите. Как домой попасть?
– Жить вообще страшно, – сказал Влад. – Не бойся Маша, я Дубровский, как говаривали мы в ранней юности. Страх унижает человека. Придумаем что-нибудь.
– Обещаете? – улыбнулась Маша.
– Обещаю.
Тем временем окончательно рассвело, и туман внизу истаял и превратился в лёгкую, почти незаметную глазу дымку.
– Жаль, небо затянуто облаками, – сказал Никита. – Хочется посмотреть на солнце.
– И без солнца видно, что край дикий, – откликнулся Женька. – Не знаю, как вам, а мне желательно составить план наших действий. Предлагаю для начала обследовать две соседние башни. Раз уж мы здесь и знаем, как до них добраться.
– Принимается, – согласился Влад. – А затем попробуем найти выход наружу. Если имеются джунгли, то бишь флора, значит, должна быть и фауна.
– То бишь потенциальная еда? – осведомился Никита.
– В том числе, – кивнул Влад. – Хотя лично я предпочёл бы найти какой-нибудь продуктовый склад. Не люблю охотиться.
– А приходилось? – спросила Маша.
– Приходилось. Но всё равно не люблю. Даже по необходимости.
Это была классическая засада.
Простая и эффективная, как удар из-за угла дубиной по голове. Но от удара при должном везении и реакции можно увернуться, а здесь...
По узкому переходу они прошли ровно половину расстояния до следующей башни, когда шестиугольные двери впереди бесшумно и стремительно ушли в пол, и поперёк коридора выросли четыре, на первый взгляд человеческие, фигуры с чем-то, весьма напоминающим оружие наперевес.
И это действительно оказалось оружием, потому что четыре характерные и уже знакомые людям молнии одновременно вылетели из четырёх стволов и обожгли потолок и окна перед ними.
Стрелять в ответ было слишком рискованно.
И не только потому, что их застали врасплох. Просто бить нужно было сразу на поражение, а расстояние в пятьдесят метров великовато даже для таких хороших пистолетов, как «глок», «вальтер» и «беретта». А с учётом степени подготовки стрелков и вовсе было понятно, что ни к чему хорошему ответная стрельба не приведёт.
– Назад! – скомандовал Борисов.
Но и сзади оказалось не лучше.
Пятеро. С тем же оружием в руках.
– Прорываемся? – сквозь зубы осведомился Евгений, поводя «вальтером» из стороны в сторону.
И, словно в ответ на его вопрос, пять молний распороли воздух и с шипением вонзились в пол и потолок коридора.
– Всё ясно, – сказал Влад, замирая на месте. – Нам предлагают сдаться. Иначе стреляли бы на поражение.
– Ещё чего! – возмутился Женька. – Если кинуться разом...
– То нас перебьют, как кроликов, – закончил за него Никита. – Девять стволов против наших трёх. Соотношение по-любому гнилое. Не вижу шансов.
– Попали, блин, – сплюнула Маша. – Обидно. Только я настроилась погулять на свежем воздухе...
Четверо спереди и пятеро сзади тем временем приблизились на десяток метров и дали ещё один предупредительный залп.
В воздухе отчётливо запахло горелым, и стало ясно видно, что в ловушку их поймали не люди.
– Я же говорил – другая планета, – сказал Влад. – Мне кажется, или у них и в самом деле по пять глаз?
– Не кажется, – сказал Никита. – Ещё уши и пальцы.
– Это не уши, а натуральный кошмар, – подтвердила Маша.
– Так вот вы какие, господа инопланетяне, – пробормотал Женька. – Знаете, никогда не страдал ксенофобией, но теперь...
Громкий резкий окрик и девять нацеленных на них стволов не оставляли сомнения в том, чего требует враг.
– Всё, амба, – произнёс Влад. – Избавьтесь от пистолетов. Только медленно. И так, чтобы они видели.
– Да уж, торопиться теперь некуда, – сказал Женька, присел и с явной неохотой положил перед собой на пол «вальтер». – Эх, пропадай моя гордость...
Маша и Никита молча последовали его примеру.
Трудно запомнить дорогу, когда тебя поминутно тычут стволом промеж лопаток какие-то жуткие нелюди. С пятью глазами, пучками тонких, беспрестанно шевелящихся щупалец вместо ушей и семью пальцами на руках.
Тем не менее Никита старался считать повороты, спуски и подъёмы и надеялся, что товарищи делают то же самое.
Разговаривать друг с другом им не давали – все попытки немедленно пресекались грубым и болезненным ударом в спину. Не давали также останавливаться и даже замедлять ход и, после того, как все спустились на удивительном лифте, – продолжали гнать вперёд и вперёд сквозь бесконечные коридоры, залы и комнаты непонятного назначения.
Потом был ещё один незримый лифт, на этот раз доставивший их куда-то глубоко под землю, и наконец всех четверых завели в длинное пеналообразное помещение с пятью кубическими ямами в полу, расположенными точно по центру.
– А вот и зиндан, гадом буду, – не удержался от комментария Женька, за что и был сброшен в яму первым.
Остальных немедленно постигла та же участь – по одному человеку на яму. Глубина, однако, была не слишком большая, около трёх метров, и ног никто не поломал.
