Я решил не обращать внимания на суровость Олафа — офицер ведь так же ясно горит уверенностью, и я вовсе не волнуюсь. Я и не думал, что на грабеж идти так легко и радостно, — это же обычно очень сложно и опасно. Только с Фламмером набеги — одно удовольствие. Надеюсь, и охота с ним так же удастся. Сейчас мне пришлось лишь постоять у запертых дверей и войти в них, когда они открылись.
Фламмер подключил свет, и темнота отступила перед просторной чистотой… Я никогда не видел такой сияющей чистоты — разве что в снежной пустыне…
— У нас на все час.
Олаф, видно, все равно решил уйти, как получится, раньше — он все так же напряжен и взвинчен, несмотря на то, что Фламмер остыл и, вообще, — стал спокойным, как… Я еще не видел никого и ничего спокойнее него — и сравнить не с чем.
— Фламмер, вы куда? Нам только на склады нужно.
— Нам нужно еще и в сектор высшего состава.
Олаф нахмурился…
— В главный центр управления объектами?
— Да. Там я подключу обогреватели для воды.
— Для какой воды?!
— Для горячей воды, Олаф.
— Нет, я не понял!
— Только там мы можем мыться горячей водой, Олаф.
— Мыться?! Вы что, сумасшедший?!
— Я офицер, Олаф, — я должен соответствовать статусным стандартам и следить за соответствием моих солдат.
— Статус?! Стандарты?! Забудьте об этом! Нам здесь не до чистоты!
— Соблюдать правила порядка и принуждать соблюдать их — мои обязанности.
— Да вы что?! И не думайте настаивать!
— Вам следует подчиниться.
— И не ждите!
Лицо Олафа скривилось такой надменностью, что офицер с трудом пресек закипание…
— Я призову вас к порядку. И применю силу, когда это потребуется.
— Похоже, это потребуется прямо сейчас!
Я растерялся, и в голову снова полезли мысли, что я не знаю, что делать, но вскипающий офицер внезапно успокоился.
— Сейчас у меня нет времени принуждать тебя принять человеческий облик. Иди на склады сразу. Но учти, позже я намерен сделать из тебя человека. И начну с того, что счищу с тебя эту сажу.
— Это не сажа — это засохшая кровь, Фламмер!
— Не имеет значения. Иди. И возьми мне сигареты.
— Сигареты?! Может, вам еще и спирта прихватить?!
— Да, возьми.
— А стимуляторы?!
— Возьми в инъекциях.
Олаф взвился, хватаясь за ножи, но я сдержал его, хоть и растерялся страшно…
— Вы что, на стимуляторах, Фламмер?!
Фламмер спокойно отстранил Олафа…
— Войска системы не обходятся без этого в военное время.
— Вы к вооруженным силам не относитесь!
— Нам всем иногда необходимы тяжелые стимуляторы и снотворные.
— Нет! Я не допущу этого! Охотники не должны разгонять и тормозить разум химикатами! Отвыкайте от этого, начиная сейчас же! Привыкайте управлять разумом при помощи воли! Или снежные звери сожгут вас при первой встрече!
Офицер опалил Олафа, показывающего непокорность всем видом, таким пламенем, что Олаф, с давних времен враждующий с огнем, отступил на шаг…
— У тебя есть час, есть списки необходимых нам вещей и есть коды доступа к нужным нам частям объекта. Иди, Олаф. И не отклоняйся от списка.
Олаф схватил меня за руку, дергая за собой, но Фламмер его остановил.
— Один из вас всегда будет со мной. Вам от меня теперь не уйти. Делай, что я говорю, Олаф, — так будет лучше для всех. Бери со склада энергоблоки, оружие, снаряжение, продукты и медикаменты, требующиеся вам и указанные в списке мной. Для нужной мне техники отдельный список. Иди. Я проверю.
Я отпрянул от Олафа, когда увидел в его глазах злой взгляд Зверя… Но он сдержался, понимая, что сейчас не время, — ведь Фламмер достаточно жестко придушил меня, перекинув локоть мне через шею…
— Держи свою силу в руках, Олаф. Я знаю твою слабость. Делай, что я говорю.
Олаф молча метнулся в сторону, отбросив только тень Зверя, будто отрезанную от него одной из дверей в этом бесконечно длинном коридоре… А я еще не знаю — радостно мне, что Олаф послушался офицера, или горестно, что офицер схватил меня… Еще не понимая, негодовать или пугаться, я скинул с шеи руку Фламмера…
— Вы что это так?.. Так нельзя, так не правильно…
Офицер молча взял меня за плечо и повел по коридору, держа крепко, что и не вырваться… Я возмутился, но он схватил меня еще крепче…
— Я знаю, Ханс, что это не правильно. Но удержать его я могу, лишь угрожая ему смертью.
— Моей смертью?..
— К сожалению так, Ханс. У нас сейчас нет времени для разъяснений с ножами. Здесь не место для кровопролитного спора.
— А для горячего душа время и место найдется?..
— Я нашел время для необходимой чистоты, и его нельзя спускать попусту — иначе просто подцепить опасную инфекцию.
Я очень обрадовался — я знаю, что возможность вычиститься выпадает крайне редко… Только радость омрачила мысль о том, что…
— Инфекцию?.. Но у нас нет никаких инфекций — здесь, на севере, их никак нет…
— Они всегда и везде сопутствуют человеку и зверю — передаются от слабого к слабеющему. Они поражают слабеющего и спят, ожидая окончательного отключения его защиты, а после — просыпаются и захватывают его всего. Страшнейшие наши враги — вирусы. Они скрытно проникают в наше тело — их сложно найти, опознать и сразить. С вирусами сражаемся все мы — все время. И, как от каждой схватки, мы — устаем. От усталости мы — теряем силы и терпим поражение. Мы решаем задачу так: не даем врагу-вирусу собрать в грязи армии и атаковать нас превосходящими силами — мы действуем на опережение, соблюдая чистоту. Я обязан провести дезинфекцию — обработать и Олафа, и его звериные шкуры, пусть и в принудительном порядке.
— Не трогайте Олафа… Олаф считает, что мы без этого должны обходиться, — без обработки со всякой заразой бороться…
— В таких тяжелых условиях вам всей «заразы» своими силами не подавить.
— Олаф считает, что, полагаясь на чужие силы, мы потеряем свои силы.
— От борьбы с тяжелыми болезнями вы обессилите так, что — умрете. Человек подобен государству — он способен уничтожать не только внешнего, но и внутреннего врага. Его организм защищен надежно. Служба безопасности человека сражается не только с открытым, но и со скрытым врагом — находит и стирает каждый чужой код, посягающий на сохранность человека. Но человек не каждый раз так силен, что служба безопасности справляется с вражескими атаками. Тогда вирус — главный внутренний враг — внедряется в ДНК и вредит человеку. Тогда человек — умирает. С такой смертью сражаются специальные препараты. Ты понимаешь?
