class="p1">Фратер и слуга бросают в нашу сторону полные тревоги взгляды.
Да, Корделия явно не в себе и очень давно, но сейчас она окончательно слетела с нарезки.
К тому же Вестница тоже чудит.
И чудит больше обычного.
Эллибероут тоже… какое-то неправильное у нее поведение.
Ладно ненормальная, для нее такое положение дел явно привычное, но остальные…
Если такие реплики и действия продиктованы переизбытком адреналина в крови, то почему гарпии в порядке?
Та же Милена уже демонстрировала свою легкую… ненормальность в межличностных вопросах.
Но ведь отреагировала на поведение Корделии как и положено здравомыслящему человеку.
И Лаурель тоже…
Вампиршу эта аура всеобщего скудоумия тоже не задела.
— Меня терзают смутные вопросы, — пробормотал я, надеясь, что мое предположение не верно…
Мир теряет краски, а затем заполняется зелеными оттенками.
И вроде бы все нормально, вроде бы астральные проекции моих подчиненных такие, какими и должны быть…
Кроме одного.
Мне больно.
Реально больно, несмотря на то, то вообще-то магическое зрение не требует так много Магии Теней, как тот же Колдовской Огонь.
Ну, стоит, конечно, сказать спасибо Ликардии за предупреждение о последствиях, но я на пару секундочек же…
Я различаю отчетливые искорки красного, словно прикрепившиеся к аурам Корделии, Эллибероут и Ликардии.
Такие же красные, какими были души убитых мной и союзниками «беляков» и «выродков».
Вот только вокруг головы рыжей виднелись еще и белесые крупинки.
Будто бы являющиеся частью ауры.
И, странновато, так как раньше я их не замечал.
Но, с появлением красных оттенков…
С очень интересным «запашком»….
— Эта ж-ж-ж-ж-ж неспроста, — процедил сквозь зубы я, выходя из режима магического зрения.
И пусть он продлился не так уж долго, но как-то многовато красного начало меня окружать.
Будто бы он концентрировался в одном месте…
На лбу испарина, а ноги сами по себе подкашиваются.
Опустившись на землю, часто дышу, чтобы прийти в себя.
И в то же время понимаю, что никому, ровным счетом никому из находящихся в лагере до меня нет дела.
Посмотрев на них, тихо присвистнул.
Мои товарищи словно замерли.
На тех местах, на которых и располагались последний раз, когда я их видел, в тех же позах.
Занимаясь теми же делами.
Вот только даже языки пламени замерли.
Словно время остановилось.
Или — его кто-то остановил!
Последняя мысль пришла ко мне вместе с потоком адреналина, который подкинул тело вверх и заставил руки покрепче схватиться за рукоять «Пожирателя Душ».
Я уже видел такое.
Когда подставной Посредник и гарпии напали на наш первый домик, арендованный в Мунназе.
И тогда лишь я не впал в этот коматоз.
Потому что клинок предупредил!
Так почему он сейчас не сделал этого же?
— Потому что твоя железка годится только для того, чтобы перерезать тебе же ей горло, отродье.
Повернувшись лицом к источнику голоса, я почувствовал как внутри меня все стягивается в тугой узел.
Передо мной, метрах в пятнадцати, у кромки озера, присев на корточки и омывая руки водой обнаружилась женщина.
Достаточно молода и свежа, чтобы называться красивой.
Ни следа морщин, но при этом я бы поостерегся называть ее «девушкой».
Пронзительный взгляд, плавные, но четкие линии лица, интересные татуировки на скулах.
Длиннополое простое платье, украшенное серебристыми украшениями, подобранное так, чтобы быть элегантным, подчеркивать женскую красоту, но в то же время — быть строгим и не демонстрировать ничего лишнего окружающим.
Невольно пришло на ум, что эта женщина знает себе цену и одним щелчком пальцев могла бы привлечь к себе тысячи поклонников.
Но именно потому что знает себе цену, она и одна.
Или дело в том, что ее платиновые волосы, распущенные до уровня плеч, а затем переходящие в две девичьи косички, резко гармонируют с ее абсолютно безжалостными глазами, обещающим боль, страдание и бесконечность повторения этих угроз снова и снова.
Она закончила свое занятие, явно демонстративное, чем необходимое по факту, после чего встряхнула тонкими, но в то же время сильными ладонями, не по-аристократически крепкими.
И… капли на них пропали сами собой.
Не нравится мне это все.
— И не должно, — ее голос вкрадчивый, но в то же время низковат. — Как и все то, что тебе уготовано.
Занятное такое сочетание нежности и резкости.
— В приличном обществе принято представляться, — нужно тянуть время, чтобы…
Черт.
Женщина слегка наклонила голову, словно разглядывая меня как диковинное животное в зоопарке.
— Такой слабый, ничтожный, — она говорила это с неприкрытым отвращением. — Одного, даже самого простого божественного заклинания будет достаточно, чтобы разложить тебя на атомы и…
Тихие и спокойные долго не живут.
— И ты этого не сделаешь, — где та бутылка, в которую надо залезть, чтобы мне перестали сношать голову и дали отсюда убраться?!
— Здесь? Не сделаю, — на губах женщины появилась улыбка, от которой повеяло холодом. — Но ты же не всегда будешь только на Аурхейме. Вселенная богата на миры… И может быть так, что однажды ты случайно вступишь в портал. Который отнесет тебя далеко-далеко отсюда. Туда, где нет богов, которые бы устроили мне выволочку за вмешательство. И там я смогу насладиться твоими тысячелетними муками, последователь Гекаты.
Какие выводы?
Эта дамочка явно очень сильна — я вижу ее практически белоснежную ауру даже без магического зрения.
Она имеет какие-то сложные отношения с местными богами.
Которые почему-то не дают ей меня убить.
А она этого хочет.
Почему?
— Иметь покровительство Гекаты запрещено местными законами? — поинтересовался я максимально вежливо.
Стараясь ни о чем не думать.
Потому как эта гадина умеет лазить в чужие мозги.
— Мне плевать на человеческие, гномьи, зверолюдские и какие-то другие законы низших рас, — презрительно бросила незнакомка. — И их божки меня тоже не волнуют. Я могу уничтожить их одного за другим…
Все интереснее и интереснее.
— Слушай, сверхсучность, тебе самой не кажется странным, что ты бьешь челом перед человеком, рассказываешь какая ты великолепно могущественная, угрожаешь здесь, а по факту — ничего и не можешь сделать? — спросил я. — Очень похоже на то, что ты выеживаешься как муха на стекле. И тебе нельзя сделать то, чего ты так хочешь. Тогда, возникает вопрос, — я обвел рукой свой замерший лагерь. — На кой черт ты все это устроила?
Убийственный взгляд получил оттенок насмешки.
— Я хочу, чтобы ты понял, Практик, что находишься под моим полным и неотлучным вниманием, — в голосе ее звучала неприкрытая угроза. — И пусть прямо вмешаться и определить твою судьбу я не могу, но поверь на слово — тебе проще самому броситься на свой меч и сгинуть.
— А какой второй вариант?
— Или я уничтожу
