На это ушло полчаса. Снизу все кажется компактным. Как-то раз, приехав к сослуживцу в Алматы, Баскаков увидел горы. Ему казалось, что они стояли сразу за городом.
Он поглядел на уходящую вдаль троллейбусную линию и спросил у первого встречного:
– Скажите, пожалуйста, на каком троллейбусе можно доехать до гор?
Оказалось, до них более двухсот километров. Вершины выглядели совсем крошечными, острыми. Уже потом, побывав на Медео, Баскаков понял, что на любой из них мог без труда разместиться городской микрорайон.
Горы в Чечне не такие. Здесь ты не успеваешь заметить, как поднимаешься на высоту, где хочется остаться. Чечня никогда не славилась высотою своих хребтов, но Баскаков не раз видел здесь снег летом. Голова кружилась от сигареты. Чай имел другой, куда более насыщенный и приятный вкус.
Поэтому сержант и не удивлялся тому, что группа потратила тридцать минут только на то, чтобы обойти вершину и оказаться с северной ее стороны. Наконец-то стало ясно, что ни человеческому глазу, ни мощной оптике не дано их видеть, и разведчики взошли на высоту.
Они долго стояли, боясь проронить слово, позабыв о желании опуститься и перевести дух. Их ноги, которые еще минуту назад подгибались от усталости, стояли крепко и надежно. То, что предстало перед глазами людей, заслуживало долгого молчания.
С вершины катился пологий долгий склон, поросший редким кустарником. Он уходил вниз на километр, а то и более, а затем превращался в подъем, очерчивая таким образом горную равнину.
Впереди виднелись высокие вершины, покрытые голубоватым налетом, словно затянутые инеем. Скалистые отроги высились справа и слева от высоты, окружали ее и превращали долину в котлован немыслимых размеров. В горной гряде справа виднелись дома и еще какие-то крупные строения неизвестного предназначения, высеченные из серого камня, похожего цветом на обычный дорожный гравий. Их разделяли узкие улочки.
Черные, пустые глаза поседевших зданий устало смотрели в долину, но не было видно ни единого живого существа. Когда-то это была просто горная гряда, ничем не примечательная, похожая на ту, что стояла километрах в пяти напротив нее. Но кому-то понадобилось высечь в ней целый город, не пользуясь ничем, кроме инструментов для работы по камню.
– Вы видите то же, что и я?.. – прошептал зачарованный Акимов.
– Я не знаю, что ты видишь, – тихо ответил Баскаков после долгой паузы. – А я наблюдаю городской район, в котором проживало или проживает около трех тысяч человек, никак не меньше. Лейтенант, все высечено в скале, или я ошибаюсь?
– Есть только один способ проверить это.
Баскаков поднес к глазам бинокль. Город придвинулся, улочки чуть разошлись, и теперь было видно, что на них могли без хлопот разъехаться два всадника.
Почти все постройки имели одинаковые пропорции, отличались лишь мелочами. Сержант не видел ни одного жилого дома выше двух этажей, зато разглядел большое здание с колоннами, возвышающееся на городом. Несколько сторожевых башен торчали на одинаковом расстоянии друг от друга. Стена выходила из скалы, подковой огибала город, тянулась на север и там снова врастала в основание гряды. Высоту ее определить было трудно. Рядом не имелось ни единого ориентира, который мог бы подсказать точные размеры того, что видели разведчики.
Издали огромный город был похож на грузинское село, домики которого стоят на разной высоте. Вдоль всей стены тянулся ров, о глубине которого можно было судить только приблизительно. Вероятно, когда-то он был заполнен водой. Люди, жившие за этими стенами, не забывали об обороне.
Видеть такое в глубине Другой Чечни было удивительно, Баскаков почувствовал, как колкие мурашки пробежались по его спине. Одиннадцать лет назад он, вошедший в эту страну с другими разведчиками, встретил людей, не знакомых с цивилизацией двадцать первого века. Жители этого города тоже, конечно, не имели даже приблизительного представления о телефоне и радио. Но удивляться этому не стоило.
Величие и размеры этого города указывали на то, что он возник в незапамятные времена. Поблизости от него не было ни одного дерева. Земля перед городом словно утратила способность поддерживать жизнь растений. Только в двух-трех километрах от стены природа рассыпала редкий кустарник. Присмотревшись, Баскаков понял, что это дикие яблони.
– Никогда в жизни я не видел ничего подобного, – произнес кто-то.
Баскаков не понял, чьи это слова. Видимо, не один он был подавлен и смят величием того, что увидели разведчики.
– Наверное, так выглядел когда-то Паммуккале, который в Турции, – предположил Мамаев.
За годы скитаний, игры в прятки с ФСБ и военной разведкой он несколько раз бывал в тех местах.
– Но там просто городок, особенно по сравнению с этим.
– Да, если бы Паммуккале не был разрушен землетрясениями, то он мог выглядеть так же, – отозвался Акимов.
– Хватит болтать! – Баскаков опустил бинокль и посмотрел на лейтенанта. – Пойдем дальше или задержимся здесь до прибытия наших?
– Ибрагимов войдет в город, – уверенно ответил Акимов.
– А он умеет воевать там так же хорошо, как мы?
Как бы то ни было, пришла пора позаботиться о пропитании. Его можно было добыть только на охоте. В случае удачи костер придется разводить внутри дома, чтобы не привлекать ненужного внимания. Первая вылазка Айдарова закончилась неудачей, но его вины в том не было.
– Я обязуюсь подстрелить козу, – пообещал Татарин.
– А я ее обдеру, – поддержал Мамаев.
– Среди вас есть только один шашлычных дел мастер, – встрял Акимов. – Это я.
– Тогда хватит здесь стоять, а то горные духи разозлятся.
Группа начала спускаться с вершины. Через двадцать минут разведчики достигли равнины.
– У вас осталось девять минут! – напомнил Ибрагимов, и эхо гулко прокатилось по лесу.
– Ты теперь каждую минуту напоминать будешь? – крикнул ему Жулин. – Ключ, соображай, соображай! Что-то не хочется умирать.
– Я соображаю! Только ничего путного в голову не приходит!
– Ну, во-первых, нужно избавиться от всего лишнего.
С этими словами прапорщик стянул с себя рюкзак и вытряхнул содержимое. Веревки и альпинистское снаряжение с шумом рассыпались по траве. Олег осмотрел все это хозяйство и понял, что оно действительно лишнее. Вид предметов, унесенных из Села, не навел его ни на одну умную мысль.
Взгляд Жулина упал на дневник. Он уселся и машинально открыл его на последней странице.
«11.40. Спускаюсь с вершины. Впечатления от увиденного: ужасно болит голова, таблетки не помогают. В СВД осталось пять патронов. Было десять, но вечером охотился за козлом. Жарил мясо на камнях за стеной. Ночью мучили кошмары. Не смог записать ни строчки. Возвращаюсь прежним маршрутом. К 14.00 нужно успеть на встречу с Пловцовым».
