Нет, это была не стена… Выпуклый борт чегото…
Чего? Корабля? Летательного аппарата? Самолета?…
Дада, черт возьми! Самолета!
Мои глаза, следуя камере, отсканировали пять цифр, аккуратно выведенных рядком под трафарет. Бортовой номер самолета.
«Ножницы» к этому времени уже кудато подевались.
Признаюсь, больше ничего внятного я не увидел.
Вероятно, способности моего нетренированного мозга контактировать с «внекосмической пустотой» полностью исчерпались. А может, ресурс шлема вышел…
Когда я вернулся в реальную реальность и осадил виски стаканом «Миргородской», я понял, что, несмотря на скудость моего видения, я все же получил достаточную информацию.
Самолет. Единственный самолет таких размеров, такой сохранности и с бортномером советского образца - это, конечно же, знаменитый Ан124 «Руслан» на базе «каперов». Тут не может быть никаких сомнений.
После того, как я принял душ, плотно позавтракал и даже покормил Тигренка, я позвонил Тополю на мобильник.
- Ну как вы там… с сестрицей? - спросил я.
- Нормально. В деберц дуемся. А ты?
- А я узнал, где «ножницы».
- Да ну?! И как узнал?
- Какнибудь потом расскажу. Это не для печати.
- Ладно. И где они?
- У «каперов»!
Костя испуганно примолк. «Каперы» не внушали ему оптимизма.
- И что будем делать теперь? - спросил он осторожно.
- Ничего особенного. Просто заявимся к ним в гости. Попробуем поговорить. Вернуть деньги. Если надо - немного докинем сверху.
- А они нас не того?
- Вряд ли. Нас всетаки будет четверо. Четверых они тронуть не посмеют… Да и реноме…
- И когда идем?
- Да прямо сейчас. Чего откладывать?
Особого восторга на том конце провода не было. Да я и не ожидал его.
- Уговор дороже денег, Костя, - напомнил я.
- Да помню, помню. Дай только побреюсь.
Глава 17. Стремный лейтенант Кайрис
I'm seeing things that you won't believe exists…
«Bulworth», Prodigy
Итак, нас было четверо - я, Костя, Тигренок и наша ненаглядная Гаечка.
Я шел первым, Тигренок - вторым, Гайка - третьей. Костя был замыкающим. Умилительная картина, прямо скауты в походе!
Сходство со скаутами усиливалось нашей демонстративной безоружностью.
Ни одним стволом мы не светили. Противогазы сняли и спрятали под одеждой. И даже траншейный красавецнож «МакНэри» с рукоятьюкастетом был убран мной от греха подальше из поясных ножен в потайные нагрудные.
Нет, вы не подумайте дурного - на самом деле мы были вооружены до зубов.
Взять для примера Тополя. Главным калибром он избрал штурмовую винтовку FN2000. В качестве вспомогательного автоматического оружия выступал отнюдь не лучший в своем классе, но эргономичный пистолетпулемет «Кипарис». Оружием ближнего боя служил классический «Зиг Зауэр» и спецназовский нож НРС2 с однозарядным стреляющим устройством в рукояти.
Мне, кстати, этот нож страшно нравился. И не за то вовсе, что из него можно было выстрелить при помощи бесшумного патрона СП4 вполне полновесную, смертоносную пулю. А за то, что рукоять ножа целиком и полностью следовала девизу «Пусть стены этого сортира украсят юмор и сатира».
С одной стороны рукояти сверкала внушительными буферами русалка в намитке - белорусском национальном головном уборе (что меня как уроженца Витебска радовало). А с другой стороны имели место быть изречения. Так сказать, народная мудрость, выгравированная мельчайшим, но все еще читабельным шрифтом.
Среди прочего помню афоризм:
Коль тяжело на сердце и холодно в груди,
Прочти статью устава и строевым пройди.
Но это еще не все! В загашнике у Кости имелась и карманная артиллерия - три наших любимых «эргэдэшечки» и тупая безвольная дура РГС2 - «ручная граната специальная». Такой точно я пытался поджечь химеру в Дюнах. Точнее, даже не пытался, а поджег. Но не очень успешно.
Но ладно бы Костя. Он у нас известный романтик военного дела. Однако и сестрица его жгла не поДетски! Видать, от братца отставать не хотела.
В рюкзаке у Гайки своего часа дожидались два обреза помповых ружей «Mossberg 500», милые такие шалунишки 41го калибра.
Вы, наверное, хотите знать почему «моссбергов» было два? Очень просто! В типовой ситуации «один кровосос против одного сталкера» магазина к любому автомату хватает, чтобы удерживать кровососа на безопасном расстоянии, максимум на десять секунд. А согласованной стрельбой помакедонски из двух «моссбергов» можно держаться тридцать секунд, не особо напрягаясь.
Правда, если вы - легкая девочка без экзоскелета, то для вас будет важен упор, иначе вас унесет отдачей за тридевять земель. Ну так сядьте на жопу спиной к стволу дерева, да?
Помимо ружей у нашей красавицы и умницы имелся револьвер Кольт «Питон». Неженская машинка, на мой сталкерский вкус. Но Гайка почемуто была от него без ума.
Картину довершали метательные ножи«осетры».
Лично меня они смешили до слез. Ну кого ты убьешь этим «осетром»? Может, оголодавшего псевдогиганта?
Или химеру завалишь? Буагага три раза. Но, конечно, с Гайкой я своими соображениями не делился. От этой можно и в глаз получить за ехидство.
Самым миролюбивым из нас был, конечно, Тигренок. После долгих уговоров он согласился взять мой старенький «Вальтер». Откровенно говоря, с его навыками стрельбы «Вальтер» был ему совершенно не нужен. Но Костя настоял, чтобы при Тигренке было какоето средство подачи громкого звукового сигнала…
К Сухому Лугу, где располагалась база «каперов», мы вышли в десять утра. Точнее говоря, не к самому Сухому Лугу, а к торному тракту, известному среди бывалых сталкеров как Бетонка3.
Эта неплохо сохранившаяся дорога, выложенная бетонными плитами, вообщето вела из района Речного Кордона на Радар - с востока, стало быть, на запад.
Мы же двигались с юговостока на северозапад, и для нас Бетонка3 служила своего рода преддверием Сухого Луга. За ней лежали триста метров убитого радиацией леса. И вот за лесом уже начинался Сухой Луг.
Сверившись с картой, я предложил обойти неприятный лесок по бетонке, тем самым отступив от сталкерского обыкновения шхериться по кустам.
Как ни странно, со мной быстро согласились.
Не успели мы пройти и ста метров, как сзади, со стороны Речного Кордона, послышался гул тяжелой колесной техники. Как это часто бывает в Зоне, колонна появилась у нас за спиной будто рывком, внезапно, поскольку звук двигателей ощутимо запоздал по воле очередного акустического эффекта.
Мы остановились.
Прятаться было уже поздно. Решили постоять у обочины, пропустить военных. В Зоне тем месяцем было в целом спокойно, так что серьезных неприятностей мы не ждали. Но они могли завариться, стоило нам начать дергаться, бежать в кусты и страдать тому подобной суетой, порочащей высокое звание бывалого радиоактивного мяса.
