— А что, есть варианты?
— Нет, так будут. Вставай давай. Ящики проверим и машину. И еще… Надо найти тряпье — нарезать и руки обмотать. Только туже — а то суставы держать не будет. Давай за дело, а я пойду пока осмотрюсь.
Ворота закрыты, но не заперты — толкнул их, и они открылись. Долго осматриваться не пришлось — вокруг нет ничего. Кругом одна пустыня… Смотрю в нее так же отстраненно, как обычно — в пустой патронник. Черт… Хватит. Хватит смотреть. Пора загонять патрон в патронник и… Мы пулями войдем в эту пустыню, в эту пустоту… Вдвоем с врагом, с британцем дадим ей жару… дуплетом в грудь — одна входная, две выходных.
Вернулся, опустился на колени рядом с англичанином, схватил его за плечо так, что у него от боли челюсть свело.
— Вставай! Живей! Времени нет! Мы не знаем, когда они вернутся!
Боль согнула его, но он встал, выпрямился и отнял от обожженной груди ободранные руки.
— Слава, а что ты дальше думаешь делать?
— Идти… Ехать…
— А куда? Ты знаешь, где мы?
— Нет. Знаю, где я был, когда меня вырубили — дальше я отключился, и меня неизвестное время везли в неизвестном направлении. Думаю, та дорога от этого места в радиусе… Километрах в ста, думаю. Точно определить не могу, но примерно так получается. Из такой машины на такой местности трудно выжать больше шестидесяти километров в час. А выжимали из нее эти километры в час на протяжении часа. Солнце еще не зашло, когда я здесь очнулся…
— А направление?
— С направлением у нас выбор большой — все четыре стороны света. Ты же здесь летал… С высоты не видел построек этих?
— Нет… Не видел… Я не помню, как здесь оказался, — вообще не помню. Я даже не помню, авария была или… сбили.
Я вправил сустав и накрепко перевязал руку — вроде держит, только рука все равно… Эх, дорого мне обошлась свобода, Игорь Иванович. Мне бы в госпиталь наш, на старое пригретое местечко. Мне бы на кровати валяться, а не по пустыне таскаться.
— Ричард, машину проверь. Может, на ходу… Пешком мы никак…
Он поковылял к машине, низко опустив голову… остановился.
— Ключа нигде нет.
— Отойди, я посмотрю.
Подобрал монтировку и врезал по замку.
— Открылась…
— А как же… Что ж ты цивилизованный такой?! Мы ж не у королевы на приеме здесь! Здесь в дверях ключи не торчат и у бутылок пробки предусмотрительно не откручены! Ричард, бей и круши все, что под руку попадет!
Британец окинул меня спокойным взглядом с налетом высокомерия.
— Машина открыта была — ключа зажигания нет.
Я выругался про себя и замкнул провода. Не завелась. Черт… Полез под капот, отталкивая Ричарда.
— Черт… Аккумулятор!
— Его нет.
— Ты его видишь?!
— Нет. Его нет.
— Я имею в виду, ты его в хаосе вокруг видишь?!
Англичанин осмотрелся, напрягая вымученные глаза.
— Слишком много всего навалено… Нет, не вижу.
Взял с ящика сигареты, прикурил. Дым жжет губы, разбитые о зубы, и меня колотит отчаяние. Я отрешенно смотрю в пустыню, дрожащую под жестким солнцем за открытыми воротами.
— Он должны быть где-то здесь!
— Если и есть, то — разряженный.
— Зарядим, Ричард!
— Здесь нет электричества. И времени у нас нет. Поверь, наконец, что нам не…
— Нет! Я не верю! Ничему и никому не верю! Верю только себе! Себе… своим глазам… А зря! Никому нельзя верить — вообще никому и ничему!
Мне только кажется, что за одним штабелем другой. Нет, там только — темнота. А все остальное, не видимое глазу, дорисовывает разум — он подставляет мне привычные дополнения, как подножки. Только все — видимость… все только кажется. Я ринулся к груде ящиков, разметав их по полу. Я мог и раньше заметить в темноте за ними темный брезент и — машину.
— Ричард, они здесь ваш вездеход спрятали! Сливай горючее из той развалюхи в канистру!
Ричард приободрился, да и у меня сил прибавилось.
— Слава, воду возьмем, а оружие…
— В ящиках посмотрим.
Разломали доски брошенной у входа монтировкой, доломали так — сапогами.
— Штурмовые винтовки наши…
— Хоть завались, Ричард… И автоматы — тоже ваши. И все в заводской смазке еще. Ищи теперь антибиотики.
— Нет у них антибиотиков.
— Должен быть. Должны!
Ричард прав — нет у них ни антибиотиков, ни вообще аптечки. Ни швы наложить, ни…
— Слава, уходить надо.
— Автоматы соберешь? Мне с одной рукой непросто собрать.
— Я справлюсь, сделаю.
— Торопись. Где патроны? Должны быть где-то тут — в коробках.
— Проверять все придется.
Я взял монтировку.
— Времени не потеряю.
Разломал ящик и обомлел — лекарства! Только здесь их… Попробуй разберись с ними, когда их… До черта их!
Ричард сгрузил в машину ящики с медикаментами и бутылки с водой, а я — перетаскал оружие и коробки с патронами. Больше брать нечего — выжимаю газ. Дорога не просматривается, так что — вперед по бездорожью. От ангара во все стороны расходятся смутные и скоро теряющиеся среди камней следы шин. Какой след выбрать? Да никакой.
Мы оба понятия не имеем, куда едем. Нам обоим не известно, где чьи базы. Мы оба не знаем, до чьей базы доберемся, кто чьим пленным станет. Только пока нам об этом и думать нечего — мы с ним пока… в пустыне. Подыхаем от жары и…
Ричард разбирает медикаменты на ходу — он бросил еще одну пачку непригодных лекарств назад, через плечо.
— Что у тебя?
— Ничего полезного, Слава. Я даже не знаю, что это за лекарства.
— Да… Как бы не получилась у нас истории вроде как с бутылкой, у которой нам пробку никак не открутить.
— Вопрос с бутылкой ты решил, ткнув в нее ножом… А что, если нам так же с этими препаратами поступить?
— Что, Ричард, наглотаться всего подряд? Здесь мы не в бутылку, а в себя ножом ткнем!
— А выбор невелик… Я рискну.
— Нет! И не вздумай!
Ричард повернул ко мне голову, насколько ему позволил ожог на плече.
— Слава, а есть же здравый смысл в твоем подходе… Круши все вокруг, калечь других и себя — только вырывайся и иди вперед.
— Мы и так вырвались, и так идем вперед. Хватит с нас. Я к делу подхожу, думая. Всегда надо осторожность соблюдать.
— Осторожность соблюдают, когда есть, что терять, а нам терять нечего. Нам даже рисковать нечем — разве что считанными часами.
— Нет!
Ричард набрал в рот таблетки и опрокинул в горло бутылку. Я резко дал по тормозам — так, что он чуть ни захлебнулся. Черт…
