Он заставил себя встряхнуться, вытянул руки и попробовал свести вместе указательные пальцы. С первого раза не получилось. Он сосредоточился и, более или менее, попал.
Кошка орала. Джел подобрал кусок штукатурки побольше и с силой швырнул его в стену под окном, надеясь, что это заставит ее подыскать своему концерту другую аудиторию. Вопль оборвался на полумяве. И сразу же послышались шаги. Охранник подошел к решетке и оглядел внутренность камеры.
— В чем дело? — спросил он.
Следующий кусок штукатурки предназначался ему.
Джел целился в лицо, но на какой-либо эффект от попадания даже не рассчитывал. Тем необычнее для него выглядело то, что страж упал на колени, стукнувшись лбом о ржавую перекладину, и повис на ней, просунув внутрь руки.
В голове у Джела сразу прояснилось.
Не очень доверяя собственному зрению, Джел воровато подкрался к охраннику и сначала отцепил от его портупеи связку из пяти ключей и быстро спрятал себе в рукав. Потом нащупал пульс у него на шее, под закрывающей почти всю голову повязкой. Сердце билось. Джел снял с себя кожаный пояс, стянул ему запястья, быстро подобрал к замку ключ. Когда кошка начала орать снова, он уже удалялся прочь той дорогой, которой его привели в подвал.
Благодаря "пьяному грибу" он обрел странную способность видеть в темноте и уже почти не спотыкался. В одном рукаве он прятал широкий саврский нож с зазубринами на лезвии, в другом у него был кусок холодного пирога с зеленью и ветчиной, который он нашел на посту охранника и жевал теперь на ходу. Шума он не издавал, света с собой не нес, и поэтому считал, что имеет реальные шансы уйти из этого дома незамеченным.
Он добрался до первоначальной решетки, с которой началось его знакомство с домом, — она была недалеко, всего сто двадцать шагов, из них тридцать восемь по ступенькам.
По ту сторону на деревянной треноге горела двусветная медная лампа. Чуть дальше, под листьями растущей в кадке жиденькой пальмы спал, сидя на стуле, еще один охранник. Бросить в него Джелу было нечем, разве что ножом. Hо бросать было далеко, да и в первую свою жертву он попал сквозь прутья решетки по чистой случайности. И еще об одном Джел забыл, когда шел сюда: что эту решетку надо поднимать при помощи ворота с цепями, а вовсе не отпирать ключом.
Постояв немного перед лампой, он осторожно попробовал решетку на подъем. Она подавалась. Она не была такой уж тяжелой. Если принести с того места, где разобраны ступеньки, камень и подложить его снизу, под ней можно будет пробраться. Гораздо более сложной задачей Джелу казалась нейтрализация спящего на стуле громадного стража.
Для начала, чтобы посмотреть, что у него из этого получится, Джел отложил на пол остатки пирога, просунул через решетку руку с ножом, дотянулся и опрокинул на пол лампу. Раздался звон. Стало темно. Джел вжался в стену и перестал дышать. Человек мгновенно соскочил со стула, минуту вслушивался и вглядывался в темноту, потом, тихо ступая, подошел к решетке, нашел на полу лампу и встряхнул ее. Масло булькнуло внутри. В ватной тишине раздался шорох, быстрый топоток крысиных лап и писк в том месте, где Джел положил пирог. Джелу почудилось, что он различил вздох облегчения. Человек установил лампу на треногу, присел рядом на корточки — боком к решетке, спиной к Джелу, — поправил фитили, достал огниво и начал высекать огонь. Повязка на лице сослужила ему дурную службу, потому что Джел, собственные руки которому показались очень длинными, уцепился за нее, притянул большого человека к решетке и придушил — ему хотелось думать, что не до смерти. У Джела отчего-то было настойчивое впечатление, что он знаком с ним, и неплохо.
Когда он почти прополз под положенной на камень решеткой, он подумал, что везенье Джелов — не сказка, раз до сих пор ему все так просто удается. И в этот момент его схватили за руку. Додумывать мысль было некогда. Он со всей силы дернул схватившего на себя, и они так стукнулись головами, что у Джела буквально посыпались искры из глаз. У его противника, очевидно, ощущения были схожи, потому что он на пару секунд затих. Приподниматься они начали одновременно. Еще секунду спустя великан распорол рукав одеяния Джела чем-то острым, как бритва. Джел шарахнулся, налетел на треногу, схватил ее и обрушил сбоку на голову неприятеля. В руках у него от трех ножек осталась одна. Человек охнул и осел.
Джел, не теряя времени, смотал с его головы тюрбан-повязку и накрепко привязал его локти к решетке. Он подумал, что неплохо было бы опознать хотя бы одного из похитителей в лицо. Поэтому он нашарил на полу оброненное огниво с кусочком трута, зажег лампу и поднес ее к лицу поверженного неприятеля.
Действительно, он его знал. И до него дошло, наконец, что "Тот, кто молчит" — это перевод с энленского имени Валахад.
Подобрав свое и чужое оружие, он добежал до одной из стенных ниш, выбросил из ближайшей вазы цветы, вернулся, и вылил воду из вазы Верзиле на голову. Тот медленно приоткрыл один глаз.
Джел отставил лампу в сторону так, чтобы язычок пламени касался кистей тканого ковра, прикрепленного к потолочной балке из полированного розового дерева.
— Здравствуй, Верзила, — сказал он.
— Одноглазый? Ты как сюда попал?
— Да я с самого начала был тут. Скажи мне скорее, чей это дом?
Верзила сморгнул каплю.
— А тебе зачем знать?
— Здесь живут преступники. И я собираюсь его поджечь, — сообщил Джел и посмотрел на лампу. — От того, ответишь ли ты на мои вопросы, зависит, сгоришь ли ты вместе с домом, или нет.
— Я давал присягу Валахаду, я отвечаю только на те вопросы, которые задает мне он.
— Я — кир Александр Джел. Меня нельзя просто схватить на улице и запереть в подвале, понимаешь? Я этого так не оставлю. И твой Валахад поплатится вместе с остальными. Тоже мне, заговорщики… Чей это дом?
— Кто бы ты ни был, тебе я присяги не давал, — сказал Верзила.
Ковер начал слегка дымить.
— Ну, хорошо, — вздохнул Джел. — Тогда я поджигаю его, не зная, чей он — потом все равно узнаю.
И он пошел прочь, не слишком быстро, правда.
— Постой! — окликнул его Верзила.
Джел остановился.
— Где мой человек? Что ты сделал с ним?
— То же, что и с тобой. Привязал к решетке в подвале.
— Ты говоришь правду? За что тебя посадили туда?
— Точно не знаю, но, скорее всего, за то, что я — будущий таргский император. Так чей это дом?
Верзила долго смотрел на него, потом все же сказал:
— Ирмагора, откупщика Хираконских медных рудников.
— Того Ирмагора, отец которого Ирмакор был старшим торговым советником и повесился в начале этого года?
