Он заплакал. Заплакал без слёз — слёзы тоже не желали течь. Всхлипывал и шептал еле слышно: «Ну пожалуйста, хоть капельку!»
За спиной тихо зашуршало, хлюпнуло. Максим резко обернулся. Одна из бутылок упала, выплеснула лужицу воды. Он опустился на четвереньки, коснулся лужи губами. Это была вода, настоящая! Он принялся жадно лакать.
Лужица оказалась крохотной, Максим вылакал её досуха. И попросил ещё. Сам не знал у кого.
— Больше нет. Это была последняя.
Он с трудом разлепил веки. Разумеется, он лежал не на полу ростовской квартиры. Под ним была всё та же пустыня из синего камня. Прямо на белой полосе сидела Огница, сжимала в руках пустую флягу.
— Больше воды нет, — повторила она.
Медленно, очень медленно, Максим сел.
— Ты отдала мне последнюю воду…
— Ты просил пить и плакал…
— Мне снился дом… там, на Земле. — Он помолчал, добавил: — Наверное потому, что я его никогда не…
— Макс, нужно вставать — не дал договорить Шур. — Нужно идти, пока у нас есть силы.
Потом они встретили Инженера. Старик сидел на белой полосе, укоризненно качал головой.
— Я забыл про воду, — честно признался Максим.
— Впредь будь внимательнее. Не зря же я дал тебе карту!
— Зря. Мы все здесь умрём.
— Глупости. Рановато тебе думать о смерти, ты и половину пути не прошёл.
— Не пройдёт он, не пройдёт! Слабак он! — заверещали криссы. Они порхали на диванчиках-летателях, болтали в воздухе босыми ногами, корчили рожи.
— И вовсе он не слабак! Он самый лучший игрок в нашей команде.
Ильма и Зира сидели в большой круглой ванне, до краёв заполненной густой, чуть маслянистой жидкостью. Оранжевые майки их намокли, прилипли к телу. И волосы у девушек были мокрые.
— Он пройдёт весь путь, и вы его не остановите, понятно? — Зира презрительно выпятила губу, разглядывая кружащих над ванной криссов. Вскинула руку, показывая жабам «фак».
Криссы рассвирепели. Завизжали пуще прежнего, в лапках у них невесть откуда появились короткие широкие трубки с раструбами, похожие на старинные репродукторы. Криссы прикладывали их к губам, и из раструбов вылетали маленькие радуги, сыпались на ванну. Девушки отбивались от них, затем дружно, словно по команде, зажали пальцами носы, нырнули… И растворились вместе с майками.
— Ильма! Зира!
Максим кинулся к ванной. Но путь ему заступил Рен-Рендук. Бывший консул потирал отвисшее брюхо, насмешливо смотрел на юношу.
— Забудь о них! Думай о важном — как выжить и победить. Ты ещё понадобишься Рен-Рендуку, Маакс.
— Да пошёл ты… — Максим не хотел и смотреть на него. — Захочу, и умру. Моё дело!
— Что?! — завопил Рен-Рендук. — Сбежать надумал? Тогда получай!
Он вдруг схватил тяжёлый руббольный мяч и что есть силы запулил им Максиму в голову. Уклониться тот не успел. Мяч ударил прямо в висок, голова треснула, взорвалась, разлетаясь тысячами осколков. Криссы радостно засмеялись, принялись ловить осколки, засовывать их в карманы штанишек на лямочках.
— Стойте! — завопил Максим. — Отдайте мою голову!
Он хотел бежать за криссами, но верёвка не пускала. Она натянулась, дёрнула, заставив упасть на колени.
— Вставай, Макс. Нужно идти.
Он открыл глаза. Ни Рен-Рендука, ни летателей с криссами, ни ванны с рубболистками вокруг не было. Только синяя пустыня под зелёным небом.
И ещё был Шур, волочащий на плече Огницу. Вокруг пояса сфинкс обвязался верёвкой, она же опоясывала Максима и тянулась дальше, к Гундарину. Коротышка стоял пошатываясь, закрыв глаза. Но стоял.
— Вставай, Макс, — повторил Шур. — Недолго осталось.
Максим кивнул. Оттолкнулся ладонями, выпрямился. Сделал шаг, ещё один. Это ведь не трудно, просто идти? По ровной, гладкой поверхности, когда ноги не вязнут в грязи, не спотыкаются о коряги, не путаются в траве. Идти, выдерживая направление по идеально прямой линии. Идти и не оглядываться.
Он всё же оглянулся. За ними по пятам шёл Инженер. Придерживал коротышку за шиворот, хмурился. Встретившись с юношей взглядом, напомнил:
— Не забывай о моих словах, Максим!
Глава 11, в которой открываются новые обстоятельства
— Ааах!..
Максим едва не захлебнулся. Глотнул, ещё. Это была влага, вода, настоящая. Он принялся хлебать её, вбирать в себя. Он боялся остановиться, боялся, что влага вновь обернётся миражём.
Вкус у воды был странный: чуть маслянистый, железистый. И сытный, что ли? Но всё равно это была вода!
— Достаточно, обопьёшься!
Чья-то сильная рука схватила за шиворот, поволокла прочь из воды. Максим зарычал, отбиваясь, норовя уцепиться за ускользающую воду. Его приподняли, опустили на влажный упругий пол. Максим начал было слизывать влагу с пола. Но тут же прекратил — понял, что напился.
Рядом кто-то громко фыркнул, закашлялся, забарахтался. На Максима полетели тяжёлые крупные брызги. Он открыл глаза.
Да, он не ошибся. Он лежал на упругом влажном полу, совсем не похожем на синий камень пустыни. И зелёного неба над головой не было. Ничего не было, одна темнота.
Потом он понял, что ошибается. Вокруг была не темнота, а подсвеченный зеленоватыми бликами полумрак. Глаза утомились от яркого света пустыни, потому привыкали медленно. Он с трудом различил лежащего рядом коротышку. Далее — небольшой бассейн, похожий на круглую ванну, в которой сидели Ильма и Зира. Может, тот самый? Вон же они в нём болтыхаются… Затем он сообразил, что девушки давно погибли, и видел он их в бреду, а этот бассейн — настоящий. И на бровке его сидит Шур, макает Огницу головой в воду. Девушка шумно фыркала, размахивала руками, пыталась вырваться. Наконец сфинкс отпустил её, позволил припасть к воде губами, вволю напиться. Нестерпимо захотелось и самому кинуться туда и пить, пить, пить… Но живот был уже полон.
Огница напилась. Не поднимаясь с четверенек, подползла к Максиму, посмотрела на него недоверчиво. Спросила:
— Макс, мы живые или умерли?
Он снова огляделся по сторонам. Глаза теперь различали стены и потолок, сделанные из полупрозрачного материала. За стенами — или внутри них? — переливались тёмно-зелёные сполохи. В их неверном свечении разглядеть что-либо не удавалось.
Он повернулся к сфинксу:
— Шур, где это мы?
— Добро пожаловать в следующий мир.
— Мы дошли, да? Я помню, ты тащил нас на верёвке. А Огницу нёс.
— У девушки оказалось достаточно силы, но мало выносливости. Меньше, чем у Гундарина. Я не сразу это понял. Не запретил отдавать тебе воду.
— А-а… А как мы спустились в колодец?
