Впрочем, Шур, единственный из всех, не упал, а приземлился. Мягко, пружинисто, как кот. И стало понятно, что вовсе не княжна научилась каким-то фантастическим способом летать и замедлила падение, а именно сфинкс успел перехватить их у самой поверхности.
Он вскочил, сбросил оседлавшего его плечи коротышку, закричал на Максима:
— Ранец снимай! Бежим отсюда, быстро!
В команде звучало столько уверенности, что медлить, переспрашивать, Максим не посмел. Отцепил застёжки, сбросил с плеч лямки, отскочил в сторону, позволяя гравилёту тяжело свалиться в траву. Зачем бежать, тем более быстро — а когда ноги гудят от удара, это ох как больно! — он не знал. Но чувствовал — Шур прав, им грозит опасность.
Что это была за опасность, выяснилось, когда они отбежали метров на двести. Громыхнуло так, что уши заложило, взрывная волна ударила в спину, сбила с ног. И над долиной, клубясь, поднялось огненное облако, точно в кино о ядерной войне. Разве что это облако было не таким большим.
— Это… это мой гравилёт? — Максим изумлённо уставился на поднимающегося из травы сфинкса. — Кто его взорвал?
— Он самоликвидировался. Срок годности давно истёк.
— Эх ты ж… — жалобно вздохнул Гуня, потирая ушибленный зад. И как он умудрялся всё время падать на задницу? — А хорошие леталки были. Чиво, опять пешкодралом?
— До двери не больше часа пешего хода, — успокоил его Шур.
— А как же башня? — Максим обвёл взглядом товарищей.
Шур тряхнул гривой:
— Пешком до башни — дня три пути. Это первое. Второе: идти предстоит через лес, и кто в нём живёт, неизвестно. Третье — кто бы в лесу не жил, взрыв они видели и слышали. Значит, нас будут встречать. Потому давайте решать, пойдём мы туда или нет?
— Макс, а что в той башне? — поинтересовалась Огница.
— Не знаю. На карте написано — «высокая белая башня». Думаю, Инженер в ней не был.
— Мож, и нам туды соваться нужды нет? — усомнился коротышка.
— Я бы посмотрела, — пожала плечами девушка. — Но если в лесу эти уродцы лупоглазые живут… Может, в самом деле, не пойдём?
— Путешествие к башне — риск, излишний для решения той задачи, которую мы перед собой поставили. — Сфинкс посмотрел ему прямо в глаза: — Возможно, в другой раз?
Максим нахмурился. «В другой раз!» Шур сомневается, что карта Инженера приведёт их на Землю? Хотя… а кто, собственно, сказал, что сфинкс собирается идти с ним до самого конца?
Решению большинства он подчинился. Но всю дорогу до зубчатой скалы не мог думать ни о чём, кроме как о загадке белой башни. И когда увидел лазоревую спираль, думал, и когда шагнул в неё первым.
Никогда прежде Максиму не доводилось видеть двери между мирами, расположенные горизонтально. Выходить из них — и подавно. Он растерялся, обнаружив, что лежит на пурпурной спирали и вращается вместе с ней. Если бы скорость была такая же, как по ту сторону двери, голова мигом бы закружилась. Но и так было не очень приятно. Невидимые пружины подталкивали снизу, норовя перекатить то на один бок, то на другой, приподнимали и опускали. Не успев разглядеть, что творится вокруг, он поспешил отползти в сторону. И свалился на твёрдый гладкий пол.
Впрочем, твёрдого пола было не много — зазор в полметра между краем спирали и отвесной гладкой стеной ярко-синего цвета. Сильнее всего это напоминало колодец, выдолбленный в каменном монолите, только цвет для камня был необычный.
Максим задрал голову вверх, и сравнение с колодцем перестало ему нравиться. Потому что до верхней кромки было метров двадцать, не меньше. И если выемки в стене как-то могли претендовать на название ступеней, то о поручнях никто не позаботился…
— Ох!
Он обернулся на звук. Огница вращалась, словно на юле, крутила головой с широко распахнутыми глазами.
— Ух ты… Макс, где это мы?
Он лишь плечами пожал в ответ. Хотел посоветовать перебираться ближе к стене, но не успел — Гундарин выткнулся почти на том же самом месте, что и девушка. Отпихнул её в сторону, потёр ушибленную макушку, злобно уставился на княжну.
— Ты чего тут расселась?! А ну брысь!
Проворно соскочил со спирали, постучал костяшками пальцев по стене колодца. Потом смахнул со лба выступивший пот.
— Душно у вас тут, прям как в духовке. Сразу пить захотелось.
— Макс, а я опять не понимаю, о чём он говорит, — растерянно сообщила Огница.
— Во как! — Гуня покосился на неё. — У рыжей духота мозги отшибла
Максим переводил взгляд с одного на другую и всё отчётливее понимал, что поторопился покинуть мир лупоглазов. И ладно загадку белой башни не разгадал. Но он и кое-что куда более насущное выпустил из памяти. Расслабился, путешествуя на гравилётах.
С Шуром Огница не столкнулась, успела отползти в сторону. И когда сфинкс ловко отпрыгнул к стене, Максим признался:
— Ребята, я вас предупредить забыл. На карте возле отметки двери надпись была: «Иметь запас воды и продовольствия на 8 суток».
Сказал и потупился виновато.
Несколько секунд все молчали. Коротышка почесал макушку, пнул пару раз вращающуюся у его ног спираль. Вздохнул:
— А ты вовремя вспомнил, однако.
Максим говорил на добрийском, чтобы и Огница поняла. Потому она тоже испуганно уставилась на него:
— И что теперь делать?
— Выбираться из этого колодца, — ответил вместо него Шур. — Припасы растянуть на восемь дней мы сможем, с голоду не умрём. С водой будет хуже. Но здесь её всё равно не найдём, так что полезли наверх.
— Как же мы туда выберемся? — недоверчиво уставился на него Гуня. — Олли летать не умеют, по стенкам бегать тожить.
— Есть лестница, — сфинкс подошёл к ступеням, стал на нижнюю. — Прочно, не скользко, выберемся.
У Максима такой уверенности не было, но Шур правильно сказал — сидеть на дне колодца бессмысленно. Нужно выбраться, оглядеться. И уже там принимать решения.
Карабкаться по отвесной стене было тяжело, долго и ужасно жарко. Пот заливал глаза, взмокшие пальцы не хотели держать, и с каждым метром усиливалось ощущение пустоты за спиной. Максим поднимался первым, и от этого становилось ещё страшнее. Оступится, упадёт, и товарищи, что карабкаются следом, не удержатся. А край колодца, казалось, застыл на месте. Всё время хотелось оглянуться, проверить, — может, на самом деле так? Но оглядываться, смотреть вниз было нельзя.
К счастью, даже самое трудное и утомительное занятие рано или поздно заканчивается. Настала всё-таки минута, когда Максим ухватился за последнюю ступень, затем — за кромку, поднялся ещё, перевалился через край. Отполз от колодца, сел, огляделся. И понял — решение принимать с тем же успехом можно было и на дне.
