на стратегические навыки игроков.
Машег играл за атакующих. Как и предпочитал. Атакующих было больше, нападали они с разных сторон и вообще могли себе позволить более активную жизненную позицию.
Дерруд играл за конунга. Он тоже предпочел бы нападать, но так уж выпал жребий.
Момент был ответственный. Убийца только что вывел конунга из гарда, где его взять было в полтора раза труднее, чем на общей территории. Сложнее только на троне, но в большом тафле долго отсиживаться на троне нельзя. Противник выстроит «стены щитов», заблокирует углы-выходы, зажмет в гарде, и конец котенку.
Позиция Машега была в целом сильнее, однако Дерруд ухитрился получить преимущество в одном из направлений, и теперь его конунг с половиной уцелевших хускарлов короткими перебежками рвался к цели, где вторая половина фигур Убийцы, перемещенная туда после серии удачных бросков, уже зачистила пару атакующих «топоров», прижав их к запретной угловой клетке.
Машег тоже не щелкал клювом. Изо всех сил рвался к опасной диагонали. Но ему категорически не везло. Кости выдавали обидную мелочь. Три, четыре, снова три.
Конунг скользнул к границе поля, чтобы следующим ходом преодолеть оставшиеся клетки. Дерруд уже праздновал победу и комментировал невезение противника обидными репликами. Чем, видимо, и спугнул переметчивую даму-удачу. Машег выбросил десять. Его фланговый «топор» скользнул на максимальную дистанцию и ловко прижал к краю Деррудова ведущего «хускарла». Рядом с конунгом образовалась опасная брешь. Путь к заветному выходу оказался перекрыт. Но локальный перевес в численности был по-прежнему у Дерруда. Конунг ушел левее, под прикрытие оставшихся защитников. Машег опять выбросил смешные три, не дотянув ровно одну позицию до нужной клетки. Дерруд хохотнул, бросил кости (выпало шесть, но конунгу хватило бы и двух) и снова оказался в одном ходе от победы.
Машег сжал кости в кулаке, потряс, подул, пробормотал что-то по-древнееврейски и метнул кости.
Двенадцать!
Ринувшийся через всю доску, на одиннадцать клеток, «топор» отрезал конунга от спасительного выхода. Отчаянный ход. В трех клетках Деррудов «хускарл». Один ход – и прижатый к краю резкий «топор» слетит с доски.
Выпало два.
Дерруд зарычал, но сделать ничего не мог. «Хускарл» не дотягивал. И это была катастрофа. Минут через пять подтянувшиеся «топоры» обложили Деррудова конунга. Конец игры.
– Удача, – недовольно пробурчал Дерруд. – Слава богам, это всего лишь игра. Кочень, что ты тут делаешь? Твое место – у ворот.
– А… Так это… Здешний князь, который старший, желает видеть Вартислава.
– Когда? – спросил Сергей.
– Сказано не медлить.
– А что сразу не сказал?
– Так это… Досмотреть игру.
Логично. Досмотреть. Великий князь может и подождать.
– Твоему хузарину можно верить?
Внезапно.
– Я ему верю, – сказал Сергей. – К чему твой вопрос, великий князь?
– А я могу ему верить?
Сергей пожал плечами, ответил уклончиво:
– Ты можешь верить мне. Как я доверяю тебе.
«А я тебе верю примерно как кувшин сметаны доверяет кошке», – добавил он мысленно.
Олег если и уловил подтекст, то виду не подал.
– Он знает что-то о делах и намерениях хузарского хакана? Готов с тобой поделиться?
– Род Рузиев в родстве с хаканом всех хузар Беньяху, – осторожно ответил Сергей. – Не близком. Но даже против дальней родни Машег не пойдет. Против нас – тоже, – уточнил он на всякий случай.
Правильней было бы сказать: не пойдет против Сергея. Но так дипломатичней. Да Олег и сам должен сообразить, что родня для Машега важнее, чем интересы киевского князя.
– Ты говорил, хузары теперь с нами, – напомнил Сергей. – Что-то изменилось?
Великий князь задумался. Наверняка: говорить или не говорить? Знает, что любая сообщенная Сергею информация тут же отправится к Ререху. А от него – дальше. По всему союзному войску.
Можно ничего не говорить. Но если сейчас отправить сообразительного парня восвояси, то результат будет еще хуже. Шила в мешке не утаишь.
По глазам видно: очень хочется сунуть Сергея куда-нибудь в тихое и недоступное место. Очень хочется…
– Великий князь, я не могу не сказать своим, но могу попросить их молчать, – предложил Сергей.
Решился.
– Мне донесли, что булхаци Песах заключил мир со стратигом Херсонской фемы. Мир, выгодный для хузар. Очень выгодный.
Булхаци Песах. Ага. Тот самый, которому великий хакан передал в управление Самкерц и прилегающие к нему земли. Будущую Тмуторокань. На Сергея булхаци произвел впечатление человека, который не удовольствуется одним берегом Керченского пролива. Тем более что хузар в Крыму хватает, а положение херсонского стратига, мягко говоря, сложное.
И вдруг мир. И что дальше? Олег с дружиной уйдет воевать ромеев, а кто-нибудь из полководцев Беньяху явится к воротам Киева?
– Я тебя понял, великий князь, – сказал Сергей. – Хорошо, что ты узнал об этом сейчас. Попытаюсь выяснить, что к чему.
– Буду признателен, – лаконично отозвался Олег.
Не слишком конкретно, но ладно.
Впрочем, в обещания Олега Сергей теперь не слишком верил. Помнится, еще в Новгороде тот обещал что-то подарить Сергею, когда тот окажется в Киеве. Видимо, забыл. И еще раз забудет. Интересно, как с такой памятью он удерживает при себе дружину? Или амнезия у Олега избирательная? Только для посторонних?
– Машег, как думаешь, будет Беньяху нынче с ромеями воевать? – спросил Сергей.
– Киевский хакан интересуется? – ухмыльнулся хузарин.
– Ага.
Хитрить с другом Сергей не собирался.
– Асы и мирные печенеги взбунтовались, – сказал Машег.
Сергей хмыкнул. «Мирные печенеги» – само по себе звучало забавно, а в сочетании с «взбунтовались»…
– Говорят, ромеи дали денег им, копченым и гузам, – продолжал Машег. – Должно быть, так, потому что асы были верны нам много поколений. Теперь Беньяху собирает ополчение, чтобы усмирить бунт и покарать предателей. Так что можешь сказать своему князю: великому хакану нынче не до ромеев.
– Это точно? – спросил Олег. – И ясы тоже?
– Так сказал Машег, – пожал плечами Сергей. – Вернее, так ему сказали. Сам-то он бунтовщиков не видел. Но что на ромеев хузары не пойдут, это наверняка. У них своя война. Внутренняя.
– Это плохо, – заметил великий князь. – И хорошо тоже.
– Имеешь в виду: за Киев тоже можно не беспокоиться? – удивился Сергей. – Не уверен. Хузары не придут, но есть еще печенеги. Те, что в приднепровских степях кочуют.
Олег промолчал. С загадочным видом. Надо полагать, с ближней ордой он как-то договорился. Или припугнул.
– Я обещал тебе мою признательность, – произнес он после паузы. Надо же, не забыл. – Будь ты моим человеком, сделал бы тебя своим ближним советником.
«Ух ты! Боярская должность!»
– Но ты – человек Стемида. Точнее, его второго сына. Значит, такая награда тебе не подойдет. Серебро тоже не стану дарить. Насколько я знаю, серебра у тебя вдосталь. А
