Карьера Николая Петровича только что закатилась под лавку, и оттуда уже не выберется. Большее фиаско и представить невозможно. После таких авторитетных слов, да ещё прилюдно. Чудо будет, если он сохранит хоть какое-то влияние на Святогоре.
Слуга ничего не ответил. Развернулся и ушёл к автобусу. Залез в него, и антиграв последовал за пленными, чуть позже взлетев выше. Раксы остались без крайнего в этой ситуации.
Лира с сопровождающими сразу же ушла в палату, но трансляция продолжалась ещё долго. Пока последний гвардеец не исчез в транспортниках, а те не покинули город.
Граждане Святогора ликовали. Ощущение было, будто они сами победили врага. А то, что Раксы теперь на этой планете воспринимаются как враги, сомнений не осталось. Не то, что жить, вести дела они здесь не смогут. Если, конечно, на их стороне не окажется медийного гения, такого как Дед. Мнение толпы, знаете ли, переменчиво. Особенно, если умеючи.
Вот так прошёл обмен пленными. Эпичное мероприятие вышло. Особенно по телеку: смены планов, отдаление и приближение. Я был впечатлён. Не столько размахом, сколько силой воли любимой.
Лира позвонила мне сразу, как оказалась в квартире рода под крышей дворянской палаты. Я в это время уже готовил засаду. Сил улыбаться у неё не было. На заднем фоне мелькали слуги, слышались голоса Деда и Ерастова, а она смотрела на меня, и тушь текла по её щекам.
— Всё будет хорошо, Душа моя, — прошептал я. — Уже хорошо, я здесь, видишь меня?
В груди защемило. Захотелось обнять её, крепко-крепко прижав к себе. Растрепать узелок на голове и зарыться пальцами в волосы. Ощутить их шелковистость, погладить её по спине, нашёптывая нежности на ушко. Но расстояние… Вместо этого обнял Утёс, установив его на утёс.
— Вижу, — робко улыбнулась она, вытирая слезы белым платком. — Очень хотелось увидеть тебя, услышать твой голос.
— Душа моя, — я замер на месте и улыбнулся ей. — Я так тобой горжусь, ты у меня такая умница. Расскажи как ты? Почему ты грустишь?
Я бросил все дела, и уселся на ближайший камень. Любимой нужна поддержка, так пусть весь мир подождёт.
— Спасибо, а я горжусь тобой, — улыбка на её лице стала шире, настроение явно поднималось. — У меня всё хорошо, просто, — она задумалась на мгновение, тут же погрустнев, — одиноко без тебя, тяжело вот так, сразу… вроде люди вокруг, спасли близких слуг, мальчишки живы, — и снова улыбка лишь мелкнула, сменившись печалью, — но я, чувство такое… как тогда, в монастыре, и…
— Я понимаю, малыш, — не дал я паузе затянуться. — Посмотри на меня, вот он я, перед тобой, Варюша дома, а скоро мы все будем там. Сейчас скажу Деду отвезти тебя в усадьбу. Плюнем на все эти палаты, побудь с Варенькой, мамой и сёстрами, а там и я приеду, и сразу же устрою тебе обнимашки.
Пока говорил, набил сообщение. Всё понимаю, но пусть сначала позаботится о Лире, а потом дальше играет в войнушку.
— Обожаю обнимашки, — улыбнулась и тут же затревожилась. — Ой! Я же тебя отвлекаю своими проблемами, а у тебя скоро…
— Всё хорошо, душа моя, не отвлекаешь ни разу, — я поспешил её успокоить. — У нас полно времени.
— Ну и вруль ты, Ростик, — рассмеялась она, покачав головой, и тут же добавила:- возвращайся скорее, любимый, без тебя всё не так, — и она поцеловала экран инфопланшета.
Я ещё успел услышать, как Дед оперативно отреагировал на мою просьбу и зовет её в дорогу домой. А потом…
Тревога!
Сигнал от системы наблюдения вырвал меня из воспоминаний. Я вскочил на ноги, посылая сообщение Жичкину, и схватил бинокль. Резко поднимались бойцы, также вглядываясь вдаль. Только опавшая хвоя медленно кружилась, отваливаясь от доспехов, да ели размеренно покачивались на ветру.
— Вижу, — раздался спокойный голос капитана у меня в ушах. — Больше чем мы думали.
— Старший, Тур, приём, — попытался я связаться с Дедом. — Старший, Тур, приём! Видим пчёл, где Пух?
— Тур, Старший, — услышал я голос Деда, удивительно, но тон голоса со злого переходил в виноватый. — Задержится Пух, разжирел и застрял в норке. Если там совсем труба, то отступайте, нам еще час нужен.
Я оценивал ситуацию, переваривая слова Деда и то, что видел перед собой.
— Не успели, — вынес вердикт Гусар. — Что делать будем, командир?
— Придётся немного попотеть, — ответил я, и скомандовал, приняв решение:— Действуем по плану «Ю». Занять позиции!
Глава 22
— Им нужен, час. Всего час. — Стучало у меня в голове, пока мы пробирались на позиции в ущелье.
Это не много. Силы противника подойдут только через сорок минут. Но «Пуху» нужно время добраться сюда. А это еще час, а то и два.
По плану «Э» мы должны были всего лишь запереть ущелье. Добить бегущих с поля боя Ракс. Основной ударной силой же являлась…
А, чего об этом думать. Рокировка совершена, планы поменялись. Теперь на острие атаки мы.
— Двадцать ГБТР, восемнадцать БТРов, тридцать шесть БАГов, одна машина связи и четыре танка, — задумчиво сообщил по защищённому каналу Жичкин. — В принципе, у нас есть шансы.
— Ну да, танков немного больше, чем мы думали, — согласился с ним я. — Но у нас преимущество. Не надо побеждать, надо задержать.
— Отступать будем к «Чайке»?
— Так точно, только после уничтожения БАГов, иначе они яхту размолотят.
— Машина связи в центре колонны, — доложил Рохлин, дождавшись, когда мы с капитаном замолкнем.
— Тогда начинаем, как только она будет в зоне поражения, — дал я распоряжение и отключился.
Больше слов не нужно. Каждый морально готовился к противостоянию с двумя батальонами противника. Почти с двумя, но это не важно. Врагов больше, у них, пусть и устаревшая, но боевая техника. Много техники.
На нашей стороне неожиданность, подготовленные позиции с кучей всего взрывающегося, а ещё у нас есть доспехи. У врага нет, а у нас есть. Но, главное, мы морпехи Российской Империи. Элита! Нам на парах по тактике показывали и рассказывали, как работать малыми группами, как уничтожать такие цели. Даже тренировки были. И пусть половина из нас ещё студенты, но половина — супер бойцы. Они же прошли огонь и воду…
— Хрум, хрум, хрум, — раздались по связи хруст и чавканье. Я аж вздрогнул от неожиданности и огляделся.
— Да ты совсем офигел, Миша, — ошарашено прошептал я, убрав забрало шлема. — Ты, где орехи нашёл?
В метре от меня Гусаров закидывал себе под забрало орехи, и смачно ими хрустел.
— Сперва ягоды, теперь орехи, ты…
— С собой привёз, — прожевав, так же тихо прошептал Миша, и протянул пачку миндаля, — будешь?
— Нашёл время, — возмутился я, забирая пачку, и отправляя несколько орешков себе в рот. — Ягоды остались?
— А как же, — улыбнулся Гусаров, — всех угостил, для тебя оставил.
Он быстро отстегнул рюкзак, поставил его на землю и запустил туда руку.
— Вот, — в его ладони лежал небольшой пакет с морошкой.
Я забрал угощение, смешал с орехами. Мм, сладко и хрустит. Блин, что-то так сильно есть захотелось.
— Колбаса есть? Или мясо?
Миша улыбнулся ещё шире, и произнёс, отложив в сторону новый пакетик с орешками:
— Обижаешь, командир. Сейчас всё будет.
Ветер гонял пыль и мелкие камни по склонам гор. Техника Ракс только начала втягиваться в ущелье. Живность, предчувствуя скорый бой, попряталась по норам. А может, зверей испугал шум движков. Не знаю. Мы устроили пикник.
Передавали по цепочке домашние деликатесы из рюкзака Гусарова. Вскрывали сухпайки. Внезапный голод одолел всех. Словно организм каждого бойца понимал, скоро понадобятся силы. Удивительно, но не было никакого чувства переедания. Никакой тяжести. Продукты будто ухали в бездонную пропасть, а не в желудок, живот же только и кричал: «Ещё! Ещё!».
— Тур, Старший, наблюдаем за вами, — вышел на связь Дед, — у нас всё по графику, прием… Не понял, вы там жрёте что ли? Совсем стукнутые?
— Набираемся сил, Старший, — я прожевал кусок и посмотрел вверх, помахав палкой сервелата в руке. — Последний ужин. Всё под контролем.
