– Отставить высадку! – бодро скомандовал я. – Едем дальше!
Поглядел на компас, уже зная, что увижу. Не ошибся: стрелка вращалась, словно лопасти взбесившегося пропеллера, не понять, где красный ее конец, где синий, оба слились в единый диск…
В рюкзаке замурлыкал планшет: достаточно, процесс зарядки батарей завершен, можно отключаться от зарядного устройства. Дуэтом с ним выступил картплоттер, тон сигнала был иным, но информировал он о том же: хватит, хватит, энергии запасено достаточно.
Я внял дуэту электронных друзей и прибавил ходу, «энергетические линзы» не бывают большого диаметра, десяток метров в сторону – и напряженность поля падает на несколько порядков.
Но до чего же удачно подвернулась нам халявная заправка…
Путешествие продолжалось с прежним купеческим шиком. Лишь стрельба прекратилась – цели, преграждавшие нам путь, больше не подворачивались, и растрачивать попусту боезапас майор не желал.
За КПП тянулась бетонка, но уводила она куда-то левее, забирала в сторону от триангуляционной вышки. К тому же была забита большими и малыми группами Слизней, подтягивающимися к месту битвы… И как ни хотелось мне передавить их, перестрелять и навсегда закрыть вопрос с мутантами в этом секторе Зоны, жизнь вносила свои коррективы – сохранить боезапас и энергию батарей в данный момент было важнее.
Пришлось забирать направо, на просеку «нашей» ЛЭП. За минувшие годы просека изрядно заросла, никем не расчищаемая, и молодой подлесок постепенно заматерел, превратился в довольно высокую поросль… Однако я надеялся, что наш агрегат не спасует и перед этой преградой.
Но для начала пришлось преодолеть другое препятствие. Канаву, протянувшуюся вдоль бетонки, – не совсем противотанковый ров, но нечто весьма похожее.
– Держитесь крепче! – скомандовал я.
И направил погрузчик на тот участок «противотанковой» канавы, где ее стенки осыпались и казались несколько ниже.
Эх, не рассчитал… Все же претендовать на корочки водителя этой техники мне было рановато. Да и конструкторы колымаги промахнулись, не подумали о возможных экстремальных режимах эксплуатации… и их детище, несмотря на свой грозный и боевой вид, значительно уступало и танкам, и бронетранспортерам в деле преодоления рвов.
Короче говоря, машина нырнула в канаву, но при выполнении лихого маневра «рога» погрузчика глубоко вдавились в противоположный склон канавы, словно механическое чудище вообразило себя кротом и решило заняться землеройными работами.
Я немедленно подал назад, но результатом стали лишь комья земли, обильно полетевшие из-под колес. Хуже того, погрузчик несколько повернулся и начал неторопливо заваливаться набок. Наверное, свалился бы совсем, но помешали «рога», глубоко ушедшие в землю.
В общем, в ипостаси механика-водителя я облажался по полной программе. «Площадку» кое-как сдал, а «город» завалил сразу и бесповоротно.
В этот момент, не раньше и не позже, на нас напали. Не Слизни, от мутантов мы худо-бедно оторвались, и в ближайшие минуты их появления ожидать не стоило.
По погрузчику, надо полагать, в несколько стволов ударили черные сталкеры. Пули звонко ударялись в металл, рикошетили. Стреляли издалека, метров с трехсот… Пока не прицельно, но вскоре могли и пристреляться.
Похоже, банда черных сталкеров перебралась через болотце и преодолела заросли лжеборщевика, не подставившись под выстрелы «каракалов» с вышки. Подтянулись поближе к месту событий и решили поупражняться в стрельбе. Ладно хоть гранатомета ни у кого из них не нашлось…
Мы покинули кабину, не торопясь подставляться под выстрелы. Мощный корпус погрузчика, особенно его двигатель, способен в принципе защитить от любой пули…
Прилетела еще одна очередь, угодив на сей раз по аккумуляторному отсеку. Вообще-то он куда менее страдает от стрельбы, чем двигатели на жидкотопливных машинах, не говоря уже об их бензобаках. Если пуля пробивает одну из ячеек батареи, остальные продолжают работать в прежнем режиме, запас хода незначительно падает, а мощность и скорость остаются почти прежними… Так происходит в теории. Но данная конкретная очередь теорию не подтвердила: из простреленного аккумулятора потек электролит, и что-то там внутри коротило-искрило, скорее всего шальная пуля перебила главную шину питания.
Теперь отъездились окончательно… Даже если погрузчик каким-то чудом встанет на колеса – отъездились. И весь личный состав нашего механизированного подразделения автоматически переводится в пехоту.
– Пошли пешочком, – предложил я. – Мне расхотелось кататься.
– А что так? – удивился майор. – А еще таблеточку? Закинься – и поехали?
– Отстань, без твоих подколок тошно…
– Ну, давай, давай закинься, – не отставал майор, и я понял, что дело нечисто.
– Ильза, солнышко, ты меня видишь? – спросил я у подруги жизни.
– Таки да, – ответила подруга: в жизни она всегда говорила иначе, и мои подозрения усугубились.
– Ты тоже считаешь, что мне надо догнаться? – не отставал я.
– Я не считаю, что и сколько ты пихаешь в свой организм, – ответила любимая. – Ты, наверное, не поверишь, но мне давно стало по барабану…
Ой, как плохо… Как не вовремя…
– Скажите, мы точно в канаве рядом с ТЭЦ? – спросил я жалобно у обоих инквизиторов сразу.
– Нет, бля, мы в уссурийской тайге и мы бурундуки с двумя полосками! – злобно сказала Ильза.
– Не обобщай, не обобщай, – запротестовал майор. – Две полоски – это не мое… Совсем не мое.
– Вы не бурундуки, вы гнусные сволочи, – констатировал я. Хотел заплакать по такому поводу, но слез не нашлось…
– Говорил я тебе, завязывай с этой химией? – сурово спросил майор.
Ну, говорил… говорил… попробовал бы сам, сука, пожить с одним суставом и сгустком боли вместо второго.
Черные сталкеры ничего не знали о моих проблемах с суставами, спутниками и таблетками. И они продолжали стрелять. Им очень хотелось меня убить. Если попадут, интересно, я воскресну? Зона достанет из запасников резервную копию? Воскресит на манер Шмайсера? Захотелось немедленно попробовать. Встать под пули, и…
– Куда, сука? – заорал майор и врезал мне по лодыжкам.
Я рухнул в канаву. Лицом в жидкую грязь. Она была прохладная, приятно холодила лицо…
– Вставай, гнида наширявшаяся! – хрипел майор откуда-то издалека.
А потом кто-то ударил меня по ребрам. Наверное, ногой. Ильза? Она, она, больше некому… Всегда ее ненавидел.
Поднялся на ноги я с единственной мыслью: вломить звездюлей ненаглядной, и будь что будет. Но не успел… все исчезло в непроглядной ночной черноте, и я понял, что умер.
