Кочупа кивает, и все трое отходят.
- Кто это?
- Старший сын того охотника, что ушел к предкам на поляне, где ты лежал связанный, - говорит мне Жамах. - Все будет хорошо. Такач хороший парнишка, совсем не в отца.
- Ты всегда говоришь, что все будет хорошо.
- А разве когда-то было иначе? - улыбается Жамах.
Сергей сажает вертолет в двадцати шагах от того куста, под которым чубары обсуждали, что со мной делать. Я первым выхожу из машины. Следы еще оставались, но заметить их может только опытный охотник.
- Мы были здесь, - показывает Кочупа.
- А я лежал связанный тут, - указываю я рукой.
- Да, так, - соглашается Шатар. - Я тебя во-он там по голове стукнул, связал и сюда принес.
- А где... Мой отец... - спрашивает Такач.
- Это случилось там, - Кочупа показывает то ли на могилу, то ли на горы за ней. - Я думал, это я там к предкам уйду.
Мы неспеша подходим к холмику могилы.
- Мы здесь его закопали, - говорит Шатар. - Он на этой поляне умер.
Такач садится на землю рядом с могилой, а мы возвращаемся в вертолет.
- Ты хорошо говорил, - одобряет Жамах.
- Я говорил правду, - кивает головой Кочупа.
- А что было потом? - влезает Евражка.
- Потом Чупа разрезал ремни, освободил меня, и охотники ушли на перевал.
- А ты, вредина, если еще раз такое устроишь... - рявкает Жамах. Евражка ловко приседает и избегает очередного подзатыльника.
Перед отлетом она устроила шумный скандал. Мол, ее оружие осталось у нас. И вообще, ее шабашники ждут. А если ее не возьмут, она пешком пойдет. Папа от степняков убежала, и она убежит. А если погибнет по дороге, потому что без оружия осталась, всем чубарам позор будет. И все это - криком, в полный голос. Пришлось взять, только бы замолчала.
Такач долго сидит неподвижно, положив ладони на могильный холмик.
- С отцом беседует, - говорит Жамах.
Затем он открывает баклажку, поливает холмик водой и возвращается в машину. Сергей запускает двигатель, поднимает вертолет, и через десять минут мы дома.
- А-а-а!!! - вопит Евражка, выскакивает из машины раньше, чем винт останавливается, и мчится куда-то, будто ее волки гонят.
- Что это с ней? - удивляются чубары. Я выглядываю в окно.
- Экскаватор без нее землю роет. Идем, посмотрим.
Вчера мы учились только ездить на экскаваторе. А сегодня те, кто не полетел к Чубарам, научились лапой экскаватора землю рыть.
Мы подходим ближе. Экскаватор вгрызается в землю лапой, зачерпывает полный ковш, поднимает лапу, отводит в сторону и высыпает землю из ковша рядом с канавой. Зачерпнув несколько раз, поднимает с земли большой ковш, который спереди, поднимает две железные ноги по бокам, проезжает на колесах на несколько шагов вперед. Затем упирается в землю ногами так сильно, что колеса приподнимаются, опускает ковш и снова роет землю лапой. Управляет экскаватором Платон. На коленях у него сидит Евражка, положив ладони на рычаги, поверх его рук.
- Что это? Для чего? - не выдерживает Такач.
- Охотникам лень до речки дойти, чтоб посуду вымыть. Так они решили ручей сюда пустить, - объясняет Жамах.
- Серьезно?
- Серьезней некуда. Прошлым летом с той стороны поляны ручей выкопали. Водопровод называется. Но одного им мало показалось. Теперь за второй взялись.
- Мы так никогда не делали, - качают головами охотники.
- А когда мы долго на одном месте стояли? Я сейчас вам хыз покажу, вы вообще дара речи лишитесь.
- Я смотрю, гости у нас, - подходит сзади Мудр. Щенок на его руках с интересом оглядывает мир. Иногда он поднимает мордочку и пытается лизнуть Мудра в лицо.
- Да уймись ты! Всего обслюнявил, - сердится на него Мудр.
- Это мясо есть нельзя, - на всякий случай предупреждаю я чубаров.
Остаток дня проходит кувырком. Нашего языка чубары не знают, поэтому водить их, знакомить с уважаемыми людьми, показывать ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ приходится мне. Расспрашивать женщин у чубаров не принято. У мужчин свои интересы, у женщин - свои. Так что Жамах мне не помогает. А вопросы из чубаров так и сыплются. И на многие я ответить не могу. Например, как сделать рацию? Для чего она нужна, показал. Какие кнопочки для чего, объяснил. А как сделать, сам не знаю. Их чудики делают. Подходим к Сергею:
- Спроси что полегче, - говорит. - Я пилот, я летающие машины вожу.
Подходим к Толику.
- Руками на коленке это не сделать. На завод надо идти. Или, хотя бы, в мастерскую. Но я и в мастерской не сделаю. Я геолог, а тут инженер нужен. Может, Вадим сумеет объяснить?
Вадим втыкает в землю лопату, предлагает нам сесть. Садимся кружком.
- Вещь эта с виду простая, а внутри очень сложная, - начинает он. - Я в школе одиннадцать лет учился, потом в институте шесть лет. Чтоб рассказать, как рации делаются, мне три дня потребуется. Начинать?
Чубары сначала не верят. Но я-то видел, как много знает Ксапа. Всю зиму нам сказки рассказывала, и, говорит, еще на пять зим хватит. Разговор переходит на то, как чудиков с детства учат, как они в школу ходят.
- Клык, что мы рассказываем, когда показать можно? - спохватывается Вадим. - Отведи парней к Свете, покажи нашу школу.
Не знал я, что та стена хыза, на которую Света свои картинки и плакаты вешает, теперь школой зовется. Ксапа школу не так описывала. Но раз Вадим говорит...
Школа чубаров не сильно удивляет. Говорят, на совет матерей похоже. Но хыз очень заинтересовал. Особенно, изнутри. Когда я вхожу, по привычке ладонью по выключателю шлепаю, над нами свет загорается. Днем свет можно и не зажигать, но похвастаться-то надо.
- Здесь мы живем зимой, когда снаружи снег и холод.
Тут я задумываюсь, что говорить, если о свете спросят? У нас это как-то постепенно сложилось. Сначала - фонари. Потом - лампы на столбах на посадочной площадке. Факелы - не факелы, но что-то похожее. А зачем к лампам провода тащить, я так и не понял. Знаю только, что без проводов не светят. А фонари светят. Надо будет Толика расспросить.
Народ постепенно собирается к вечернему костру. Сергей лениво подстраивает лады гитары.
- Ты сланцевые щетки на ручье проверил? - негромко спрашивает Платон.
- Да, - Вадим устраивается поудобнее, ловит щенка и почесывает ему брюшко. Тот охотно опрокидывается на бок.
- И что?
- Ты не поверишь. То же самое, что у нас, - усмехается Вадим. - слабые следы касситерита, и ничего более. Ледниковые периоды разнятся, а геология та же. Нонсенс!
Я понимаю, зачем Вадим летал к Чубарам, зачем повел нас купаться, хотя небо было пасмурное. Зачем лазал по каменистому ручью, хотя вода в нем была просто ледяная. Геологи охотятся на камни. Нехорошо в открытую охотиться на чужой земле.
