Спустя некоторое время я отплыл в спущенной на воду шлюпке от борта «Призрака». Разношёрстная толпа провожающих, перегнувшихся через борта и машущих мне руками, навела меня на мысль о том, что вскоре мне придётся расстаться с этим самобытным коллективом, успевшим за такое короткое время оставить свой след в моём сердце. Махнув морским бродягам рукой, я принялся усиленно грести, неумолимо приближая борта маленького судёнышка к могучим объятиям природной стихии, трансформировавшихся в смертельную ловушку для всего живого. Расстояние протяжённостью в милю отделяло меня от границ Катара, увенчанных белоснежной пеной.
Не прошло и получаса, а я уже достиг ближайшего витка гигантского водоворота. По мере моего приближения к бездне нарастал гул перемещающихся с огромной скоростью исполинских масс воды. Осознание того, что через несколько мгновений я один на один столкнусь со смертоносной силой океана, наполняло душу трепетом и необъяснимым ликованием. Наконец, настал момент, когда шлюпку затянуло в водоворот и с поражающей воображение скоростью понесло по огромной спирали, которая с каждым новым витком затягивала меня в чернеющую океанскую бездну. По мере моего продвижения угол воронки становился всё более крутым — вскоре я уже скользил по практически отвесной стене гладкой чёрной воды. Стремительность этого головокружительного падения будто околдовала меня — осознав, что дорога назад безвозвратно отрезана, я успокоился и с удвоенным вниманием контролировал происходящее вокруг. Рядом со мной по стенкам воронки скользили различные плавучие предметы, отданные поверхностью, как дань жаждущим глубинам океана: покрытые слизью стволы давно попавших в море деревьев, обломки досок, останки утвари с какого-то затонувшего корабля, морские водоросли, обитавшие некогда на рифах.
Понемногу пугающий своей беспросветностью мрак пропасти начинал рассеиваться, словно нехотя уступая окружающее пространство голубоватому свечению, льющемуся откуда-то снизу и отражавшемуся на глянцевых стенах водоворота. Вскоре синие всполохи, заполнившие водный тоннель, стали нестерпимыми для зрения. Прикрыв глаза ладонью, я взглянул вниз и узрел Фонтан во всём его величии. Из недр Катара бил мощный поток ослепительно-голубого пламени. Сказать, что это было грандиозно и великолепно — значит не сказать ничего о тех ощущениях, которые я испытал. Навряд ли во всём многообразии слов различных языков найдутся эпитеты, достойные нереальной красоты зрелища, представшего моему взору. Исполинский источник манил меня пульсацией своей мощи — и противиться этому зову было невозможно. Наступил момент, когда, забыв про всё, я выпрыгнул из лодки навстречу пламени Фонтана…
Бурные потоки мощи источника приняли меня в свои объятья. Языки голубого пламени бережно охватили моё тело, унося его в центр Фонтана — туда, где пульсация силы нарастала с каждой секундой. Источник словно растворял мою физическую оболочку и сознание в своих искрящихся волнах — вскоре я уже был частью Фонтана, а он — частью меня. Невесомый и бестелесный, я парил в самом центре средоточия силы, которая, подобно энергии Зеркала, доводила до совершенства все системы жизнедеятельности моего организма. То, чего я больше всего опасался, не произошло — Зеркало не воспротивилось моему воссоединению с другим энергетическим центром. Две силы, словно союзники, сплелись в великолепном симбиозе, вознеся своего посвящённого на новую ступень пути к совершенству. Полностью овладев своим телом после очередного перерождения, я осознал, что теперь могу управлять Фонтаном по своему усмотрению. Широко раскинув руки, я восторженно проорал что-то нечленораздельное, мысленно приказав источнику вознести меня вверх — туда, где далеко-далеко в конце водного тоннеля виднелось голубое небо Таола. Беспрекословно повинуясь приказу, мощный поток энергии подхватил меня и стремительно понёс вверх. Этого вознесения мне не забыть никогда — подобно молнии я летел на острие энергетической стрелы, выпущенной из недр Фонтана, пока не поднялся на полкилометра над неспокойной поверхностью океана. Коротким взмахом руки я заставил замереть поддерживающий меня поток и беглым взглядом окинул морскую панораму.
За время моего отсутствия на поверхности произошли значительные изменения — картина, представшая моему взору, была довольно нелицеприятной. Скрывшая горизонт армада военных кораблей неотвратимо надвигалась на «Призрак» и «Легенду», сиротливо стоявших на якоре неподалёку от рифа. Мгновенно оценив возникшую ситуацию, я понял, что на сей раз у бравых морских разбойников нет ни единого шанса на благоприятный исход предстоящего сражения: впереди — несколько сотен патрульных кораблей с уже готовыми к бою орудиями, позади — жадная пасть исполинского водоворота, исключающая возможность бегства. Силы покорённых источников позволяли мне видеть всё, что происходило на палубах пиратских кораблей — Лань и Чёрный капитан решительно жестикулировали, подгоняя пинками и без того напуганных подчинённых. Капитаны обоих кораблей готовились принять жестокий и, без всякого сомнения — последний бой, увенчающий финальные дни их молодости немеркнущей славой. Ни встревоженная Лань, ни грозный Чёрный капитан, ни кто-либо из снующих по палубам пиратов не заметили моего возвращения из бездны Катара — все были поглощены приготовлениями к ужасающе неравному сражению. Противник же, напротив, был свидетелем моего чудесного появления из морских глубин во всех его красочных деталях. Пооткрывав от удивления рты, канониры патрульных кораблей застыли с зажжёнными факелами возле готовых к сокрушительному залпу орудий.
Эху оглушительной канонады, символизирующей победу над самыми отчаянными лидерами пиратского братства, так и не суждено было раздаться над морскими просторами Таола — одним мановением руки я потушил факелы пушкарей, послав в сторону патрульных кораблей порыв шквального ветра. Мало того, что мой выпад предотвратил ужасающий залп — сумасшедший удар воздушной стихии порвал паруса и сломал мачты многих кораблей грозного противника. Потрясенные неожиданным вмешательством свыше, пираты изумленно оглянулись, и тут же палубы обоих кораблей огласились ликующими криками. Отвечая на приветствия, я помахал морским бродягам рукой.
Но, несмотря на вмешательство сверхъестественных сил, неприятель и не подумал ретироваться. Патрульные корабли выровняли строй, и я вновь увидел огни факелов возле нацеленных на пиратов орудий. Незадачливость морских шакалов начала меня раздражать — выставив обе руки перед собой, я направил силу источника на волны, омывающие борта вражеской армады. Поверхность океана в точке приложения моего посыла встала дыбом, и вскоре непроницаемая завеса из сверкающей водной пыли отделила неприятеля от пиратов. Поддерживая эту импровизированную преграду, я пронзил взглядом бездонные глубины океана, призывая того, кто поможет поставить мне точку в этой баталии. Хотя это было довольно затруднительно, но спустя несколько мгновений я все-же нашёл его — он безмятежно спал на глубине нескольких километров. Повинуясь непререкаемому зову, черные глазницы морского чудовища медленно открылись, вылив на окружающее пространство беспредельную ненависть монстра. Огромные кольца покрытого стальной чешуей тела зашевелились, поднимая с ложа монстра многовековой ил и редкие полусгнившие водоросли. Ужасающий персонаж древних преданий восстал ото сна. Всколыхнув неподвижные, практически мертвые воды океанских глубин, чудовище устремилось к Катару, повинуясь воле своего нового господина. С каждой секундой я ощущал всё более стремительное приближение владыки глубин Таола — уже через несколько мгновений смертельные объятия Катара разверзлись, и из пугающей темноты взметнулось вверх чудовищное тело монстра, который застыл перед своим повелителем, подобно приготовившейся к броску гигантской кобре. Пустые глазницы вопрошающе воззрились на меня, а огромное, покрытое илом и водорослями тело подрагивало от нетерпения. Я внутренне содрогнулся при мысли о том, что мне предстояло сделать, но собрался с духом и, схватившись руками за выросты на отвратительной голове монстра, оседлал чудовище.
