Без нее мне бы хана пришла.
«А без Ивана – ей бы конец пришел!» – вдруг прозвучал внутри меня предательский голос, но я сделал вид, что не услышал. Но тут мы снова остановились, потому что впереди вертикальный колодец был. Иван первый вверх полез, а потом уже Маришка и я. А колодец оказался совсем короткий, и когда мы из него вылезли, оказались в большом тоннеле. Ощущение было, словно гигантский червяк в камне нору прогрыз, такой правильной, круглой формы она была. Вот только на полу и на стенах глубокие бороздки. Ну тут Иван компас достал, стал смотреть, куда нам идти: направо или налево. Посмотрел, головой покачал и карту вытащил. Я его спросил, что он делает. А он и отвечает:
– Чтобы из любой системы пещер выбраться, надо на слабину идти. Либо к обрыву, либо к реке. У нас Волга всего в пятистах метрах на юго-запад. Но есть одна проблемка. Мы находимся ниже уровня реки метров так на двести пятьдесят. К тому же берег низкий, насколько я помню, а я бывал там один раз еще до армии, у Дубны он песчаный, а тут, возможно, еще и болотистый. Так что рядом, конечно, но не факт, что на поверхность выберемся, скорее всего, если и есть сифоны, то они затоплены. Так что идти надо к Ларцево. Возможно, там есть выходы ближе к поверхности. Но это почти три километра по картам получается. Что будем делать?
– Э-э… – вдруг протянула Маришка, – я думала, вы у нас командир. А мы так себе, бесплатное приложение к основным функциям.
Вот ведь зараза! Я даже удивился, я и не знал, что она такой язвой может быть. Всегда ведь тихушницей была. Но Иван реагировать не стал. Ко мне повернулся. Я и спрашиваю:
– А тоннель этот куда уходит?
– А тоннель уходит мимо Игнатово на запад и вот тут, – Иван потыкал пальцем в карту, где в ярком кружке света была обозначена уже несуществующая деревня, – по идее, должен к Волге выходить, ну или под Волгой идти, а вот этим концом на восток явно к Ларцево идет. Там теперь тоже провал. Ты в курсе?
– В курсе, – киваю я.
– К тому же получается, – продолжает Иван, – что если идти по тоннелю на запад, то на берег Волги он выйдет не через пятьсот метров, пятьсот метров – это если южнее идти, а на запад по нему до Волги тоже почти два километра будет. И там точно – болота и топи.
– Ну значит, в Ларцево идем, – сказал я и рукой махнул, – туда.
– Отлично! – сказал Иван, карты и компас убрал. – Слушайте приказ: выдвигаемся на восток, к Ларцево. Санек, иди первым, девушка в середине, я – замыкающим. И еще, ребята, – не растягиваться, кучей держимся. Не нравится мне этот тоннель. Санек, автомат наизготовку возьми.
Ну тут уже я заартачился.
– Александр Васильевич меня зовут! Но для друзей я просто Шурыч!
Но он и бровью не повел.
– Отлично, – говорит, – Александр Васильевич, гляди в оба. Идем тихо, не шумим. Давай!
Ну, в общем, пошли мы, каждый себе под ноги фонариком светит, чтобы на бороздках этих ноги не переломать, и тут грохнуло сзади. Несильно грохнуло, наверное, мы уже ушли довольно далеко. Но мы разом остановились, прислушались. А там, где-то в отдалении, еще погрохотало немного и затихло. А Иван и говорит:
– Ну все, назад дороги нет. Только вперед, камрады, только вперед!
Надо сказать, что после взрыва мы вперед стали продвигаться чуть ли не рысью. Не знаю, как у Маришки или у Ивана, а у меня перед глазами вода стояла, которая до пещеры нашей дошла и внутрь, видать, хлынула! Значит, точно надо было торопиться!
А тоннель этот метров через сто стал уверенно так вверх подниматься. Я даже обрадовался, но, видать, зря, потому что снова на стенах и на потолке норы появились. И запашок такой звериный, вроде бы пометом пахнет.
Слышу, Иван шепчет:
– Кучнее, ребятишки, держитесь, кучнее…
А тут куда кучнее? И так Маришка мне то и дело в спину тычется, и он тоже рядом совсем пыхтит. А между тем начинаю я понимать, что вокруг нас в темноте что-то происходит. Мы-то что можем видеть? Метров десять вперед да столько же назад, да стенку слева, стенку справа. На потолок и то все время пялиться не будешь, споткнешься или, того и гляди, в какую-нибудь нору свалишься, не приведи, Господи! А в темноте кто-то мелькать стал, тени неясные появляются на границе света и тьмы, и шепот то и дело слышен. И главное, совсем непонятно, откуда он доносится, то ли сверху, то ли снизу, кажется, отовсюду сразу! И тут слышу я, Иван в темноте позади нас возится, оглянулся я, а он, оказывается, «Сайгу» за плечи закинул, а из рюкзака своего огромадного какую-то здоровенную винтовку вытащил, магазин к ней цепляет. А там не магазин, а целый барабан, патронов, наверное, на двести, не меньше! Ну значит, дело швах!
Тут и Маришка, слышу, шепчет:
– Шурыч, мне страшно…
А я что ответить могу? У меня у самого ладони вспотели, да во рту пересохло от волнения. Я как вспомню эту тварь вонючую, которая мне чуть голову не отгрызла, так мне совсем плохо становится. Они ведь и по стенам, и по потолку лазать могут! Тут вдруг светлее стало, я оглянулся, а это Иван в дополнение к своему фонарю еще мощный тактический фонарь на винтовке включил, и стоило ему вперед посветить, как я меня внутри похолодело. А там этих длинных зубастых тварей, штук, наверное, двадцать! Я сразу же автомат на уровень глаз вскинул, с предохранителя спустил. А Иван, слышу, то же самое сделал и меня тихо так спрашивает:
– Ты, Шурыч, видел таких? Или нет? – и тут же командует. – Так же вперед идем, не останавливаемся.
– Видел, – отвечаю, а у самого ноги ватные стали, – в провал они к нам вылазили. Штук шесть их было.
– Ну и как?
– Постреляли мы их, – говорю, – глаз у них нет, а еще по стенам ходят, как мухи.
А он и отвечает:
– Это хорошо, что их пострелять можно, плохо, что их много очень, а еще плохо, что место ровное, даже гранату не кинешь. И еще: не вздумай стрелять в мою сторону! Понял? Твоя девушка, Шурыч, молитвы знает?
– Нет, – отвечаю. – Откуда? Она же некрещеная.
– Ага… А молитвенник у тебя есть? Или еще что-нибудь такое?
– Есть, в рюкзаке в кармане.
– Ну, – продолжает он у меня за спиной, а сам, судя по голосу, то и дело целится из винтовки своей направо и налево. – Тогда пусть она его возьмет и читать начинает с любого места, потому что нет сегодня у нас, Александр Васильевич, другой защиты.
Я думал, Маришка снова заартачится, а она у меня из кармана рюкзака сама молитвенник вытащила. Хорошо, что шрифт там крупный, даже при фонаре хорошо видно. Слышу, идет за мной тихонько и листами шуршит.
– Че читать? – шепчет, и чувствую я, что она до смерти напугана.
А Иван ей в ответ:
– Жить хочешь? Читай! Что угодно! Только, ради Бога, не останавливайся!
Ну слышу я, начала она читать тихо так, ну видать, где открыла, оттуда и начала почти шепотом:
