Взгромоздившись на нашу бричку, пригладил ежик волос «на толщину расчески» и мужественно расправил плечи.
— Штирлиц сказал — трогай! Водитель потрогал и потерял сознание. Ну что, гражданочка, трогайте!
Вообще-то мой юмор всегда отдавал немытыми ногами, но Калипсо в ответ хихикнула и сексуально чмокнула губками:
— Но! Но, пошли!
Какая это была пара рысаков! Чистокровные ахалтекинцы! Четыре коротких пальца, торчащих, как у бегемота, из пухлой чешуйчатой лапы, костяное забрало на груди, рыбьи плавники по всему позвоночнику с иглами величиной с вязальную спицу, толстый хвост с наковальней на конце (прилетит — мало не покажется). А морды — не приведи господи! Длинная змеино-жирафья шея заканчивалась плоским вытянутым рылом, как у птеродактиля. Когда сей ротик приоткрывался, из него хищно поблескивали конические зубки, готовые рвать и кромсать все, до чего получится дотянуться. Наши коняшки явно не сидели на вегетарианской диете, скорее уж питались вегетарианцами. Глазки-пуговки многообещающе горели кровавыми угольками из-под массивных надбровных дуг, усаженных бородавками костных выступов. Оба существа стронулись с места, повинуясь голосу Калипсо и вдохновляющему щелчку бича, сделанного, похоже, из колючей проволоки, и бодренько начали набирать ход. Народ с улицы со свистом ретировался в двери и подворотни, торопливо освобождая нам дорогу. Я бы тоже не рискнул ходить сейчас перед нами по пешеходным дорожкам. Шеи у наших тварей довольно длинные, могут и слизнуть какого-нибудь бездельника даже с подоконника. Над ухом послышалось утробное урчание. Я от неожиданности присел «на пять-шесть», стреманулся так, что машинка чуть не остановилась, но, оглянувшись, увидел Андрюшиного котяру. Сзади в колеснице было оборудовано что-то типа бардачка под разные причиндалы — корзины со стрелами, скарб. Так вот, на этом всем с деловым видом вальяжно разлегся питомец моего кореша, будто багажный отсек соорудили специально для него. И мурлыкал. Вот когда он успел туда прошелестеть? До чего же ушлая стервяга, в который раз отметил я и вновь повернулся к нашим иноходцам.
— Как их зовут? — спросил свою спутницу.
— Наф-Наф и Ниф-Ниф! — гордо ответила она.
— Хм. В общем, можно было догадаться.
— Правда, симпатичные?
— О-о-о, просто прелесть! — в тон ей ответил я.
— Сама проектировала, — похвасталась Калипсо. — Я взяла восемь левелов Биомоделирования из моих двенадцати! Но я редко работаю с животными. Предпочитаю растения. Надо как-нибудь пригласить тебя в мою оранжерею.
Упаси господи! Уж лучше в одиночку пойти в северные джунгли, чем к ней в гости. Там-то еще бабушка надвое сказала, а у нее — сожрут с гарантией. Чего еще ожидать от ее флоры, если вся фауна получается настолько кровожадной? Но вслух предположил:
— Остальные — Обаяние?
Она кокетливо улыбнулась и ответила:
— Обаяния мне и так хватает. В обоих Мирах. Остальные — Стрельба и Сила.
Сзади трусили на своих доберманах-переростках Андрюха с Юстиной и мило ворковали. Следом за ними ехали две турмы Эквитов. Солнце блестело на их серебряных доспехах. Золотые бычьи рога слепили глаза. Пики грозно нацелились в небесную синь. Замыкала нашу колонну еще пара незнакомых мне Игроков. Также с символикой Лиги Всадников. Мы собрались начать войну по всем правилам.
Проселочная дорога пропетляла по полям и через час углубилась под вечнозеленую сень членовредительного бурелома, именуемого лесом. На удивление, при такой буйной растительной жизни сама дорога оставалась ровной, ее подъемы и спуски не загораживали упавшие замшелые стволы, утрамбованный дерн не взрывали щупальца узловатых корней. Они (альбалонговцы), похоже, регулярно следили за ее высоким качеством. Воистину, местные надсмотрщики за юнитами могли бы поучить наших уважаемых представителей дорожных служб. Нет! Их надо ссылать сюда на работу! На пару месяцев! И не простых работяг, а чиновников и начальство. А работяг ставить над ними надсмотрщиками. Вот это была бы настоящая гармония жизни, ни дать ни взять.
Мы с Калипсо уже долго колыхались в корзине колесницы, флиртуя и подшучивая друг над другом. Меня неудержимо потянуло в сон. Грация поспать толком не дала. Вернее, это было взаимно.
— Сколько нам еще ехать? — зевая, спросил я Калипсо.
— Не знаю, но, думаю, пора приготовить луки и стрелы. — Она оглянулась и посмотрела на Юстину.
Та кивнула и сделала знак кому-то из граждан, едущих в хвосте. Моя возничая слегка попридержала двух своих поросят. Несколько Эквитов на рогатых бронированных верблюдах объехали нас сбоку, безжалостно снося зеленые насаждения, и заняли место в голове колонны. Мы вступали в опасную зону. Я достал купленный у Африкана короткий тугой лук и изготовился к стрельбе. В кроне нависающего над дорогой древесного исполина мелькнуло что-то темное. Калипсо прищурила глаза и в ответ на немой вопрос утвердительно качнула головой. Выпущенная стрела вонзилась в листву. За ней еще и еще одна. С хрустом ломая ветви, на дорогу рухнула какая-то гадина. Она состояла из одних щупальцев, которые извивались, как сотня змей. Калипсо остановила колесницу. Я выскочил из нее, выхватывая на ходу палаш. Подбежал к монстру и, изловчившись, рубанул наотмашь. Существо развалилось надвое, истекая черным жизненным соком. Под ноги шлепнулась книга.
— С почином, — поздравил меня подъехавший Андрюха.
— Только больше не отрывайся от группы, — строго добавила Юстина.
Зря она так беспокоилась. Уже через пять сотен шагов дело нашлось для всех. Смрадные гады лезли из чащи на дорогу, как кипятком ошпаренные. Эквиты выстроили что-то вроде каре, и нам с Калипсо приходилось стараться не влепить стрелу в спину своему. Теперь стало ясно, почему лошади, избранные гражданами для сегодняшней увеселительной прогулки, все как одна принадлежали к плотоядным. Ниф-Ниф и Наф-Наф рвали в клочья похожих на гусениц животных (мне сразу вспомнились наши шустрые тренажеры из Кровавого Лабиринта), Игроки прикрывали всех с воздуха. Оттуда на нас начали планировать бабочки с саблезубыми клыками, с которых даже не капало, а струилось что-то едкое, цветом как кровельный вар. Я махнул на все рукой, перекинул свое тело через край колесницы и рванул поближе к всеобщему веселью. Тяжелый палаш тут же нашел себе добычу и раскромсал хитиновый панцирь здоровенного жука. В дальнейшем он тоже не скучал. Андрюха пробился ближе ко мне и стал кем-то вроде телохранителя. Он больше следил, чтобы меня не употребили в меню, и лишь изредка с чавкающим звуком пробивал своим новым боевым топором голову какого-нибудь необоснованно активного насекомого. Незнакомые мне Игроки (уже потом я узнал, что звали их Ювеналий и Квирина — девушка, между прочим, тоже ничего себе) с небольшой группой юнитов рванули куда-то вглубь леса и вышли из боя. Постепенно накал сражения спадал. Поток атакующих мельчал и потом иссяк совсем. Юстина на правах военачальника оглядела наши ряды и скомандовала:
