И вот теперь Обухову надо было сманеврировать так, чтобы зенитки не убили его машину, и в то же время чтобы выйти врагу во фланг…
Обухов прикинул маршрут и поспешил вернуться в башню, под защиту брони.
— Ну чего там, командир? — жадно спросил мехвод Чевтаев, ему хотелось новостей, как в жару хочется напиться. — Воевать будем?
— Сейчас будем, — ответил Обухов. — Действуем, как учили. Я говорю, куда едем, а ты четко отрабатывай, никакой самодеятельности… На ходу огонь не ведем, пустая трата снарядов. Вот ворвемся на позиции пехоты — там уже отведем душеньку…
Когда песочно-желтый, кажущийся в темноте почти белым «Стюарт» с номером 31 на башне заспешил вдоль пляжа на правый фланг, он привлек к себе внимание обеих сторон.
Румыны попытались достать фасонистого торопыгу из двух своих полевых орудий.
А танкисты родного батальона — в ту минуту на ходу были еще четыре «Стюарта» — решили, что «тридцать первый» выполняет приказ командования, и устремились за ним. Ну а морячки десанта, в свою очередь, инстинктивно рванули за «броней».
Вышло, что Обухов со своим танком, сам на то не рассчитывая, возглавил первую осмысленную атаку в том бою.
Выворачивая из земли колья с колючей проволокой, танк споро выбрался на пригорок в тылу у вражеских пулеметчиков.
Отсюда же отлично просматривалась жирная змея окопа, над которой здесь и там покачивались высокие меховые шапки румынских пехотинцев. Тут уж вовсю заработали пулеметы «тридцать первого», а Обухов мгновенно взмок, забрасывая в прожорливую пушку снаряд за снарядом.
С неподражаемым ревом «Полундра!» по обе стороны от танка пошли в атаку злые матершинники-морячки.
Румыны дрогнули сразу же, всем батальоном. Гальваническая искра ужаса промчалась по окопам, по пулеметным точкам и блиндажам.
Враг бежал без оглядки. Немецкие зенитчики, видя такой оборот, поспешили подорвать свои пушки и тоже бросились наутек.
Пьянящая волна боевого восторга поднялась в душе Обухова.
— Вперед! Вперед, Костя! — выдохнул он.
Еще секунду назад казалось, что неудача полнейшая, что всех перебьют там, на галечном пляже, под рокот чугунных волн.
И вдруг — оборона врага рухнула и стало ясно, что они, танкисты десанта, не просто выжили, но и победили!
Морские пехотинцы с танками вели преследование до девяти утра. За это время пять «стюартов» и несколько сотен морпехов прошли по грунтовой дороге до восточной окраины деревни Глебовка.
А когда стало ясно, что задача выполнена, они остановились.
Оборотистый Леонов принес откуда-то два больших котелка румынской кукурузной каши. Обухов по такому случаю выдал каждому по полному сухпайку.
Ох и попировали же они!
Вероятнее всего, Обухов и три его товарища погибли бы вместе с танком в ближайшие сутки. Но радиостанция — о которой командир экипажа и думать забыл — неожиданно ожила.
О чем сообщил состоящий при ней Андрей Курсилов — может быть, единственный человек во всем их танковом батальоне, свято верящий в победную силу радиосвязи.
Итак, было 10.32, и они приняли радиограмму, переданную азбукой Морзе:
ДЕСАНТУ. ВВИДУ НЕВОЗМОЖНОСТИ ОРГАНИЗОВАТЬ СНАБЖЕНИЕ ОПЕРАЦИЯ ПРЕКРАЩЕНА. ВЫХОДИТЕ РАЙОН СТАНИЧКИ ЮЖНЕЕ НОВОРОССИЙСКА ЗАХВАЧЕННЫЙ ДЕСАНТНЫМ ПОЛКОМ КУНИКОВА
Этой радиограммой Обухов поспешил поделиться с капитаном третьего ранга Лихошваем, который после гибели многих достойных офицеров оказался старшим командиром в их десантном отряде.
Лихошвай прекрасно понимал, что, несмотря на тактический успех с захватом Глебовки, десант в целом провалился.
Ясно было: лучшее, что они могут сделать — пробиться на восток, к своим.
Однако сразу отдавать приказ всему отряду уходить с боем из Глебовки капитан третьего ранга не стал.
Вместо этого приказ выдвинуться в восточном направлении получили только оставшиеся на ходу «стюарты». Им вменялось провести разведку боем вдоль дороги Глебовка — Новороссийск. В случае успешного продвижения на пять километров они должны были дать сигнал: две зеленых ракеты, одна красная.
Обухов заранее условился с командирами других машин, что в разведку пойдут на полной скорости. Полная скорость по грунтовке для «Стюарта» — двадцать пять километров в час. На словах кажется немного, но на самом деле для многих танков того времени и пятнадцать были за счастье.
Также условились, что поломавшихся ждать не будут — боевая задача важнее.
Обухов как в воду глядел: на первом же километре из-за разрыва гусеницы встала машина номер 28. «Стюартов» осталось два. А еще через полтора километра механик-водитель «Стюарта» с номером 24 не вписался в поворот, и танк завалился в придорожную канаву.
Они на своем «тридцать первом» в одиночестве проехали вперед еще полкилометра, как вдруг в наушниках раздался голос наводчика Леонова.
— Командир, справа танки противника!
— Где?! — Обухову казалось невероятным, что он, торчащий из башни танка и вертящий головой по сторонам, проглядел такую важную вещь как танки, которую смог заметить наводчик через свой мутный перископ.
Однако Леонов оказался совершенно прав! Параллельным курсом с ними, но в противоположном направлении, по едва различимому проселку между полями шли танки!
И уж конечно это были танки врага.
Две машины оказались румынскими танкетками R-1. Вооруженные только пулеметами, они не представляли для «Стюарта» никакой опасности, но могли крепко попортить кровь морской пехоте, окопавшейся на окраине Глебовки. Эти танкетки построили в Чехии.
Еще три танка, тоже с румынскими опознавательными знаками, имели французское происхождение. То были легкие R-35 с пушками такого же калибра, что и у «Стюарта». Но пушки эти отставали от американских на целое поколение, так что в дуэли у румын шансов было немного.
Самыми страшными противниками — хоть для морской пехоты в Глебовке, хоть для их «тридцать первого» — были, конечно же, два тяжеловеса B-2, тоже построенные во Франции. Эти танки получали при рождении по две пушки — весьма опасную для танков 47-миллиметровую и 75-миллиметровое орудие, установленное не в башне, а в лобовом бронелисте.
Оприходовав эти танки в качестве трофеев, немцы поставили на них огнеметы вместо главного калибра и отправили штурмовать Севастополь.
Из Крыма несколько танков попали под Новороссийск. И вот теперь, когда немцы спешно бросились искать по тылам технику, которую можно бросить против большевистского десанта, паре исправных B-2 была уготована роль ударного тарана.
— Справа танки противника, — повторил Леонов. — Жду приказаний.
