Из-за того что Габриэль не пускал месье Франса ко мне, тот начал сильно ругаться но внезапно Маркиза встала на ноги и убежала. Все кто это видел, очень удивились. Особенно сильно удивился месье Франс. Позже я слышала, как он говорил о том, что был совершенно уверен в том, что у кошки сломана большая часть костей и что она не выживет...
- А ты сказала месье Францу, что именно ты “попросила боль кошки уйти”. – нахмурившись задал вопрос Алекс.
- Нет… - отозвалась девочка. - Не говорила. Ведь он меня об этом не спрашивал...
- А кому ни будь ещё?
- Нет.
Алекс задумчиво смотрел на девочку.
- Ну хорошо. А кто-то вообще знал об этом твоем таланте?
- Только мой друг Габриэль. Это случилось в тот плохой день, когда он спас меня от плохого человека… Плохой человек причинил ему боль, и я помогла её унять, когда опасность миновала.
Голос девочки вновь погрустнел.
-А потом ему пришлось навсегда меня покинуть... За ним приехали полицейские, и я осталась совсем одна...
Помолчав, девочка повернулась к мужчине и вдруг спросила:
- Мистер Алекс... Вы тоже хотите меня оставить?
Некоторое время наемник не знал что ответить.
- Ну что ты…- произнес он растерянно, почувствовав как предательски дрогнул его голос. - Почему ты так думаешь?
- Потому что так думаете Вы, мистер Алекс… - грустно отозвалась девочка. Пусть не сейчас, но в будущем... Ведь так?
Невидящий взгляд девочки вдруг оказался устремлен на наемника, и тому показалось, что эти слепые глаза смотрят ему прямо в душу.
- Но ведь у тебя есть приемные родители… - попытался было уйти от темы Алекс, проклиная себя за то, что не в силах заставить себя сказать девочке правду о том, что она снова осиротела.
- Их больше нет. - вдруг отозвалась Лиссэль тихим бесцветным голосом. – Все, кто находится рядом со мной, обрекают себя на несчастье... И я не виню Вас, мистер Алекс, в том, что Вы тоже хотите меня покинуть... Ведь я не ваша дочь...
Наемник молчал.
Откуда девочка знает о том, что ее приемные родители мертвы, он даже не стал спрашивать. Сейчас куда важнее было найти правильные слова для того, чтобы ее успокоить. Алекс пытался придумать, что сказать, но что бы ни приходило ему в голову, все казалось фальшивым.
- Ты знаешь… - наконец произнес он. – Ни кто не знает, что ждет в будущем… Но, как бы ни сложилась наша жизнь… Я хочу чтобы ты знала… Даже если мне придется тебя покинуть, я всегда буду с тобой рядом в твоем сердце… Как и ты будешь в моем.
Девочка молчала.
- Ты же веришь мне Лиссэль?
- Я верю Вам, мистер Алекс. - отозвалась та. - Вы говорите то, что действительно чувствуете…
- Вот и хорошо. – произнес наемник, довольный тем, что смог увести разговор от грустной темы. - Думаю нам пора возвращаться в каюту, а то ты совсем замерзнешь.
Глава 15: Кодекс Братства
территория современной Франции
Лучи света пробивались в помещение сквозь стекла больших, вытянутых ввысь, витражных окон, освещая внутреннее помещение просторного класса, с высокими, сводчатыми потолками.
Большую часть помещения занимали выставленные три ряда, массивные школьные парты, изготовленные из потемневшего от времени дерева.
Общее убранство учебного помещения также выглядело весьма аскетично. Темные стены с облицовкой камня, прямоугольник школьные доски, пара массивных чугунных люстр подвешенных под потолков на внушительный толщины цепях… А так же массивный учительский стол, выполненный все в том же стиле, что и прочая мебель находящийся в этом помещении, разве что украшенный искусный резьбой.
Никаких компьютеров, планшетов, даже кинопроектора, на которых в обычных школах принято показывать учебные фильмы заметно не было.
Сидящие за партами мальчишки лет двенадцати-тринадцати, своим внешним видом также так же соответствовали общему антуражу классной комнаты. Облаченные в строгие черные костюмы с высокими охватывающими горло воротниками, сейчас все они были погружены в написание текста, который диктовал им седовласый учитель, размеренно вышагивающий между рядами школьных парт, в одеяние которого можно было легок угадать сутану священника.
- Твердость духа, - размеренно диктовал седовласый учитель, меряя пространство классного помещения неспешный шагами, - есть основная, и главная добродетель. Лишь обретя твердость духа, человек становится способен противостоять многочисленным искушениям, борьба с которыми и определяет становление его личности. Лишь твердые духом, способны выстоять, и не свернуть с пути истинны и света, не оступиться, и не подвергнуть свою душу падению в бездну грех, откуда уже нет возврата. Иные же из усомнившийся, забывшие о том, что дух человеческий обязан быть подобен монолиту, и допустившие хотя бы малую в нем трещину, встают на путь гибели, ибо как и первая капля просочившиеся сквозь толщу плотины, несет за собой бушующий поток, так и человек поддавшись единому соблазну всего лишь раз, уже не способен отказаться от него повторно.
Седовласый остановился перед окном, из которого открывался обзор на чудесного вида утопающий в зелени парк, с аккуратно подстриженной травой и деревьями, образующими стройные аллеи, положил руки за спину, и стал задумчиво вглядываться куда-то в даль. Его размышления были прерваны учтивым стуком в дверь, после чего та отворилась, и в помещения класса вошел рослый мужчина в темном одеянии, которое отчасти напоминало одежду свщенослужителя, однако немного отличалась от нее некоторыми не значительными на первый взгляд деталями.
- Прошу прощения достопочтенный мэтр, произнес человек обращаясь к обернувшемуся на звук его голоса седовласому мужчине. – Воин братства Габриэль вашею волей прибывший из Англии ожидает вас в низу, у задних ворот цитадели.
Пожилой мужчина кивнул.
“
- Благодарю тебя за известие, брат Марк. Окажи мне любезность, закончи урок за меня.
- Как будет угодно, достопочтенный мэтр. - отозвался тот почтительно, склонив голову.
Седовласый кивнул в ответ и покинул помещение класса.
За дверью начиналась длинная галерея, состоящая из украшенных искусными барельефами арок, обвитых зелёными побегами вьюна.
Череда арок открывала вид на внутренний двор замка, где в эту минуту два десятка человек облаченных в защитную амуницию, занимались отработкой элементов боя на мечах. Миновав галерею, пожилой мужчина шагнул на ступени, ведущей вниз каменной лестницы, и начал неспешно спускаться во двор. При его появлении, сверкающий бритой на лысо головой, здоровенного вида инструктор, руководивший тренировкой, поднял вверх затянутую в перчатку руку, и громко крикнул:
