однако что-то мистическое ощутимо висело в затхлом воздухе, пахло тайной. В центре, на огромной круглой подставке, покоился шар. Прозрачный, метров десяти в диаметре, разделенный секторами, словно дольки апельсина. Он еле пропускал свет сквозь себя из-за лежащего толстого слоя пыли на нем.
Молодой человек деловито огляделся, словно сверяя: все ли осталось на месте в его отсутствие. Потом, как в с детства знакомом помещении, направился к полукруглому столу, напоминающему пульт. Тем более, что перед ним покоилось огромное поворачивающееся кресло. Подойдя к нему, он смахнул пыль, и рука вместе с пылью легко, не встречая сопротивления, снесла обивку, поломав спинку кресла. Мужчина толкнул его от себя, и все сиденье рассыпалось, превратившись в груду праха и подняв столб пыли. Отскочив подальше, Саша чихнул от защекотавшей ноздри пыли. Ждать, пока та не уляжется, пришлось довольно долго. Подойдя к пульту еще раз, аккуратно рукавом провел по нему, очищая от толстого налета, положил свой фонарь и почесал лоб. Непривычно для человеческого глаза выглядела панель, без кнопок, датчиков и мониторов. Вся расчерченная пиктограммами и магическими знаками, разноцветная, с углублениями для разного вида пальцевых фигур, она представляла собой монолит, только в одном месте с неким подобием костяных счет.
Человек положил руки на пульт, закрытые глаза устремились вверх, дыхание стало глубже, он напоминал музыканта на сцене перед выступлением. Потом его руки плавно задвигались, замирая на месте на какой-то момент и опять нежно скользя по панели, как руки органиста в замедленной съемке. Пальцы складывались в меняющиеся фигуры, губы негромко, резко меняя интонацию и высоту звука, произносили слова на умершем языке лемуров. Монаху, наблюдавшему сцену, показалось, что в зале стало светлее. Махатм взглянул вверх: в самом деле, свечение из потолка усиливалось, уже сопровождаемое далеким шумом. Шум становился все громче, напоминая гул недалеко падающей воды. Вот верх потолка совершенно изменил свой цвет, став из синеватого серым, почти черным. И этот круг с неровными, колеблющимися краями все увеличивался в диаметре, постепенно сползая по стенам вниз. Монах не сразу сообразил, что чернота над головой, усеянная светящимися точками – появившееся ночное звездное небо, которое он видел так редко в своей жизни. А синеватая, опускающаяся по прозрачным стенам вниз толщь оказалась озерной водой. Которая неожиданно уходила, обнажая странное сооружение на дне озера. Но куда же делись вечные облака над долиной, неужели Земля перевернулась? Махатм посмотрел на Захаренко, от которого в пульт вливалась мощная магическая энергия. Тот стоял, улыбаясь чему то, с закрытыми глазами – они и не нужны, чтобы «видеть».
Последовал особо мощный выброс энергии от человека за пультом, всплеск, и он замер. Превратился в каменную статую. Казалось, стихло даже его дыхание. И в то же время возникло ощущение, что в этом безмолвии что-то зарождалось. Сейчас, пробужденное ото сна, древнее, могучее зашевелилось в недрах Земли, давая о себе знать легкой, неуловимой пульсацией в воздухе. Постепенно пульсация нарастала. Вначале спящее, рассеянное везде и всюду, это, как по команде, вздрогнуло и зашевелилось, поползло, как магнитом, притягиваясь огромным прозрачным шаром посреди зала. Он втягивал в себя появившуюся силу, будто огромный аккумулятор, концентрировал в своем нутре, зарождая новую субстанцию. Взаимно притягиваясь внутри шара, мощь уплотнялась, разгоралась, из отдельных потоков превращаясь в одно целое, питая и разжигая сама себя. В центре шара небольшие завихрения превратились в мерцающий клубок, который светился все ярче, уплотняясь и увеличиваясь в размерах на глазах, пока небольшим солнцем не заполнил почти весь объем. Заполнил не глупой бездушной энергией. Когда шар насытил сам себя, отбросив уже лишние потоки, осталась одна нить, нерв, связывающий его с Землей, теперь уже информационно. По этой нити в шар заструилась медленная, доселе неведомая мысль, зарождая в пока пустом и бездумном сгустке энергии цель.
Человек за пультом открыл глаза, не замечая ничего и никого вокруг, он превратился в машину, работающую по вложенной программе. Переместился к подобию счетов, передвигая и крутя колесики. Бездушные жесткие глаза и автоматизм движений испугали махатма, старый китаец выудил из бесчисленных складок халата предмет, напоминающий сотовый телефон, но с неправдоподобной широкой в диаметре спутниковой антенной. Если что-то пойдет не так, может, братья помогут выровнять ситуацию? В такой момент нельзя упускать из виду ни одной мелочи. Нажав кнопку, вызывая из памяти аппарата телефонный номер, старик с надеждой посмотрел наверх и увидел звезды, без колпака! Воочию. Незаметно раскрывшийся лепестками купол впустил в вековечную затхлость свежую, ночную прохладу.
– Отец!
Монах быстро перевел взгляд на растерянное лицо Захаренко. Точно что-то пошло не так.
– Мы не сможем применить оружие, – маг стоял в растерянности, устало облокотился рукой о пульт. Его голос враз сел, опустился на еле слышимые нотки.
– Оружие надо сориентировать по звездам, то есть оно само сориентируется, получив точную дату и время. Но этот календарь, – рука показала на подобие счетов, – закончился задолго до нашей эры. За тысячи лет положение звезд сместилось. Сейчас заряд, который уже сидит и ждет в шаре, уйдет неизвестно куда. Оружие ослепло.
– То есть как неизвестно куда?
– Шар только что мной запрограммирован отыскать и уничтожить искусственный объект, находящийся на поверхности или вблизи Луны. Но он даже Луну не сможет отыскать, не имея ориентиров. А ориентиры давно сместились на звездной карте.
Телефон выпал из задрожавших старческих пальцев, подняв облачко пыли.
Огромный безжизненный шар единственного спутника Земли приближался, заполняя собой весь экран. Неровная, испещренная кратерами пустыня непривычно резала глаз черно-белыми, без переходов и полутеней, терминаторами 10. Даже уменьшенное и смягченное для глаз изображение поражало безжизненной, мертвой мрачностью. Если бы пииты, романтично описывающие маленькую, далекую, красивую Селену, увидели Луну вблизи, воочию, то из лирики их стиль превратился бы в панихиду жизни.
На экране тем временем небольшой черный шарик «Базы» приближался к планетоиду, постепенно сбрасывая скорость. Вот он совсем остановился, зависнув над огромной впадиной кратера, и сразу сухой безжизненный голос из динамиков произнес:
– Внимание! Мы на исходной позиции. Выпускаю разведзонды. Ждем от них сообщений о месторасположении рейдера хортхов.
«База» замерла, затаясь в засаде. Бесхитростный план Сети базировался на принципе – опередить. Незаметно подойти к поверхности Луны, первыми обнаружить и первыми ударить. Надеясь на то, что рейдер, спрятавшийся за темной стороной спутника Земли, их не заметит. Второго удара по боевому крейсеру хортхов, даже по теории вероятности, «База» не сможет нанести. Слишком разные весовые категории. В открытом столкновении крейсер легко уничтожит десяток подобных экспедиционных планетолетов. Сеть просчитала действия рейдера верно. После стольких неудач он окутался пространственно – временным щитом, тем
