стало удобно, зеркало заднего вида, чтобы не отсвечивал лоб брата и радио, чтобы играла отборнейшая электронная долбежка. Закончив, он произнес: «Денда подождет, вначале заберем то, что нам нужно».
— Ты думаешь, у него все ещё это есть?
— Вот и узнаем, — с раздражением старшего на целую минуту брата, ответил Витя.
Незнакомка, ящер, и бывший мозг корабля зашли в лифт. Прежде, чем девушка нажала на кнопку, пони высунул голову из дверей и закричал, что есть мочи: «По лестнице пойдете и счастье на крыше найдете!». Искать счастье на крыше – всяко лучше, чем стоять в очереди. Лифт начал медленно подниматься. Пони три раза стукнул по полу копытцем. Из сумки, висевшей на плече девушка извлекла священную книгу с надписью на обложке «священная книга», чтобы ни у кого не оставалось сомнений, что это за книга, и чем она является. Дрожащими руками Хьюго принял ее и осторожно открыл, но увидел лишь пустые страницы.
— Я придумал легенду, о безымянном ровно тогда, когда Кубовски обещал, что его план по извлечению бланка из церкви удастся! — Хьюго не подал вида, что знает какого-то там Кубовски.
— Не знаю, что с тобой сделал Кубовски, но раз ты здесь, то план в силе.
— План? — переглянулись Прохвост и Хьюго.
— Джалинда, — кивнул пони. — Ты таким его и нашла?
— Да, — с досадой произнесла девушка, а после начала объяснять план. — Мы разыграем спектакль перед этими жалкими созданиями, которые хотят мириться с мертвецкими очередями, бюрократией и всей безумной херней, придуманной Создателем, и направим их туда, куда надо!
«Джалинда», — произнес голос в голове Хьюго, затем ещё раз и ещё.
— И куда им надо? — спросил Хьюго, когда понял, что от него ждут ответа, а не попыток понять, что же такого чарующего в имени Джалинда?
— Им нужно стать жертвами, ведь иначе я не знаю, как накормить то чудовище, что сторожит стеклянный гробик, где спрятан бланк, — буднично произнес пони.
— А вы не пробовали… — пони перебил молодого человека.
— Кубовски пробовал все и даже яд, но там четко сказано «жертвоприношение», поэтому, думаю, что на этот раз всё получится! — радостно проговорило богомерзкое создание.
— А договориться? Вы не пробовали с ним договориться? — нервничал Хьюго.
— Понимаешь ли, все не так просто, пресвятая святых принтера находится за городом. Чтобы туда попасть, нужно иметь духовный сан, который у меня есть. Нужна живая легенда, как безымянный, которая потом станет каноном. У меня же есть безымянный? — Хьюго пожал плечами. — И толпа, которую не жалко скормить чудовищу. Плюс, мы обвиним церковь в том, что она не хочется делиться счастьем, или чем-нибудь таким? Дорогой к раю? В общем любой чушью, и стравим оставшихся пришельцев, что не сожрет чудовище им. Пока они будут умирать за немыслимое счастье, — пони облизнул губы на манер Прохвоста. — Мы стащим бланк.
План звучал убедительно за исключением того, что небольшую часть живого населения этого города, который состоял в основном из туристов придется подписать на верную смерть. Для Хьюго сама мысль о том, что он пустит в расход столько жизней оказалась отвратительна. Он решил, что будет подыгрывать ублюдочному пони и очаровательной девчонке, которой после услышанного он бы уже не предоставил шлюз; а когда созреет план, то он непременно сохранит жизни ни в чем неповинных созданий, и отправит в пасть чудовищу пони и эту красавицу с таким необычным именем. «Джалинда», — или не отправит? Нельзя же отправлять такую красоту на верную смерть? Хьюго жалел, что рядом нет Кубовски, который непременно бы ответил на этот вопрос: «Можно».
С крыши небоскреба невозможно разглядеть и третью часть Бюрограда, казалось ему нет конца и края, и единственное, что радует смотрящих с такой высоты, что они не видят очередей. Самые быстрые из последователей смастерили небольшую сцену, на которую поднялась компания во главе с Хьюго. Пришельцам нравилось, что он смотрит задумчиво вдаль, думая о чем-то великом, ведь в противном случае говорил бы со сцены сам, а не пони, который судя по блестящим от счастья глазам – опьянен близостью исполнения мечты.
«И узрев саму суть этого мира, он понял, как его спасти»
Пришельцы, сменившие несколько очередей, чтобы подняться на крышу и посмотреть на него, озиралась по сторонам, пытаясь найти ответ: «Что он такого узрел, чтобы понять, как спасти этот мир?». Их вопросы превратились несносный гул. Хьюго забрав слово у пони, поднял руки высоко в небо, требуя тишины. Благодаря некогда обширной базе данных, отпечатанной на подкорке молодого мозга, он знал, как подчинить себе толпу.
— И дарует Создатель всем бланки, вечную жизнь, и розовых пони!
Он решил, чем абсурднее это будет звучать, тем охотнее в это поверит толпа, и не прогадал. Богомерзкий пони посмотрел на него, как на какого-то идиота, словно пони бывают розовыми? – но слово сейчас у Хьюго, поэтому пони вперил взгляд в толпу, выискивая озаренных мудростью и обещаниями, чтобы те стали их движущей силой.
— И что же нам делать, чтобы получить бланки!? — спрашивала часть толпы.
— И вечную жизнь!? — не верила своему счастью другая.
— И розовых пони!? — возмущались оставшаяся, стоявшая на лестничных задворках, всерьез подумывая над тем, что в очереди намного лучше, чем здесь.
Хьюго посмотрел на Прохвоста, который перевел взгляд на пони, тот кивнул Джалинде, отбив что-то бесшумно губешками. Тогда-то Хьюго понял, что эта крыша выбрана неспроста: Джалинда спустилась в гущу толпы и прошла к небольшой коморке, где хранилась бормотуха с планеты Пьянь, носящая звучащее название «бухлотон». Та обладала редким свойством – подавлять весь негатив и настраивать на позитив. Благодаря ей на планете Пьянь прошли первые и последние выборы, где все единогласно проголосовали за владельца заводов по производству бормотухи. Мифичность этого пойла привлекла пони, который прознав про него закупил такое количество, что по заверению продававшего желе с планеты Лоу-П: «Выпив столько, пришельцы точно выполнят любые абсурдные просьбы», — а что может быть абсурдней, чем просьба безропотно прыгнуть в пасть к чудовищу, охраняющему бланк? Так началась
