не очень приятная процедура – пересадка, потом посмотрим, что делается снаружи».
– Учти, там безобразничает моллюскор, – предупредила Копуна Диана.
«Учту!»
Копун в образе мальчишки исчез.
«Перевёртыш» подхватила невидимая рука, завертела как обруч хула-хупа и вонзила в кристаллическую пену с такой силой, что у пассажиров капсулы перехватило дыхание.
– Ох! – вырвалось у Дианы.
– Держись! – процедил сквозь зубы Дарислав.
Однако неприятные ощущения действительно скоро закончились.
«Перевёртыш» перестало швырять и скручивать, он обрёл устойчивость, и пассажиры стали видеть, машинально раскрывая глаза шире.
Капсула стояла на вершине холма, поросшего высокой шелковистой травой. До самого неблизкого горизонта вокруг простиралась равнина, исчерченная перелесками и дивными изумрудными полями. А над равниной сиял голубизной купол неба, по которому неспешно плыли облака.
«Нормально?» – послышался мыслеголос Копуна.
«Не очень», – признался Дарислав.
«Что не так?»
«Мы бы хотели видеть не виртуальный цифранж, а реальность».
«Прошу прощения, хотел как лучше».
Пейзаж изменился, ломаясь и перестраиваясь.
«Перевёртыш» оказался в помещении, похожем на рубку современного космолёта, разве что свободную от кресел и экипажа. Матово-серое кольцо виома, опоясывающего помещение, провалилось в темноту, которая через мгновенье превратилась в белое пространство невероятной глубины.
Дарислав, отвыкший от истинного – белого – цвета космоса в Тьмире, не сразу понял, что случилось. Затем стало недосуг сравнивать тёмную (на самом деле белую) и родную светлую (на самом деле чёрную) Вселенные.
– Ужас! – вслух проговорил он.
Удивляться же было чему.
Гигантский волчок, представляющий собой «тьмутараканскую» псевдопланету, исчез! Все его внешние слои, сформированные стеблями «мха», «чертополоха», «можжевельника» и «саксаула», превратились в слой удалявшихся от центрального ядра фрагментов разбитых «в щепки» «растений». Ядро – гигантский шар диаметром в тысячи километров, скрытый ранее невидимым сферическим пузырём поля, – теперь было оголено, и внутри просматривались странные ландшафты, напоминающие колоссальные провалы и водопады. Творение «Личности Тьмира» (его мозга-тела), представляющее, по словам Копуна, портал в другие метавселенные Мультиверса, стало доступно всем, кто в этот миг смотрел на него.
Однако налюбоваться удивительной структурной композицией разведчикам не удалось. Вокруг сферы с её виртуальными (а может быть, и реальными) пейзажами кипел бой! В облаках разрушенных массивов тёмной материи носились уцелевшие змеи, корабли тартарианского флота и два земных космолёта. Моллюскор не сразу стал виден наблюдателям, так как бо́льшую часть времени он пребывал в состоянии невидимости, и Дарислав не сразу сообразил, что с ним воюют все – и змеи, и земные корабли, и даже «тартарианские крокодилы».
Моллюскор побеждал.
Змей становилось всё меньше, тартарианских кораблей тоже, и судя по неловким манёврам фрегата, он тоже был сильно повреждён. С другой стороны, было непонятно, почему робот древнейшей цивилизации, способный разрушать звёзды, никак не справится с горсткой более слабого в энергетическом и технологическом отношении противника.
Копун услышал мысль Дарислава:
«Робот ослаб, – сказал он. – Он просидел в тюрьме не один миллион лет».
«Нам повезло?»
«В какой-то степени повезло».
«Но тебе хватило сил нейтрализовать его?» – забеспокоилась Диана.
Вместо ответа Копун (мелькнула мысль – интересно, как он сам выглядит со стороны?) в течение нескольких мгновений крутанул несколько пируэтов, из-за чего остальные видимые Дариславу участники боя несколько раз меняли положение, появляясь то сверху, то снизу, то сбоку, и вышел прямо в лоб глыбе моллюскора.
Участники сражения перестали стрелять.
В эфир просочился чей-то голос:
– Кто это?!
Заговорил Копун:
– Вильгельм, разрешите попользоваться вашей базукой?
– Кто говорит? – озадаченно спросил Дроздов.
– Не узнаёте?
– Не может быть! Копун?!
– Капитан, – раздался голос Дианы, – мы с Дариславом находимся внутри Копуна, всё в порядке.
Дроздов сориентировался мгновенно:
– О какой базуке вы говорите?
– Об «Умертвии», – пояснил Копун.
– Оно не действует… во всяком случае, функционирует не в полную силу.
– Оно просто не настроено.
– М-мать твою! – прилетел голос полковника Шмелёва. – Так вот в чём дело?!
– Как вы его возьмёте? – не понял Дроздов.
– Это мои проблемы.
– Берите.
– Спасибо!
Движения носителя Дарислав во время манёвров Копуна не ощущал. Но фрегат «Великолепный» внезапно оказался прямо перед ним. Затем зона видимости сдвинулась за спину, и перед взором молодого человека нарисовался на искристо-белом полотнище «тьмирского космоса» пульсирующий чёрный ком моллюскора.
Моллюскор выстрелил.
Но его гравитационный разряд пришёлся на защитное поле Вестника Апокалипсиса, «машину Судного дня», рассчитанную на выживание в любом вселенском катаклизме, и поле, прикрывшее Копуна и земной фрегат, погасило удар. А больше моллюскор не успел ничего сделать: Копун, вернее, жуткое оружие фрегата, взятое им «напрокат», выстрелило.
В белую даль улетела судорога, поколебавшая местное пространство, и моллюскор растаял в «молоке».
В эфире стало тихо! Космолётчики обшаривали горизонты в поисках противника и не находили его. Затем раздался общий крик с бортов двух земных кораблей:
– Ура-а-а!
– Слава богу! – с рыданием выдохнула Диана. – Я так боялась…
Раздался смех Шапиро:
– БОГ действительно на нашей стороне.
Дарислав понял физика: он имел в виду технологию «без ограничений», которой владел Копун. Захотелось окончательно расслабиться в кругу друзей с бокалом шампанского в руке…
Он проснулся от тихого жужжания, будто в ухе копошилась пчела.
– Пора вставать, – заговорил в голове голос терафима.
Дарислав хотел послать секретаря подальше, но вспомнил последние события, вызвал терафима, выяснил время: шесть часов утра по местному времени, – и сел на лежаке, осознав, что находится не в каюте эскора, а в жилой зоне, созданной Копуном.
На соседнем лежаке зашевелилась Диана.
– Чего вскочил?
– Пора вставать.
– Не хочу… – Она сонно потянулась. – Поднимаешь в такую рань.
– Всеволод хочет что-то сообщить и предупредил, что ждёт нас в кают-компании в восемь.
– Ещё час могли бы подрыхать.
– Дома выспимся.
– Разбудишь через сорок минут.
Она повернулась на другой бок и затихла.
Дарислав оценил её позу: под белой простыней отчётливо проступил соблазнительный абрис тела женщины. Вспыхнуло желание. Он даже встал и сделал шаг к любимой, но где-то снаружи палатки раздался крик кукушки, и Дарислав сменил маршрут.
За стенками палатки, созданной Копуном вместе с другими палатками лагеря, царило безмятежное, абсолютно земное утро. Над ручьём в полусотне метров от палаток (всего их насчитывалось пять, включая палатку побольше для кают-компании) стлался туман. Лагерь располагался в лесу, клином вдававшемся в изумрудную равнину с полями и перелесками. Солнце уже встало «на востоке» и начинало разгонять туманы. Пахло травой, хвоей, цветами и чистой родниковой водой. По идее, такая вода не имеет запаха, но Дариславу казалось, что он его чувствует. Мысль о том, что эта зона отдыха сооружена Вестником Апокалипсиса, мелькнула в голове и исчезла. В такое утро думать о превосходстве чужих технологий над земными не хотелось.
В одной из палаток послышался тихий
