— Превосходное!
— Есть причина? Если не секрет…
— Даже три причины!
— Это так редко бывает! Может, поделишься?
— Во-первых, ты приезжаешь. Во-вторых, дорвался до своей работы. А в-третьих, Вук сегодня приходил. Со своим предполагаемым преемником. Ты, кстати, с ним знакома — Цах…
— Ну-у! В гору, значит, пошёл! И до чего же вы договорились?
— До возвращения женщин, угнанных из ту-пу. Вместе с Галю.
— Это победа! Поздравляю! Подробнее рассказать можешь?
— Прямо сейчас? Ты не спешишь?
— Ради такого дела…
— Тогда слушай!
Я рассказал ей подробно. Розита не перебивала — будто замерла там, в просторном кабинете Совета. Я сам перебивал себя и спрашивал:
— Ты тут? Слушаешь?
— Слушаю, — сдавленно отвечала она. — Продолжай!
Когда я закончил, Розита спросила:
— Сообщить об этом Тили?
— Подожди! Когда привезу, тогда и сообщишь. А пока стоит узнать у неё имена двух других… Кроме Галю… Пригодится!
— Тили сразу спросит: зачем имена? Она на удивление рассудочная девочка.
— Я слышал, она часами пишет закаты с крыши Города. Неужели это говорит об особой рассудочности?
— Так это же творчество! — Розита хмыкнула. — Другая сфера! А я — о жизни. В быту, по-моему, именно так — рассудочная!
— Может, на журналистику свалить? Так сказать, профессиональное любопытство…
— Попробую, — согласилась Розита. — Скажи, что привезти для племени ори? Может, конфет детям?
— Только не конфет! — закричал я. — Вспомни гибель Риты! Она же погибла из-за конфет! Возьми обычный ассортимент. Это знакомо. А конфетами угостишь, когда тебя, как Ренцела, пригласят в хижину вождя. До этого там далеко!
— Чем же порадовать детей?
— Они будут рады тушёнке! Не мудри! Там всё просто.
— Хорошо, — устало согласилась Розита. — Встречай.
И отключилась.
Я вставил стальному С-17 новый левый двигательный блок, проверил контакты, закрыл грудную клетку, включил и приказал пройтись по складу, размахивая руками.
Робот пошёл спокойно, левая нога действовала нормально, левая рука не дёргалась. Дойдя до стенки склада, робот лихо развернулся, через левое плечо, как положено солдату, и двинул обратно.
— Стой! — скомандовал я, когда он поравнялся с верстаком.
Робот остановился.
— Подними левой рукой груз в двадцать килограммов, — приказал я.
Робот нагнулся, подцепил клешнёй воображаемый груз и поднял на уровень плеч. Рука не дрожала, не дёргалась.
— Опусти груз, — разрешил я.
Робот повиновался.
Тогда я обхватил тросом нераспакованный ящик с запасными деталями, пуда в два весом, и приказал роботу перенести его левой рукой на двадцать шагов.
Робот легко выполнил указание, и я его выключил. Хватит! Чего разряжать аккумуляторы?
На обороте записки Косовича я написал: «С-17 — в порядке. Вынутый блок отвези в лабораторию. Сандро».
Записку я придавил на верстаке старым блоком.
Выйдя, из склада, я заглянул в гостиницу на причале. Дверь была заперта медной проволочкой, чтоб ветер не распахнул. Даже цифрового замка не посчитали нужным вставить. Потому что ни один абориген сюда пока не заглядывал. От всех племён устье было далеко.
Да если бы вдруг и добрёл сюда какой-нибудь одинокий охотник, наверняка испугался бы шума машин и большого количества непонятных людей. Особенно — роботов. Даже Лу-у их боится, несмотря на все мои объяснения. Даже Тор и Сар, которых дважды возил я в дельту, стараются держаться от роботов подальше. Тоже несмотря на все мои старания. Тор после моих объяснений поинтересовался:
— Когда купы придут сюда, каменные люди останутся?
— Их увезут, — ответил я. — За морем для них полно работы. Они построят два селения — и исчезнут.
— Селения придётся расширять, — напомнил Тор.
— Мы сделаем это сами, — пообещал я. — Как делаем сейчас.
Тора это успокоило. Уже заметил, что обещанное я выполняю.
Впрочем, и он ведь — тоже. За три разлива совместной нашей жизни не упомню случая, когда он обманул бы. Не только меня, вообще кого-либо. И не представляю себе, как он, вождь, обманувший кого-то, мог бы остаться у купов вождём. Наверняка быстро слетел бы.
Прямолинейной и безупречной честностью купы напоминали мне скифов — такими, какими представлял их «малахитский» курс истории первобытного общества. Накрепко засели в памяти три чёткие формулы из учебника: «Скифу легче было умереть, чем обмануть. Скифы никогда не нарушали заключённого договора. Скифы прощали всё, кроме измены и коварства».
В то же время у Давида Ливингстона я читал про множество случаев, когда вожди полудиких африканских племён обманывали всех подряд — и своих, и чужих. Уровень первобытного общества и это допускал… А уж в обществе цивилизованном обман поднялся до уровня неотъемлемого свойства политики. В двадцатом веке редкий вождь не обманывал свой народ и вождей соседних народов. Любимая и несчастная Россия побила все рекорды в последнем девятилетии того века. Если вождь её в то время что-то обещал, все наверняка знали: сделано будет всё наоборот.
…Я размотал медную проволочку, вошёл в гостиницу. Узенькие двухкоечные номера чем-то напоминали космические «пеналы» на «Рите-3». Та же планировка, тот же крохотный санузел… Только прозрачное окно в белый свет вместо телеэкрана, да неумолчный шум прибоя под ногами…
Все постели были аккуратно застелены свежим бельём. Каждая уходящая смена увозила с собою всё грязное и стелила чистое для следующей смены. Кто угадает, какой войдёт она сюда после морского путешествия? Может, и не до хлопотного устройства будет? Пусть уж ждёт всё готовое!
Вот в этом номере с левой стороны коридора ночевали мы вместе с Лу-у. И я сладко спал под рокот прибоя, а она смотрела в окно на незнакомое тёмное море с близкими белыми барашками волн, и побаивалась его.
Ей вообще часто бывает страшно, даже рядом со мною. Она верит в могущество своих лесных богов и точно знает, что у меня с ними контакта нет. И, значит, от них я не защита. И когда вспоминает об этом, уткнётся в моё плечо и молчит. И надо чем-то её отвлечь, успокоить или рассмешить. Как ребёнка!
Да она и есть ребёнок.
Что ждёт меня, когда встречу на причале Розиту? Впервые после нашего разрыва встретимся мы вне Города и его суровых условностей. В Городе всё уже сложилось, всё предсказуемо, и хоть внешне — спокойно.
А как сложится здесь? Особенно когда полетим в племя ори? Вдвоём! Не означает ли сам этот вопрос того, что зависеть всё будет не от меня, а от неё?
