– Никак.
– Почему?
– Потому. Лучше всего ты поможешь, если будешь осторожна и не вляпаешься в неприятности.
– Мы могли бы вместе ее поймать, – с сосредоточенным видом наливая в блюдце сливки для трапана, пристроившегося на краю стола, буркнула Кайри.
Четвертную бутылочку сливок она купила по дороге и принесла в кармане куртки.
– Может, могли бы, а может, и нет. Я принял к сведению, что ты под защитой. Если это что-то храмовое, магия ордена, морочанка, вероятно, не захочет с тобой связываться. На жрецов Пятерых наваждения не нападают, чтобы не огрести, – они сразу чуют опасность, и если твой браслет в этом смысле так же эффективен, приманки из тебя не получится. Ну а если нет, неподготовленный человек в этой роли скорее помешает мне, чем поможет. Ты сможешь двигаться с такой скоростью и ловкостью, чтобы Акробатка при всем желании не смогла тебя достать? А заставить замолчать свои эмоции на время схватки сможешь?
Кайри слушала с недовольно-задумчивым выражением на лице. Ренго тоже как будто слушал, вытянув вперед и слегка склонив набок змеиную головку с глазами-бусинками. Пасмурный день за окном уже начал меркнуть, но на кухне, несмотря на воцарившийся полумрак, было на свой непритязательный лад уютно: словно карандашная картинка в коричневых тонах со множеством старательно и любовно прорисованной утвари, а в центре – беловолосая девочка и трапан перед белым кружком сливок в голубом блюдце. Глядя на них, Темре мимолетно пожалел о том, что у него так и не образовалось настоящей семьи.
– Ладно, я поняла. Я хотела как лучше… А ты не знаешь, где можно купить золотой и серебряной чешуйчатой ткани и еще прозрачной синей с блестками?
– Безусловно, в магазине. Зачем тебе?
– Мне ритуальный костюм сшить надо. Я сошью сама, девочки в школе помогут скроить, но я хочу выбрать такое, что мне больше всего понравится. Это на храмовый праздник, мне сказали, что я тоже могу участвовать, и для этого обязательно должен быть парадный костюм. Учитель Нурлиго даже хотел дать мне денег, чтобы я могла все для этого купить, но деньги-то у меня есть, Инора оставила. Где в Лонваре самые хорошие магазины тканей и всякого для шитья?
Ага, драконий осенний праздник наступает вслед за кошачьим… А Кайри, похоже, успела стать в школе всеобщей любимицей. Что ж, она и правда славная.
– На Галантерейной горке. Там несколько больших дамских магазинов и целая куча маленьких, все это называется Галантерейка. Там найдется что угодно… О!.. – Темре осенило. – Можем съездить туда вместе и еще одну мою знакомую с собой прихватим. Она хорошо знает Галантерейку.
Почему бы не совместить полезное с приятным? Полезное – это покупка для Кайри тканей на церемониальное одеяние, а приятное – будущая благодарность Соймелы за то, что он убьет время на блуждания с ней по магазинам. Против Кайри Сой возражать не станет. Стервозничала она с мужчинами, а к женщинам относилась, пожалуй что, по-сестрински, не считая тех, которые сами нарывались на вражду, но здесь никаких осложнений не предвидится.
– Хорошо, – согласилась Кайри, покачиваясь на табурете, в то время как ее трапан жадно лакал сливки быстрым раздвоенным язычком.
Клетчаба изводила бессонница, самая худшая ее разновидность – молчаливая спутница страха. Устраиваясь на ночлег в своем холодном углу под ворохом накупленных по дешевке стеганых одеял, он не мог не думать о том, что дремлет в укромной полости под Овечьей горкой в конце заброшенного замурованного коридора.
С тех пор как Демея начала это подкармливать – живым мясом, парной кровью и людским предсмертным ужасом, чем же еще! – оно там уже не столько дремало, сколько постепенно просыпалось. Когда совсем проснется, беспределу тутошнего полицейского государства наступит конец: другие у цепняков будут заботы, если этакая напасть посреди города из-под земли наружу выползет. Под шумок начнутся грабежи, мародерство и прочая веселуха.
Как утверждала Демея, Овечья горка не единственная, под которой обретается погруженное в безвременную спячку нечто. Если остальные подземные постояльцы под влиянием начавшейся катавасии тоже начнут просыпаться, прежняя отлаженная жизнь затрещит по швам, и Лонвар станет неподконтрольной властям территорией. Кому беда, кому благодать: тем проще будет в этой мутной кутерьме играть в прятки с иллихейскими агентами.
Демея тоже хотела пожить в свое удовольствие, но кого-то опасалась – так и не проговорилась, кого именно, чтобы Луджереф не узнал, с кем можно против нее столковаться, – и возлагала большие надежды на грядущее царство беспредела. Иные дамочки при иллихейском императорском дворе точь-в-точь так же о сезоне балов мечтают.
Клетчаб видел нечто лишь однажды и в подробностях не рассмотрел – сразу ринулся оттуда, с поразительной скоростью пятясь раком по тесному кирпичному отнорку, но ему, знаете ли, хватило.
Оно было огромно, уж это он оценил. То ли гигантская мокрица, свернувшаяся в клубок, то ли улитка с разделенной на многочисленные сегменты мягкой раковиной, то ли еще какая похожая пакость. Сонно шевелились усики-хлысты, из раздутых черных боков там и сям торчало множество поджатых членистых ног толщиной с фонарный столб. Есть ли у него глаза, Клетчаб, благодарение богам, не заметил. Встретить взгляд подземного Постояльца, как они с Демеей условились называть меж собой это существо, – такого потрясения он мог бы и не пережить.
– Здешний народишко не знает, что у них под городом водится? – поинтересовался он у своей союзницы.
– Не водится, а спит, – поправила Демея. – Пока еще спит, но это ненадолго. Быдло не знает, низшие существа не интересуются ничем, кроме еды, алкоголя, примитивной грязной похоти и купли-продажи барахла.
Насчет «быдла», «стада» и «низших существ» она вворачивала по каждому поводу и без повода, неизменно с одной и той же презрительной усмешкой.
«Вот заладила повторять, кукла заводная, да когда ж тебе надоест!»
Сказать об этом вслух Луджереф не смел, даже мыслям таким воли не давал, чтобы невзначай на физиономии чего ненужного не отразилось.
– Откуда же вы об этом узнали? – Он подпустил в голос побольше почтительного восхищения.
– Для людей образованных это не секрет. Обе мои мамочки весьма начитанные особы, – в глазах у Демеи вспыхнули и тут же погасли недобрые огоньки. – В книгах им попадались упоминания о Постояльцах, а мне известно все, что знают они.
«Хм, это как понимать – у тебя, стало быть, есть и родная мать, и мачеха? Ежели папаша гульнул из семейки на сторону…»
