– Чтобы сэкономить время, разделимся на две осмотровые группы. – Леший повысил голос, чтобы его могли слышать все остальные: – Я, Олесь и Павел осмотрим окрестности слева от церкви. Ветров, Нестеров и Лиза справа.
Анализируя план приятеля, я про себя отметил, что Нестеров с Главным уже традиционно оказались в разных командах. Молодец, ФСБшник, бдительности не утратил!
Между тем Загребельный продолжал:
– Даниил Ипатиевич и Фомин остаются у БТРа. В случае чего просигналите нам и сразу забирайтесь внутрь машины. На этом все. Без разговоров. Пошли!
Это Андрюхино «без разговоров» относилось к нашему арьергарду, у которого, судя по всему, имелись какие-то возражения. Однако отданный в резкой форме приказ моментально аннигилировал их. Прежде чем уйти, я обратился к старосте Рынка:
– Владимир Павлович, ты тут как следует гляди. Не теряй бдительности.
Фомин ответил мне каким-то странным взглядом, обреченным что ли или затравленным. Сразу расхотелось оставлять его здесь без присмотра. Может я бы и переиграл приказ Загребельного, но тут вмешался Серебрянцев:
– Идите, Максим Григорьевич, – произнес он мягко. – Мы тут управимся. Дело-то нехитрое.
Вот цирк-зоопарк! Ладно уж, пусть все идет как идет. Я махнул старику рукой и потрусил вслед за уже порядком отдалившимися Лизой и Нестеровым.
– Что-то не нравится мне Фома, – буркнул милиционер, когда я их нагнал. – Сломался, что ли? Всего за пару дней?
– А вот мне не нравится, что вы тут проявляете нездоровую инициативу. Куда, нахрен, поперли? Почему меня не подождали?! – душевное состояние бывшего криминального авторитета ушло на второй, если не сказать на десятый план, уступив место волнению за жизни Лизы и Анатолия.
– А что такое? – милиционер сразу притормозил сам и придержал девушку. Вместе они стали с подозрением оглядываться по сторонам.
– Что такое? – пришлось сделать над собой усилие, чтобы не разразиться парой-тройкой крепких выражений. – Да вот хотя бы туда гляньте.
«Мины» я заметил уже давно и молчал только лишь потому, что находились они в стороне от нашего маршрута. Но коль сейчас разговор зашел о скрывающихся вокруг опасностях, этот пример будет как нельзя кстати.
– Видите дыры в траве? – я указал на участок шагах в тридцати от того места, где мы стояли. Там явственно просматривались небольшие округлые зоны, в которых высокий бурьян скрутился и скатался как шерсть дворовой собаки. – Вот вступите в такую, и разорвет к чертовой матери.
– Неприятная перспективка, – Нестеров кивком поблагодарил за урок.
– А как же группа товарища подполковника? – всполошилась Лиза. – Они ведь…
– С ними Олесь, – я понял, что имела в виду моя подруга. – Он в курсе всего, что здесь творится.
– Да-да, конечно, – Лиза вздохнула с облегчением, хотя ее волнение за брата никуда не подевалось.
– А кроме аномалий, что у нас тут в округе интересного? – милиционер напомнил, что аномалий бояться, по Проклятым не ходить.
– Деревня там… с другой стороны, – я указал на направление, в котором ушла группа Лешего. – А здесь берег реки, пустырь, строений почти нет.
– Хорошо, что река высохла, – подала голос Лиза. – А то было бы не продохнуть.
– Деревня она и есть, самое место для проблем, – Нестеров пропустил замечание девушки мимо ушей, приняв его за не относящееся к делу лирическое отступление.
– Нам и тут проблем хватит, – серьезно заметил я. – Надо как следует вход в церковь осмотреть, тот, что с южной стороны. И еще… Могила тут была. Тоже глянуть не мешало бы.
– Могила? – майор мигом встрепенулся. – Какая могила?
– Братская. Еще с Великой Отечественной. Немцы к Москве рвались. Бои здесь шли серьезные, сам ведь знаешь. Вот и лежат солдатики.
– Эта, что ли могила? – Лиза указала на поваленную решетку забора, тюремный дизайн которой оживляли большие пятиконечные звезды.
– Эта, – при взгляде на опрокинутый бетонный монумент с хорошо различимым числом «1941» мне стало немного не по себе.
Как выяснилось уже через несколько секунд, предчувствия не обманули. Солдатское захоронение оказалось разрыто, как будто прямо по нему нанесли прицельный бомбовый удар. Повсюду валялись куски сорванного асфальта, вывернутые с корнем кусты, а между ними ямы, ямы и ямы.
– Упыри, – поставил диагноз главный разведчик Одинцова.
– Похоже, – согласился я. – вырыли кости и уползли к себе на кладбище.
– Тут что еще и кладбище есть? – Нестеров рявкнул так, что оглушил мою подругу.
– Есть и кладбище, – сообщая об этом, я постарался выглядеть как можно спокойней. – С полкилометра отсюда.
– Ну ты, полковник, и выбрал местечко! – фыркнул майор.
– Можно подумать было из чего выбирать!
– Да понимаю я… – Анатолий досадливо отмахнулся. – Так в какой стороне, говоришь, кладбище?
– Там, – я ткнул пальцем примерно на север, северо-запад.
Нестеров глянул в указанном направлении, покривился и задумчиво произнес:
– Вообще-то вечер уже. Трупоеды попрятаться должны… Но все же давай пошустрее все тут осмотрим. Надо Загребельного подстраховать. Ты ему про кладбище говорил?
– В том-то и дело, что не говорил, – я помрачнел. – Я о нем только сейчас вспомнил, когда могилу разрытую увидел.
– Хреново! Тогда спешить надо, – Нестеров кивнул в сторону храма и куда более осторожно чем раньше двинулся вперед.
Правда всего через несколько шагов Анатолий резко остановился, затем быстро нагнулся и подхватил большой обломок бетона, весу в котором было килограмм пять-шесть не меньше. Рука милиционера со страшной силой отправила каменюку в кучу выкорчеванных кустов. Метательный снаряд прошил ее насквозь и с подозрительным чавканьем влетел во что-то мягкое, вернее в кого-то. Это я понял, когда из-за кустов выполз довольно крупный наездник. Две из пяти тонких как спицы лап были перебиты, а плоское блиноподобное туловище смято и разорвано. Атаковать хищник уже не мог, а потому он постаралась побыстрее ретироваться. Наездник стал отползать, волоча за собой свои мерзкие вывалившиеся потроха. На дух не выносящая этих тварей Лиза мигом вскинула винтовку, но я ее остановил.
– Правильно, нечего тут попусту шуметь, – поддержал меня милиционер и махнул нам рукой, призывая следовать за ним.
Еще издалека стало видно, что южный вход в церковь заложен кирпичом также, как и все окна. Кладка была кривая, с неряшливо заглаженными нашлепками цементного раствора. Оно и понятно, каменщик работал в спешке, и основным критерием его работы была прочность и герметичность, а совсем не красота.
Для порядка пхнув ногой кирпичную перегородку и убедившись, что она прочна словно цельный монолит, Нестеров поспешил дальше, в сторону старой асфальтовой дороги, огибающей церковь. Мы с Лизой последовали за ним. Не знаю как моя подруга, но я в этот момент думал о том, что тайные надежды не оправдались. Церковь оказалась надежно запечатанной, а значит…
