На этих словах она залилась слезами. Луи не растерялся и подал ей носовой платок, а затем протянул стакан с водой. Лорин почти залпом осушила его, продолжая безудержно рыдать, приметив золотое кольцо на пальце мужчины.
– Этот камень – наш талисман. Он лежал у подножия церкви, где нас венчали.
– О, я понимаю, – выражение лица Луи стало сочувственным. Он смотрел на камень, прикидывая есть ли смысл упаковывать его или проще попросить кого-нибудь взять булыжник уже по месту доставки и передать адресату.
– Я не могу навестить Арчибальда, но хочу передать ему этот камень, символ нашей нерушимой любви, чтобы он знал, что я думаю о нем и молюсь за него!
Лорин закрыла лицо руками, истязая платок, и завыла раненным зверем.
– Погодите, один момент… – Луи нервно дергал ящики стола, создавая видимость работы. На самом деле, как и большинству мужчин, ему становилось не по себе в присутствии плачущей женщины. Не имея возможности утешить ее, он во что бы то и стало стремился скорее от нее отделаться.
– Дайте мне еще воды, если вас не затруднит, – попросила она осипшим голосом.
Луи воспринял эту просьбу с радостью, ведь ему удалось выскочить из комнаты. Лорин точно знала, что он задержится. Никто бы не захотел на его месте прийти скорее. Едва он ушел, как она обежала стол и открыла тот самый ящик, который Луи терзал, пока слушал ее бред. Да, она не ошиблась: ее послание по ценности подходило к самым высоко оплачиваемым. Здесь лежало три конверта. На сургуче у двух виднелись фамильные гербы, а у третьего – стандартный вензель, соответствующий рисунку на перстне Луи.
Ника взломала печать и прочла первые строки. Да, она не ошиблась, это было послание Сафара. Услышав приближающиеся шаги, она спрятала письмо за пазуху и выскочила в окно. Отдавать талер за отправку дорожного камня несуществующему супругу в ее планы никак не входило.
Отбежав подальше от почты, она уединилась на пороге закрытой лавки и прочла письмо. Сафар обращался к своему мастеру и описывал, куда движется корабль, а так же о возможной дате прибытия. Лорин с тяжестью на сердце порвала послание на мелкие клочки и позволила ветру развеять их.
Когда она вернулась в таверну, за столом, где должны были оставаться ее дети, сидело пятеро уже знатно накачанных ромом моряков, один из которых задрал рубаху и выстукивал кубинские ритмы на своем огромном волосатом животе.
– Где они? – Лорин схватила за руку хозяина таверны, который как раз нес пару бутылок за самый шумный стол.
– О чем ты? – выругавшись, спросил тот, недовольно отталкивая ее руку.
– О детях, за которыми ты должен был следить и за которых теперь ты не получишь даже ломаного гроша, – прошипела она.
– Как же так, милая госпожа?! – огорчился турок. – Это несправедливо. Они же ушли в мою лучшую комнату.
– С кем?
– С вами.
Его растерянность не шла ни в какое сравнение с тем, что испытала Лорин. С ней? Что за безумие?! Но человек, который говорил с ней, был искренне расстроен и оскорблен тем, что ему не собираются платить, а значит, у него нет повода врать ей. Ноги каменели и горло сжималось от волнения, пока Лорин поднималась по ступенькам на чердачный этаж под скошенной крышей. «Лучшая комната» на самом деле была единственной. В ней даже не было двери, только шторка, из-за которой доносились приглушенные голоса. Похоже на мирную беседу.
Она отодвинула шторку и вошла. Мэри и Джек сидели на кровати, которая повидала на своем веку многое, судя по скованным гвоздями ножкам и подложенным для пущей крепости камнями. Элис танцевала с куклой, оставшейся без лица, но все такой же любимой. А маленький Брендан сидел на коленях у девушки. Обильно нанесенная пудра делала незнакомку старше, но едва ли ей было больше восемнадцати. Тонкий немного вздернутый нос, большие глаза с длинными ресницами, тугие локоны волос цвета меди. Дорожное платье, запыленные туфли. Для турка, владельца таверны, эта девушка и впрямь была похожа на Лорин.
– А вот и ваша мамочка, – пропела рыжая, ласково гладя Брендана по голове. Ее улыбка не предвещала ничего хорошего, как и само появление.
– Кто ты такая? – не обращая внимания на удивленные лица детей, спросила Лорин.
– Это же…
– Молчи! – она искоса посмотрела на Джека. – Я дала четкие указания, которые вы нарушили.
– Ай-ай-ай, – с осуждением покачала головой девушка. – С детьми нельзя как с солдатами. Но ты ведь этого не знаешь. У бедняжек совсем не было мамочки. Как и у тебя, верно?
– Мы друг друга не поняли, – улыбнулась Лорин, делая резкий шаг в сторону сидящей. Правой рукой потянулась к рукаву на левой, туда, где прятался нож.
– Погоди, – остановила ее рыжая. Только теперь она позволила увидеть нож, который держала возле ребер ничего не подозревающего Брендана, забавляющегося с брошью. – Мы никуда не торопимся, верно?
Лорин почувствовала, как ступни прирастают к полу. Гадкий скользкий страх полз вдоль лопаток, точно подколодная гадина. Куда только подевалось хваленое хладнокровие Химеры? «Проклятье! – мысли Лорин метались ослепительными вспышками в кромешном мраке паники. – Думай! Думай!»
Но понимание того, что беззащитный мальчик в опасной близости от смерти, лишало ее способности анализировать. Она видела только нож.
– Отпустите его, пожалуйста, – прошептала Мэри напуганно. Она теперь тоже видела оружие, и, схватив Элис, придвинулась ближе к Джеку. Тот окаменел, глядя на брата.
– Кто ты? – мертвым голосом спросила Лорин.
– А ты не узнаешь? – изумилась та. – Лилиана Дюпон.
– Что?! – такая нелепость вмиг заставила ее опомниться, точно оплеуха. Это было одно из ее имен, одно из первых, данных Харди.
– Да, я намного моложе тебя, – рассмеялась та, – но не было времени внести исправления. Так что вскоре появится новая, юная Лилиана Дюпон, а про старую Химеру забудут все.
«А сучке повезло», – подумала Лорин отстраненно. Имя означало связи, статус, уровень заданий. То, на что у нее ушли годы.
– Кто же тебе так подсобил?
– Не твое дело, – скривилась та. – У меня нет времени на болтовню. Скажи, где Великий Могол, и разбежимся.
– Что? – Лорин изобразила удивление, – огромный бриллиант? Его так и не нашли.
– У меня на руках твой сын, – напомнила «Лилиана». – Еще раз соврешь, и я выколю ему глаза. Сидеть, ублюдок!
Последнее обращение было к Джеку, который потянулся к брату.
– Дерганый какой, – издевательски хохотнула она. – В папашу удался. Ты ведь знаешь, что твой папенька порвал твою маменьку, чтобы обрюхатить? Он избил и изнасиловал ее. Может, поэтому она так тебя ненавидит, а?
– Ты напрасно пришла, – Лорин заставила себя улыбаться. – У меня нет камня, и я без понятия, где он.
