– У Хаммар нет дома, – сквозь зубы процедил колдун и добавил: – Я согласен.
Старик довольно улыбнулся.
– Считайте, что дом у вас уже есть, – он щелкнул пальцами, и перед ними, прямо на столе, появилась маленькая саванна с горой и карьером. Прямо как настоящая. Белый ткнул пальцем в часть саванны восточней горы и сказал: – Я бы рекомендовал вам вот это место.
31. Саванна. Там, где раньше была Кения
Гамми осторожно пошевелил пальцами, потом руками. Ощущение, будто тело залили холодцом – мышцы напряженны, движения скованны. Он осторожно приоткрыл глаза. По ту сторону век царил серый непроницаемый полумрак.
Гамми приподнялся, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить соседей. Хотя бы несколько минут относительной свободы, пока не проснулись новые хозяева. Рядом, положив головы на свои рюкзаки, в одинаковых позах спали капитан и Куцев, а чуть поодаль, метрах в семи, клевал носом толстяк Али. Ему, судя по всему, выпало нести караул в утренние часы. Штурман лежал, подтянув простреленную Моралесом руку под себя, у самой стены. Гамми смотрел на раскинувшуюся перед ним идиллию и думал, что, если бы у него был «дыродел», никакой Али в карауле не помог бы спящим. Четыре выстрела практически в упор – никто среагировать не успеет.
Только смысла в этом было немного. Максимум, чего бы он достиг – это возможности избавиться от ненавистного рюкзака. Да и это тоже утопия: слишком много необходимого придется нести для себя. А куда нести? Здесь же вокруг одни дикари.
«Может, попробовать сбежать от этих к дикарям?» – подумал Гамми. Сомнительное мероприятие. Негры в тряпках прямо спят и видят, когда к ним прибьется замечательный человек по фамилии Звездецкий с красивой татуировкой на лбу за номером один-три-семь-шесть.
Все-таки Моралес, скотина, его достал. Не получилось там, на острове, справится с задачей здесь. Но он так и не узнал, кто активировал нанокапсулу.
И тут Гамми понял, что сигнала, зудящего где-то в глубине правой ноги, больше нет. Он резко поднялся, всматриваясь в спящих моряков. Кто из них? Трое спят, один делает вид, что сторожит. Никто не среагировал на движение бывшего заключенного.
Секундочку! Как это – трое спят. А где Моралес?! Где эта, мать его, тварь?!
Гамми осмотрел всю каменную нишу, в которой ночевал отряд, но следов тюремного головореза нигде не было видно. Сбежал?!
– Али! – тихо позвал он.
Европеец вздрогнул, мотнул головой, сгоняя морок сна, но все равно было видно, что он никак не может сконцентрировать взгляд.
– Тебе чего? – недовольно пробурчал он.
– Где Моралес?
– Спит, – коротко ответил Али, привалился спиной к стене и снова закрыл глаза.
– Где спит? Здесь его нет.
– Как – нет? – Это был голос капитана. В нем не было тревоги, просто вопрос.
– Если он не стал невидимым, то его здесь нет, – Гамми улыбнулся.
Капитан включил фонарь, у окружающего их пространства тут же появился объем, прорезанный резкими тенями. Сразу стало ясно, куда ушел Моралес – четкие следы рифленых подошв его армейских ботинок вели к низкому своду, спускающемуся почти до самого пола. Там вполне мог пролезть человек. Именно это и сделал Моралес: в узкой щели на пыльных камнях виднелось несколько темных полос засохшей крови.
– Сбежал, гад! – констатировал Мустафа.
Гамми тихонько засмеялся. Ему вдруг представился Моралес в роли вождя какого-нибудь из местных племен. Суровый взгляд поверх голов преданных дикарей, шкуры-клыки-пирсинг – все как полагается – и рука, выпускающая из «дыродела» пули, одну за другой, повергающие врагов великого белого вождя целыми пачками. Хотя «дыродела» у него теперь нет. Ничего, Моралес не пропадет, лук какой-нибудь приспособит.
– Надо было его сразу пристрелить, – безразличным тоном произнес Али.
– Я же вам говорил, – послышался хриплый со сна голос штурмана.
Действительно, штурман говорил. Гамми помнил это. А вот Али – как раз наоборот, обрадовался возможности облегчить свой рюкзак, отдав большую часть ноши Моралесу. Еще тогда Гамми показалось странным рвение, с которым толстяк вступился за него и надзирателя. Он искал причину, почему их следовало оставить в живых. А вот теперь Али утверждает, что Моралеса нужно было пристрелить. Отчего такая перемена мнений?
Ответ мог быть лишь один – тогда Моралес был зачем-то нужен Али, а теперь нужда в нем отпала. Или европеец понял, что ошибся. Но что могло связывать Моралеса и этого моториста из Европейского Исламского Союза?
– Вы, Мартин, кажется, были уверены, что он обязательно воспользуется шансом? – усмехнулся капитан.
– Вот и результат, – ответил штурман, потягиваясь, – он сбежал.
– Но никого не тронул. Хотя, наверное, мог бы. В любом случае, нам Моралес ничем не помешает. Правда, придется утяжелить наши рюкзаки.
Гамми шумно сглотнул набежавшую слюну. Это как раз по его душу. Сомнений, что большая часть содержимого рюкзака, который нес надзиратель, достанется именно ему, не возникало. Душегуб хренов! И кто их, надзирателей, подбирает – наверное, большого профессионализма человек: Моралес умудрился изгадить жизнь заключенному даже собственным отсутствием. Парадокс!
– Не уверен, – это был Виктор.
Он единственный, кто выглядел относительно свежим и выспавшимся. Куцев усиленно тер предплечье правой руки. Делал он это абсолютно машинально, но Гамми в неверном свете фонаря успел заметить там засохшее бурое пятно. Или показалось – когда он посмотрел во второй раз, рука инженера была чистой.
– В чем? – не понял его капитан.
– В том, что Моралес нам не сможет помешать.
– То есть?
Гамми тоже не понял, что имел в виду Виктор. Хотя ему, по идее, глубоко наплевать на проблему моряков, Гамми прислушивался к разговорам. Как ни крути, а идти им все равно вместе. Вот знать бы еще: куда и зачем.
– Он знает, куда идем мы. А куда пошел он – нам неизвестно. Возможно, Моралес знает больше, чем рассказал нам. Он вообще себе на уме. Если он сольет информацию о нашем танкере в сеть…
– Нас все равно уже нет на танкере, – спокойно возразил капитан. – Нам это ничем не грозит.
– Только без нефти нас никто не станет спасать, – возразил Куцев.
– Я же говорил, что этого гада надо убить, – снова вставил свое мнение штурман.
Нет, ну это уже был полный бред. Моралес, охотящийся за танкером, – такого Гамми не мог представить себе даже в страшном сне. Разве что если танкер загрузить заключенными – хорошая возможность для Моралеса устроить маленький плавучий ад. Но нефть – нет, это утопия. Тем более…
– У него нет «балалайки», – сказал Гамми.
