Начальник полиции поднялся и закинул на плечо свой устрашающего вида карабин.
– А пока приглашаю вас к себе, лейтенант. И вас, сеньоры. Отдохнете с дороги. Моя жена приготовила скромный ужин. Выпьем рому. Такого рому не купить в универсальном магазине.
– Мне показалось, вы правоверный, сеньор комиссар, – заметил Джон.
– Мы тут не слишком строго следуем религиозным установкам. Для нас это, скорее, приятный ритуал для отдохновения души. Вот мой заместитель – он иудей. Начальник отдела убийств – православный христианин. А его детективы – сплошь мормоны. И ничего, мы прекрасно уживаемся вместе, а христианский батюшка великолепный тамада. Я уже не говорю о том, что у него лучший кагор в округе. Мы тут все одна большая семья.
– Хотел бы я жить так же, – не удержался Кабот.
– А что вас держит? – живо откликнулся Гебуза. – Приезжайте. Людей у нас не хватает. Поживете пока с нами, чуть позже снимете квартиру, цены у нас бросовые. Вы женаты?
Кабот потемнел лицом.
– Ну ничего, не переживайте, – начальник полиции потрепал его по плечу, – подыщем вам хорошую девушку. Сразу все печали забудете.
Джон снова взглянул на карту. Что-то не давало ему покоя. Смутное беспокойство так и гнало его на улицу, заставляло действовать. Он подумал, что едва ли сможет заснуть.
– А эти развалины, – заговорил он, – там есть какой-нибудь пост? Вы их держите под наблюдением?
– Поста нет, – сказал заместитель комиссара, оглядываясь на дверь. – Но я отрядил туда патруль. Сразу, как вы позвонили. Там ему не отсидеться – дышать нечем.
– Еще немного, капитан, – попросил Джон. – Не думайте, что я преувеличиваю. Есть в этом деле что-то такое… Я вот смотрю на карту и думаю: где бы я укрылся на его месте? Вот эти жирные точки по окраинам – это что?
– Где что. Кабачки с сомнительной клиентурой. Китайские курильни. Игорные дома. Все относительно законно, но порой случаются поножовщины.
– Ночью они работают?
– Конечно. Если кто остался, то сидит там до конца комендантского часа. Обычно их хозяева не хотят неприятностей. Утром я проинструктирую людей, опросим персонал. Что-то не так?
– Неспокойно на душе, – признался Джон. – Зачем он здесь? В маленьком городке трудно скрыться. У меня сложилось ощущение, что этот Нуэньес кого-то преследует. Он еще наломает дров.
Заместитель комиссара нервно потер ладони.
– Пойдемте, жена старика отлично готовит. Опаздывать невежливо.
– То, что вы про миротворцев сказали – это правда?
– К сожалению. У них закрытый мирок, варятся в своем соку.
– Много их?
– Считается, что батальон. На самом деле, роты едва наполовину укомплектованы. Сами знаете – туда, где по-настоящему стреляют, наемников не заманишь даже повышенной страховкой. Вам-то это зачем?
– Ну, я все же с Кембриджа. Думал помощи у них попросить.
– Это вряд ли. Майор Бердон не слишком жалует нашего старика. Помощи от него не дождаться. Раньше хоть окрестности патрулировали да оружие по деревням искали. А после этого ультиматума и вовсе носа не кажут.
Квартиры полицейских оказались в подвале, на месте наспех переоборудованных камер временного содержания. В коридоре пахло свежестью и влагой от развешенного на веревках белья. Неумолчно гудела вентиляция, отовсюду слышались тихие голоса. Парень в форменных брюках, с голым торсом попался им навстречу, смутился, прижался к стене, уступая дорогу. Нервно мял перекинутое через плечо большое полотенце. За прутьями решеток колыхались длинные занавеси.
– Так и живем, – словно извиняясь, сказал заместитель комиссара.
Жена начальника полиции встретила их приветливой улыбкой. Джон ощутил укол зависти – таким уютом повеяло от этой простой молодой женщины, принарядившейся ради поздних гостей. Стены бывшей камеры были задрапированы светлой тканью, отчего голоса звучали немного скомкано. Мебель, сваленная кое-как, теснилась в углу.
– Располагайтесь как дома, сеньоры, – сказал Гебуза. – У нас все по-простому. Познакомьтесь с моей супругой. Изабель, это тот самый лейтенант из Пуданга, у которого друзья в парламенте.
– Вообще-то я с Кембриджа, сеньора.
Карие глаза хозяйки изучали Джона.
– Далеко забрались. Как вам наш город, сеньор лейтенант?
– О, прекрасно. Очень красивый, – вдохновенно солгал Джон.
– Должно быть, сеньоры проголодались. Я сразу подам горячее.
Заместитель комиссара на правах частого гостя разливал спиртное. Начальник полиции откинулся на спинку стула и вытянул ноги, с отеческой улыбкой поглядывая на собравшихся.
– А вы женаты, лейтенант? – спросил он.
– У меня есть невеста. Вот поймаем этого Нуэньеса, и тогда…
– Ну что ж, тогда за дам!
Ром обжег горло, вышиб слезы из глаз. Вокруг восхищенно качали головами. Только сейчас Джон почувствовал, как голоден. От мясных запахов кружилась голова. Свет торшера отбрасывал длинные тени. Тихо шевелились драпировки на стенах. Доносились отрывистые реплики – нахваливали хозяйку. Начальник полиции рассказал анекдот про католический рай. Голоса покачивались – Джон был слабоват на спиртное, а тут еще пустой желудок. Он поспешно отвел взгляд от выреза на груди сеньоры Гебуза. Лерман весело подмигнул ему. Звенели вилки.
– Знаете анекдот про то, как еврей спорил с богом? – пророкотал начальник полиции. – Майор Бердон терпеть не может евреев, вот и рассказывает такие. Нам-то что, мы люди простые, ценим шутку.
– Правда, что миротворцы не хотят с вами взаимодействовать? – спросил Джон. То, что его соотечественники не выполняют свои обязанности, наполняло его негодованием. Казалось, он имеет к этому отношение, несет ответственность, ведь он тоже с Кембриджа, как и большинство наемников, а их офицеры в большинстве своем – ветераны действующей армии.
На него посмотрели укоризненно, разговор шел не о делах, война была забыта.
– Майор Бердон? Да он просто не может смириться, что ему надо работать бок о бок с таким как я, – и начальник полиции широко улыбнулся, демонстрируя великолепные зубы. Его упитанная черная физиономия лоснилась. – Там, откуда мы с ним приехали, демократия и полное равенство, с этим никто не спорит. Но только такие, как он, командуют дивизиями или получают выгодные контракты, а такие, как я, не поднимаются выше лейтенантов. Вот потому я и здесь. Здесь люди смотрят на вещи проще. Конечно, я не имел в виду лично вас, лейтенант. Ничего личного. Вы славный юноша. Выпьем за метрополию.
Ром согревал, распространял вокруг волны тепла. Джон попробовал растянуть губы в улыбке. Больше всего он боялся выглядеть глупо, ударить в грязь лицом. А сейчас он был в таком состоянии, что и до кровати самому не дойти.
