– А где все? – решился наконец спросить Эрван: тихо, осторожно – стараясь не разорвать словами возникшую между ним и капитаном связь.
– Спят.
Послышался тихий шелест плаща: капитан пожал плечами.
– Каждый день океан вокруг нас: все его видят, но показывается он не каждому. Звучит странно, но это так.
Эрван кивнул без тени сомнения: все его чувства говорили о том же.
– Поэтому, когда на закате экипаж стал испытывать повальную сонливость… я не стал препятствовать тому, что должно было произойти.
– Выходит, вы – знали? – Эрван повысил было голос, но тут же осёкся: вопрос прозвучал как обвинение.
Сухой смешок.
– Конечно. Ведь я – человек моря. Разве боцман тебе не говорил?
«Откуда ему известно? – в смятении подумал Эрван. – Не мог же Баст о каждом разговоре докладывать капитану? Да и зачем?»
Он сглотнул. Произнёс, запинаясь и путая слова:
– Да, конечно… Но… Я думал, это так…
– Фигура речи? – закончил фразу Салаун. – Нет. Между обычными моряками и… такими как я есть разница. От юнги до боцмана – все спят и не проснутся до рассвета. А мы с тобой смотрим океан и беседуем. Это не главное различие – просто самое наглядное.
«Смотрим океан – что за… – удивился было Эрван, но тут же вспомнил: – Так говорят и думают люди моря».
Капитан повернулся к Эрвану: тот не мог разглядеть глаз собеседника, но не сомневался ни на йоту – его изучают. Внимательно, пристально, выжидающе…
Внезапная мысль осенила, будто вспышка: Эрван едва не задохнулся – такой очевидной и в то же время безумной она показалась.
– Но если вы… мы… тут беседуем… Получается, и я – человек моря?
Тихий шелестящий смех.
– Не знаю. Быть может. Я ожидал застать тебя крепко спящим возле румпеля, потому и вышел на палубу. Негоже оставлять судно без управления – даже в такую ночь.
Салаун с лёгким удивлением покачал головой.
– Но ты здесь, ты бодрствуешь и даже начинаешь кое-что понимать… Это внушает надежду. Сбудется она или нет – вопрос времени, а пока… в кубрик! Я сам поведу судно.
– Почему?
Эрван умолк: скрыть разочарование оказалось тяжелее, чем он думал. Пара лишних слов – и капитан расслышит в голосе предательскую дрожь…
– Посмотри назад, кадет, – мягко посоветовал Салаун.
Эрван обернулся… и на время потерял дар речи: небо на востоке побледнело, линия горизонта окрасилась розовым – рассвет догонял судно.
«Как так? Ведь едва полночь миновала! Куда делись несколько часов?» – Он в смятении повернулся к капитану: тот спокойно встретил взгляд, кивнул без тени улыбки:
– Да. В такие ночи время будто замирает… Но это иллюзия – всегда приходит рассвет, и всё возвращается на круги своя.
Он устало вздохнул, плечи его поникли.
– Чертовски жаль, правда?
Эрван понял с полуслова. Молча кивнул.
Он чувствовал то же самое – сожаление об уходящей ночи, исчезающей тайне, неземном чувстве покоя… И мрачное предчувствие – подобного в его жизни уже не будет.
На плечо легла жёсткая ладонь.
– Не жалейте, Гвент! Эти ночи – редкая и странная милость океана. Он оказывает её только перед тяжёлыми испытаниями, на грани жизни и смерти… В судьбе моряка таких подарков не бывает слишком много: догадываетесь – почему?
Салаун убрал руку, потянулся до хруста в костях. И вдруг подмигнул: весело, бесшабашно, с молодым азартом…
– Спать, кадет! Завтра… вернее уже сегодня, нам понадобятся все силы – и всё везение.
Эрван Гвент. Дневник.
…хочется ужасно: понятное дело, сутки на ногах. Но чувствую, стоит только закрыть глаза – хуже будет. Мало ли что приснится? Да и голод вернулся: желудок ноет, в животе бурчит – особо не выспишься! Соседей не разбудить бы.
Хотя… не так это просто. Я уж и тормошил, и по щекам хлопал – без толку. Видно, прав Салаун – не обычный это сон.
Зато мне раздолье: света из люка падает достаточно, никто через плечо не заглядывает, казалось бы, пиши – не хочу!
Вот то-то и оно.
Не хочу.
Как передать на бумаге прошедшую ночь? Где найти слова? Как разобраться в мыслях и ощущениях? Смогу ли понять, что произошло и как это скажется на моей судьбе? Не знаю.
Наверно, должно пройти время. А сейчас…
В голове вертится одна мысль. Всего одна – нелогичная, быть может дурацкая… Но от неё теплеет на душе и хочется улыбаться. Вот она:
«Пока океан согласен нести нас в ладонях – всё будет хорошо».
...
«Горностай». Судовой журнал.
…третий день малой седмицы, по римскому исчислению – 18 августа.
Ветер юго-восточный, средней силы. Волнение умеренное. Состояние рангоута, такелажа нормальное. Больных, раненых нет.
В трёх милях по курсу обнаружен фонтан необычной формы: предположительно крупный зубач.
Веду судно на сближение.
Капитан Салаун.
– Подъем! Подъем!! Вставай!!! – заорал кто-то в ухо, вцепился в плечо, резко тряхнул.
Ошалевший спросонья Эрван замолотил ногами и руками – гамак перевернулся и вывалил хозяина на пол, оставив пару синяков на память.
Боль прогнала остатки сна: Эрван услышал топот ног, крепкую ругань и резкие команды, разглядел бледное лицо Яника. Тот наклонился над Эрваном, снова дёрнул за плечо – будто душу вытрясти хотел.
– Какого чёрта? – Эрван вырвался, кое-как встал на ноги. Яник отступил на шаг, но не заткнулся.
– Боевая тревога, понял?! Капитан приказал парусов добавить, вся команда на вантах!
– Да что случилось-то? – спросил Эрван, потирая синяк.
Даже в полумраке нижней палубы было заметно, как Яник округлил глаза.
– Фонтан на горизонте! А ещё парусники ушли! Ты бы видел: разом сложили плавники, что твои веера, потом фрр! Только пена осталась. Капитан, само собой, за ними – да разве угонишься…
– Ну так из-за чего сыр-бор? – вяло осведомился Эрван, разминая затёкшие мышцы. – Раз их все равно нет.
– Да не знаю я! – выкрикнул Яник. – Но только капитан объявил тревогу, Баст по палубе носится, как ошпаренный…
Яник посмотрел умоляюще:
– Ты бы поторопился, а?
Когда они выбрались наверх, «Горностай» уже резал волну под всеми парусами. Команда суетилась под властные окрики: над палубой спешно натягивали сети.
Первым делом Эрван кинулся к борту, с опаской глянул на океан: ничего угрожающего или хотя бы необычного – лишь темно-зелёные складки волн да низкие тучи цвета мешковины.
Он зевнул и поплёлся на мостик.
Бастиан и Жорд спорили о чём-то, оживлённо жестикулируя. Доктор стоял поодаль и с лёгким интересом наблюдал за перепалкой. Капитан вглядывался в океан, не обращая внимания на шум.
Эрван пожал плечами: «И какого черта? Лежали бы себе и лежали…»
