– Вы убили ее! – зло выкрикивает Клаус.
– Успокойся, – бросает ему Леня. – Она жива, только без сознания.
– Пистолет убери, – стараюсь придать своему голосу твердости и угрожающих ноток, но Клаус никак не реагирует.
– Помоги лучше, – говорит ему Леня, но просьба остается безответной. – Алена?
– Конечно, – киваю ему, и мы укладываем женщину на то, что здесь является кроватью – длинный топчан с самым обычным матрасом.
Клаус сторонится, но уходить не спешит.
– И что дальше? – уже спокойней спрашивает он.
– Просто смотри, – отвечает ему Леня, не поворачивая головы.
– Я и смотрю, – зло огрызается Клаус. – Но ничего, кроме нападения на Плетущую, пока не увидел.
– Терпение. И не мешай, – он вытягивает из кармана целую связку табичей, выбирает один из них. Леня взял их у матери. Это ее запасной комплект. Потом в его руке появляется маленький нож, которым он колет себе палец на руке. Каплей крови, выступившей из раны, он вымазывает приготовленный табич.
– Это твой? – спрашивает Клаус достаточно спокойно. Да, ученый в нем сильнее Плетущего.
– Нет. Чей – неважно, – он прижимает отмеченный своей кровью табич к еще кровоточащей ране женщины.
Я спохватилась и, настроившись нужным образом, «созерцаю». Силуэты Плетущих тотчас налились ярким белым светом. Хотя Леня на самом деле им не является. Он вообще неохотно общается на эту тему. В свое время Марина Яковлевна отказалась учить своего сына искусству Плетущих, якобы потому, что его моральные и психологические показатели не соответствуют требованиям. Хотя каким-то азам она все же его обучила, чтобы ее сын мог постоять за себя во сне, но не более того. А потом мы с ним познакомились. И я постаралась передать Лене все, что знала сама. Естественно, Учительница ничего об этом не знает. И, честно говоря, мне плевать на нее. Главное для меня – жизнь и здоровье Лени. И если для того, чтобы он жил, мне нужно будет убить, я убью.
Сквозь застилающие от долгого «созерцания» слезы на глазах я увидела, как от женщины к Лене протягивается жгут-канал, по которому мощным током побежала энергия. Другой канал, больше похожий на бесцветную нить, также вытягивается из нашей подопытной и стремительной змейкой скользит куда-то прочь. Благодаря ему, другой Плетущий, чей табич использовал Леня, сам явится сюда на Зов и станет его следующим донором.
Я вернула себе нормальное зрение и вытерла с лица вовсю текущие слезы. Глаза болят, но это не страшно – скоро пройдет.
– Что это? – Клаус, как и я, вытирает слезы.
– Это мое лекарство, – довольно говорит Леня.
С радостным удивлением наблюдаю, как он на глазах преображается: его кожа приобретает здоровый цвет, а глаза сверкнули здоровьем и силой.
– Впервые вижу такое, – задумчиво тянет Клаус, впрочем, пистолет он не опускает.
– Это только первый этап. Всего, чтобы я полностью излечился, нужна сила нескольких Плетущих.
– То есть, ты выздоровеешь за чужой счет? – недобро хмурится тот.
– Точно, – довольно кивает Леня. – Отлично себя чувствую. Уже и забыл…
– Немедленно остановите этот… эксперимент! – выкрикивает Клаус.
– Что?
– Вы нарушаете…
– Плевать! – кричит ему в лицо Леня. – Плевать, что я нарушаю, ты понял меня?! Я нашел способ выжить и никому не позволю меня его лишить!
– Но… – Клаус отступает под его яростным напором, упирается спиной в стену и затравлено озирается.
– Никаких «но»! – ревет Леня. – Я никому не дам помешать мне! А если ты кому-нибудь расскажешь о том, что видел, я убью тебя!
При этих словах Клаус меняется лицом, и через миг он уже прижимает ствол пистолета к голове Лени. Я реагирую моментально и целюсь в Клауса из своего.
– Ты мне, что, угрожаешь? – шипит он. – Пугаешь меня?
– Брось оружие! – выкрикиваю я. Злость и раздражение на этого самовлюбленного типа внезапно сменяются страхом за Леню.
– Ты мне не ответил, Леонид, – цедит Клаус, впившись в него злыми глазами. – Ты угрожаешь мне?
– Брось пистолет!
– Да, я угрожаю тебе, Клаус, – бросает Леня. – И что? Будешь стрелять? Или как обычно, дальше слов у тебя дело не пойдет?
Ну зачем он так?!
– Вы идиоты, – неожиданно спокойным голосом говорит Клаус и глядит на нас по очереди. – Неужели вы думаете, что убийство Плетущей сойдет вам с рук?
– Единственное убийство, которое произойдет, так это если Алена выстрелит в тебя, – надменно произносит Леня.
– Не понял.
– Эта женщина не умрет.
– Но из нее выходит сила!
– Ну и что?
– Как что? Что с ней будет?
– Ничего. Почти.
– Почти?
– Да, объем яда, попавший в кровь, позволит удерживать ее в коме семь дней, а потом женщина проснется.
– Я тебе не верю, – Клаус не опускает свой пистолет, держа меня в невероятном напряжении.
– Дело твое. Хочешь – верь, не хочешь – не верь.
– Ладно. Откуда такая информация?
– Не все ли тебе равно?
– Нет.
– Это неважно.
– А если с тобой что-нибудь случится, и канал разорвется?
– И не надейся.
– Почему-то я думаю, что женщина проснется.
– Думай, как хочешь.
– Почему вы так уверены, что женщина не умрет?
– Да потому что доза не та! – не выдерживает Леня.
– А шприцом вас не учили пользоваться?
– Нужно, чтобы была кровь.
– Я видел твои манипуляции с табичем. Для чего?
– Таким образом устанавливается связь с другим Плетущим.
– Какого рода связь?
– Надежная.
– Для чего она нужна?
Леня отвечает не сразу. Он недолго колеблется и, что-то решив для себя, говорит истинную правду:
– Для того чтобы Плетущий, чей табич я использовал, сам явился сюда. Каждую ночь ему будет сниться один и тот же сон, этот сон.
– То есть таким образом вы заманиваете следующую жертву?
– Да.
– Чей табич ты использовал?
– Какая тебе разница?
– Не уходи от ответа.
