– То есть таким образом вы заманиваете следующую жертву?
– Да.
– Чей табич ты использовал?
– Какая тебе разница?
– Не уходи от ответа.
– Ладно, если ты так настаиваешь. Это табич одного из учеников моей матери.
– Это я и сам понял. Чей именно?
– Он принадлежит Мише. Знаешь его?
– Нет, кто это?
– Друг Оружейника.
При упоминании этого прозвища Клаус меняется лицом. Через секунду он спокойно говорит, опуская пистолет:
– Ясно.
В хижине повисает напряженное молчание.
– То есть через семь дней эта женщина проснется, и все?
– И все, – кивает Леня. – Я забираю у нее не всю силу – это сделать просто невозможно. Через неделю она вернется к обычной жизни. И даже не вспомнит, что произошло.
Он делает правильно, что говорит неправду. Мы не позволим женщине выжить, чтобы она не смогла никому рассказать о случившемся. Убить ее нужно будет в строго определенный момент, в самый последний день, час и минуту.
– Почему именно семь дней?
– Потому что только за неделю я смогу усвоить всю ту энергию, что Плетущая отдаст мне. Если я попытаюсь ускорить процесс, то запросто сгорю.
– Не думаю, что для тебя это худший вариант, – бросает Клаус.
– А мне плевать, что ты думаешь, – парирует Леня.
– Твоя мать знает, что вы здесь устроили?
– Конечно, знает.
– Алена, – он обращается ко мне, не поверив Лене на слово, – Марина Яковлевна знает о вашем эксперименте?
– Знает, – твердо отвечаю я, не отведя глаз. Ложь удалась – Клаус поверил.
– Ладно, – тянет он, но сразу произносит. – Я сам все выясню.
– Делай, что хочешь, – Леня отворачивается от него.
В этот самый момент что-то или кто-то хватает меня и куда-то тянет. Дергает вверх и назад.
Куда?! Что это?!
Леня даже не замечает, как некая сила утягивает меня. Необычно – меня тащит, но в то же время я остаюсь на месте. Это весь мир странно отдаляется, мутнеет и расплывается…
Разрыв с чужим сознанием, с его воспоминаниями проходит тяжело. Я точно знаю, что хозяин грязно-серых отростков мучается сейчас еще больше. Не трудно представить, какой ужас он испытывает – мой враг не в состоянии понять, что с ним происходит, почему он обездвижен и лишен воли. Даже с моего места, на таком удалении от него, мне видно, как страх, ставший для меня вдруг видимым, тугим темным обручем обхватил грудь человека.
Новая информация, которую я добыл так непросто, подарила ответы на многие мучившие меня вопросы. Ошеломительные факты перевернули собственные мысли, вдребезги разбив прежние гипотезы и предположения. Но это еще не все. Меня ожидает новое погружение в чужое сознание.
А где Страж? Я «созерцаю» и сразу увидел его, сиявшего ослепительным светом. Плетущие находились на своих местах, окружив его большим полукругом. Рядом со змеем замерли мои друзья, а Учительница стоит между ними со Стражем и остальными Плетущими. Уверен, что у змея все будет хорошо – здравый смысл победит. По крайней мере, никаких видимых признаков агрессии я не наблюдал ни с одной из сторон. Канал, соединявший мое сознание и Стража, остается таким же крепким, как прежде, несмотря на большое расстояние. А алмазная гора, над которой я парил, превратилась для меня в невольное узилище – я опасаюсь, что не смогу удерживать чужие мысли, если попытаюсь сдвинуться. Или смогу? Нет, я не хочу рисковать, ведь если я потеряю контроль над противником, он моментально покинет этот сон.
… Обожаю ночной город. Мне нравится, как слепые дома возвышаются друг над другом темными громадами. Мне нравится, когда не горят уличные фонари и огни в квартирах. Когда только луна и звезды освещают мой путь. Мне нравится, когда нет людей. Как же они мне надоели со своими одинаковыми желаниями и страхами: мелочными, эгоистичными и зачастую похотливыми. Все время одно и то же. Ну почему я должна им помогать? Почему должна избавлять их от ночных кошмаров? Едва ли каждый пятый достоин помощи, а остальные ее просто не заслуживают. Надоело. Не хочу больше никому помогать, только Лене. Он заметно изменился за последние несколько дней, благодаря силе той Плетущей, и я этому очень рада. Он единственный, кто по-настоящему нуждался и нуждается в помощи. Счастье, что я могу ее оказать.
Заплечный рюкзак ощутимо давит на спину. Его лямки натирают плечи, особенно когда я поднимаюсь на свой этаж. Сегодня была славная охота. Я смогла добыть больше тридцати заготовок – частей тел самых разных тварей. Вспоминая все обстоятельства собственной работы, невольно передергиваю плечам. Меня тошнит от всех тех слюнявых и слезливых благодарностей, которыми меня одаривали люди. Те, в чьих снах я уничтожала всевозможных монстров. Глупцы! Через пару дней их собственные страхи породят новых, не менее ужасных, тварей, потому что никакой работы я с ними не проводила. Просто появлялась в их снах, тем или иным способом обездвиживала монстров и, прежде чем убить, резала страшилищ, отделяя от них часть тела. Потом уходила, не обращая внимания на все «спасибо». Честно говоря, несколько раз мне с трудом удалось сдержаться, чтобы как следует не припугнуть самих спасенных – уж слишком грязными людишками те оказались. Но так и бывает за очень редким исключением – каковы люди, таковы и их страхи.
Теперь, как обычно, нужно передать трофеи Лене. Он собирает армию тварей. Для того, чтобы доказать своей матери, что чего-то стоит, как Плетущий. Ну а как еще это сделать, если не явится к ней во главе миллионной рати. Так сказал Леня.
Я невольно хмурюсь, вспоминая, что далеко не все твари способны ко второй жизни. Большинство из них погибало, прежде чем мы не определились, какие из них наиболее устойчивы к возрождению. И наиболее послушны. Ими оказались похожие на горилл твари, больших размеров черные скорпионы, покрытые густой темно-серой шерстью монстры с неизменными когтями, огненно-красные муравьи величиной с крупную собаку. Последних я встретила только однажды, во сне какого-то чудака. Перебила их всех и оставила только одного. Тварь едва не откусила мне ногу огромными для своих размеров жвалами. В нашем активе есть и другие монстры – дикая смесь человека и волка. С ними было непросто. Эти сильные и ловкие твари оказались способны менять облик. А вчера я наткнулась сразу на два редких экземпляра: осьминога и паука. Оба монстра достаточно велики и на удивление легко поддались работе, что удивительно, потому что из всех пауков, которых я успела добыть за последние несколько дней, этот оказался единственным способным к возрождению. Леня сказал, что эти два экземпляра дождутся своего массового клонирования только через неделю, потому что сейчас он занят исключительно «гориллами». Как-то я пыталась помочь ему и создала полторы сотни заготовок крупных «крабов» и матку, способную самостоятельно их воспроизводить. Еще – больших пчел, обладавших чрезвычайно сильным ядом. Но Леня попросил меня заняться отловом новых монстров. Я не обижаюсь – каждый должен заниматься своим делом. Он недостаточно силен, чтобы выполнять мою работу, а я не достаточно усидчива, чтобы сутками напролет растить тварей, «разбирать» их на заготовки, снова растить, снова «разбирать», с каждым таким циклом многократно множа их количество. Леня говорит, что может одновременно выращивать из заготовок уже больше сотни тварей. Молодец! А еще он как-то обмолвился, что хочет создать некую супертварь наподобие Стража. Конечно, я отговорила его от этого опрометчивого и неразумного поступка. Не нужен нам никакой суперСтраж. Мне здоровье Лени важнее.
