– Отставить! – без уверенности приказал сержант. – Так оно, не так – каждый сам для себя решает… Вот ты, рядовой Рик, – он ткнул пальцем в дядьку, – жизнь уже нюхал, тебе, может, женщины и не нужны уже вовсе…
В кузове заржали. Рик не обиделся, фыркнул на юнцов, закатил глаза к потолку: мальчишки, мол, что с них возьмешь!
Имен сослуживцев Артур не помнил. И ведь представлялись все, сержанты, рядовые, он тоже себя назвал. Неудобно получается.
– Была у меня девочка, – начал рыжий, – ну такая девочка! Сдобная, мягкая! Чуть сожмешь – синяки остаются, кожа тонкая-тонкая… А недотрога! Берегла себя, значит. Для единственного. Вот такая девочка была. Я ее в сарай затащил за фермой, а она мне по яйцам ка-ак врежет! Вот такая девочка! «Женись, – говорит. – Тогда уж…» Ну, я молодой, мне еще жить да жить, гулять да гулять, а так хотелки разобрали!
– Отставить похабщину! – взвился сержант.
– Да какая похабщина, сержант? Решил жениться, а денег-то и нет, чтобы дом, значит, сендер, то-сё. Ну и подался в наемники…
– Заткнись, – попросил его прыщавый тип с бегающими глазками, – и без тебя тошно. Меня мама пускать не хотела…
– Рядовой! – возмутился сержант. – Ты солдат или где?! Какая, к мутафагу, мама?! Омега – твоя мама, лейтенант – папа, а я… А я теперь твой дядя.
– И жена, – ехидно вставил рыжий.
В грузовике снова заржали. Сержант вспыхнул. Был он совсем юнец, не старше Артура и Лекса, с худым шелушащимся лицом, испятнанным кожной болезнью. Артур наконец-то вспомнил, как его звали – Тео. Странное такое имя.
– Эй, пацаны, – тихо, но очень строго сказал Рик, – за такое можно и выговор огрести. Вы теперь в армии, дурачье. Привыкайте слушать старших.
– Спасибо, – поблагодарил его Тео. – Спасибо, рядовой.
– Рад стараться, – лениво отмахнулся Рик.
Замолчали. Начало припекать. В черной кожаной форме Артур с непривычки варился в собственном соку. А если еще и шлем? Представить страшно. Он начал задремывать. Ему снился Орв, истекающий кровью, очертания теней в облаках пыли, скаты… Лицо Лекса за миг до удара…
Тряхнуло на кочке, Артур вздрогнул и открыл глаза. Да что он здесь делает?! Почему не попросит остановить грузовик, не швырнет на пол оружие и шлем, не уйдет? Другие рядовые сознательно сделали свой выбор, он, в общем-то, тоже, но времени подумать как следует не было, и отомстить Роману хотелось… Теперь Артур начинал жалеть об опрометчивом решении. Будто он и не выбрался с Полигона, а просто ловушка захлопнулась.
Артур переживал, ругал себя и Лекса. Но выхода не видел и бежать не спешил.
Когда кузов грузовика раскалился, сделали привал, раскатали брезент, намочили и накрыли кабину.
Перевал уже пройден, горы маячат на горизонте, синеватые в полуденной дымке. Над головой жарит раскаленное солнце. Пахнет отработанным топливом и Пустошью – пылью, сеном, ржавым железом. Стоянку организовали у небольшой рощи на берегу ручейка. Судя по следам кострищ, здесь обычно обедали проезжающие. Солдаты по приказу сержантов наполнили фляги водой, потом Тео и второй сержант раздали сытные омеговские пайки.
Устроились в жидкой тени. Лекс все не появлялся, танкер стоял закрытый. Артур представил, какая там печка. Кошмар. Рядовые скинули куртки, рыжий встал у ручья на четвереньки и опустил голову в холодную воду.
Артур ждал. Наконец крышка люка поднялась, из танкера вылез водитель – пунцово-красный громила в форме капрала. За ним показался верткий, мелкий рядовой, а потом и Лекс, какой-то помятый, будто заспанный. Со стоном вывалилось еще одно тело и тут же, не заползая в тень, распласталось на земле. Капрал с рядовым переглянулись, подняли товарища за руки, за ноги и потащили в рощу. Лекс шел сам. Его шатало.
Не знай Артур Лекса, он решил бы, что лейтенант хорошенько принял на грудь. Солдаты перестали жевать и уставились на командира. Тео судорожно проглотил еду и собрался скомандовать «смирно», но Лекс опередил его, махнул рукой:
– Продолжайте, продолжайте. – Протопал к ручью и повторил действия рыжего.
Артур отложил кусок мяса и лепешку, подошел к командиру. Тот жадно пил, не поднимая головы.
– Лекс… – Артур опустился рядом на корточки. – Лейтенант, разреши обратиться. Ты чего это? Укачало?
– А… Артур… Да… Заснул, понимаешь, чуть не сварился.
От Лекса несло перегаром. Артур затравленно оглянулся на танкистов – двое с аппетитом лопали, третий член экипажа валялся кверху брюхом и не шевелился.
– Лекс, ты что?! – прошипел Артур. – Не вздумай пить на службе! Тебя же разжалуют! Идиот! И это – лейтенант, офицер Омеги!
– Ты… ефрейтор… мне не указывай!
– Да я хоть жизнь знаю! Я хотя бы самогон пил и девок целовал! А у тебя же на вольной земле крышу рвет! Учуял он свободу! Тьфу…
Лекс поднялся и сгреб Артура за грудки. Все уставились на них.
– Ты… ты мне не указывай! – прошипел Лекс. – Ты – подчиненный, понял? А то сгною…
– Ты не зарывайся, – спокойно посоветовал Артур. – Водички попей. Поешь. Тебе же потом стыдно будет. А разжалуешь – я только спасибо скажу. В гробу я видел тебя, твой взвод и твою миссию. Вольным быть хочу. Свободным.
Лекс разжал пальцы. Артур отряхнулся, будто лейтенант испачкал его своим прикосновением. К ручью ковылял капрал, уже не столь красный.
– Проблемы, летеха? – издалека крикнул он. – Рядовые борзеют?!
– Нет, – сказал Лекс. – Познакомьтесь. Капрал Глыба. Ефрейтор Артур, мой сводный брат. Это у нас семейное, капрал. Ефрейтор учит меня жить.
Глыба повернулся к Артуру и придирчиво осмотрел его с ног до головы:
– А-а-а… Говорили про тебя в Цитадели. Мол, Лекс на Полигоне брата встретил. Не похож совсем. Ты, ефрейтор, учти: хоть он тебе брат, хоть сын, по званию он старше. Лучше смирись. Все разборки – в свободное время, уяснил? Неуставным отношениям – неуставное время. А сейчас ты должен на него как на командира смотреть. И это я сегодня добрый, а с похмелья пристрелил бы тебя. В назидание.
– А неуставной самогон? – осведомился Артур.
И еле успел увернуться – Глыба двинул ему в нос.
Лекс перехватил руку капрала:
– Своих людей бей, капрал. А с моими я сам разберусь. Спасибо.
Глыба почему-то рассмеялся и ушел. Артур смотрел на Лекса. Надо же, какие мы благородные: братом назвал, под опеку взял, бить не позволил. Аж плакать хочется.
– Разрешите идти, лейтенант? – сквозь зубы процедил он.
– Разрешаю, ефрейтор. Свободен.
Артур вернулся на свое место, подобрал еду и принялся жевать, не ощущая вкуса. Прошли ведь вместе и нападение волков, и атаку некроза, и подъем на высоту, и битву с мутафагами. Гуса одолели. От смерти друг друга спасали. И одним ударом Лекс все перечеркнул. Даже не ударом – он предал Артура гораздо раньше, наврав про облаву и высоту… Потом, конечно, проявил добрую волю – вытащил с Полигона. Но это ничего не меняет. Или меняет? Или нужно учиться прощать, судить по поступкам? Спас? Спас… Братом назвал.
