были рябью, и вдруг мои мысли, моё сознание распалось на тысячу осколков и начало собираться вновь.
Меня вновь накрыла тьма, точнее, не тьма, а темнота, не та, что на меня давила раньше, а лишь её жалкое подобие, образы сплетений быстро гасли, но при этом вместо того, чтобы погружаться в небытие, постепенно начали всплывать воспоминания и ощущения. Первым делом я осознал, кто я, а уже потом пришло ощущение того, что существую, точнее, пришло ощущение тела, лежавшего на чем-то мягком, и я почти сразу понял, что в постели. Как будто в подтверждение этого, я почувствовал запах чего-то очень знакомого и услышал разговор. Я понимал, что это разговор, но совершенно не мог разобрать слов, хотя, может, и мог, но смысл их я совершенно не мог уловить, и вдруг все стало отчетливым и понятным.
— Ты говорил, что такое поглощение энергии должно его привести в чувство, — проговорил незнакомый голос.
— А ты разве не видишь, — ответил ему другой, глубокий и насыщенный, я бы сказал, оперный голос.
— Вот дерьмо, — прошипел я пересохшим горлом, ослепнув в попытке приоткрыть глаза.
— Ну вот, я же говорил, — подтвердил владелец необычного голоса.
— Шустряк, ты меня слышишь? — обратился ко мне тот, кого я узнал сразу, это был Шутер.
— Не ори, — прошипел я опять, — че так ярко-то?
— Привыкнешь скоро, — сказал он, — глаза твои отвыкли от дневного света, потихоньку сейчас адаптируются.
— Ладно, ты пока с ним посиди, а я схожу, доложусь главному, — сказал обладатель странного голоса.
— Я с тобой, — поддержал его другой неизвестный.
Звук аккуратно закрывшейся двери указал мне на то, что они осуществили свои намерения, и я еще раз попытался потихоньку приоткрыть глаза, вышло, но пришлось болезненно щуриться и обливаться непонятно откуда появившимися слезами. Я решил смахнуть рукой излишек влаги, но было такое ощущение, что у меня к руке привязан автомобильный аккумулятор, и это простое действие я выполнил с большим трудом.
— Я так понимаю, меня откатом накрыло? — поинтересовался я.
— Угу, еще каким, — скупо ответил Шутер.
— Эти двое знахари, как и ты?
— Да, Факир — мой учитель, он в Клине живёт, а другой — это Жнец, культовая личность в наших кругах, — с придыханием произнёс он. — Вызвали аж из Колизея, его твой случай очень заинтересовал, он нам существенно помог, мы до него на месте топтались, без его советов не уверен, когда бы тебя поднять удалось.
— Подробности потом, — прервал я его, — сколько дней или недель я тут валяюсь?
— Недель, — он усмехнулся, — ты тут больше четырёх месяцев в лежке.
— Ахренеть, — выругался я от полученной информации, после чего продолжил расспрос, — руками еле шевелю, потому что порвать успели и заросло плохо?
— Зарастать-то было нечему, физических ранений ты не имел, а вот лежка на такой срок мышцам на пользу не пошла, но как вставать начнёшь, я думаю, за неделю в норму придёшь. Но сегодня лежать, — поднял он голос, когда я начал шевелиться, — с завтрашнего дня начнёшь, вот тебе на сегодня, — пододвинул он тумбочку ближе, — никаких других нагрузок, вода и живец, на этом пока все.
— Подожди, последний вопрос, — остановил я Шутера, направлявшегося к двери, — я так понимаю, вы меня тут жемчугом напихивали, я прав?
— Прав, — коротко ответил он.
— Заставившая меня очухаться была белой?
— Белая, но все вопросы потом, — спокойным голосом ответил мне Шутер и закрыл за собой дверь.
«Белая, твою же мать», — выругался я вслух, оценивая, насколько я попал. Если черные с красными я добыть сумею, рано или поздно рассчитаюсь с долгами, сколько бы их не было, но о белой я такого сказать не могу. Белый жемчуг не попадается в обычных тварях, по рассказам Косого он есть только у скребберов, а они ой как отличаются от любых других. Когда я спросил, как они выглядят, он, задумавшись, ответил лишь одно, если я увижу когда-нибудь что-то живое, что не похоже ни на одну другую тварь, виденную мною ранее, это и будет тот самый загадочный скреббер.
Да, на них охотятся, но собирают целые армии, есть, конечно, другие способы охоты, но нужно иметь опыт, сильные и развитые дары. Скреббер в одного может уничтожить орду в тысячу голов тварей играючи, уничтожить любой стаб, независимо от его обороны. Даже для внешников с их передовым оружием не всегда оказывается по зубам такая добыча, а для меня нет ни единого шанса даже думать о таком. Погрузившись в рассуждения о будущем пожизненном рабстве и о возможных дальнейших вариантах развития событий, я уснул.
Проснувшись, первым делом принялся за разрабатывание рук и ног, предварительно подкрепившись заботливо оставленной на тумбочке едой. Перед тем, как попытаться сесть, я битый час поочередно поднимал конечности, интенсивно сгибая и разгибая в суставах, и уже только после этого решил сесть. Устойчивость была никакая, тело, привыкшее к монотонному лежанию, отказывалось подчиняться, постоянно стараясь завалиться набок. Выполнив команду «сидеть» несколько раз, я все-таки начал принимать более или менее уверенное сидячее положение и решил перейти к следующему этапу реабилитации.
Первая попытка встать не увенчалась успехом, как и последовавшая за ней, лишь с третьего раза я смог простоять на ногах несколько секунд, после чего опять плюхнулся на койку. До обеда я не прекращал тренировался и уже смог передвигаться по палате, где находился, хотя ощущение того, что у меня вместо ног ходули с шарнирами, доставляло неудобство.
— О, вы уже встали, — раздался из-за спины удивленный прелестный голосок, развернувшись, увидел не менее очаровательную миниатюрную огненно-рыжую девушку в белом халате.
— А постучаться? — притворно возмутился я, развернувшись к ней.
— А вдруг вы спите, — ответила она, собирая посуду, оставшуюся от моего завтрака.
— Тоже верно, — спасовал я и добавил, — вдруг я тут не одет?
— У вас есть хвост или может лишние конечности, как у атомитов? — спросила она с забавным прищуром.
— Был бы хвост, я бы им повилял, а остальное, как и у всех, стандартный набор.
— Ну, тогда я все уже видела столько раз за то время, что работаю в больницах, что удивить бы смог только виляющий хвост, — ответила она, задорно рассмеявшись.
— Я бы тоже удивился, если бы у меня был хвост, — ощупывая руками предполагаемое место его прорастания, сделал озадаченный вид.
— Вам обед принести или спуститесь сами? Столовая у нас на первом этаже, лифт имеется, — уже в дверях поинтересовалась девушка.
— Думаю, сам, — ответил я, и дверь за ней тут же закрылась.
Есть я пока не хотел, поэтому принялся ходить по периметру помещения, а подойдя к подоконнику, взялся с его помощью приседать.
