Нодия закончил доклад. Тардье по-прежнему молчал, как бы не заметив этого, а потом вдруг спросил:
— Карел, зачем вы встречались с анахронистами?
— Я? — изумился Нодия, не ожидавший такого вопроса.
— Вы, вы. С каким-то доктором в госпитале. Вы ведь консультировались с ним по ситуации на Бэте?
— Ах да, помню. Что же, за министрами теперь устраивают слежку? — с вызовом спросил он. — Кто же? Полиция? Федерком?
Тардье поморщился то ли от очередного глотка экстракта, то ли от слов собеседника.
— Что вы, дорогой мой, какая там слежка! Об этом сообщала КСН. Помните передачу о вашем посещении Центрального госпиталя?
— Помню, конечно, ее организовал мой пресс-отдел. Но ни о каких анахронистах там и речи не было.
— Не было. В дневном выпуске. А в ночном было. Правда, имени этого доктора не называли, но не узнать его… Послушайте, Карел, предположим, что завтра кто-нибудь из сенаторов случайно вспомнит, что видел вас с этим анахронистом. Сенат потребует расследования, так? Будет предъявлена пленка… и вашей карьере конец. Кстати, вы не обращали внимания, что последние декады в видеопрессе полно сообщений о преступных склонностях анахронистов?
— Но мой разговор с доктором на пленку не снимался!
— Во-первых, снимался, раз я видел. Во-вторых, почему вы так уверены в обратном? Где вы разговаривали?
— В его кабинете, кажется. В общем, в какой-то комнате, где не было никаких операторов.
— Мне приходилось лечиться в Центральном, — задумчиво протянул Тардье. — Вы не заметили, там по-прежнему в некоторых офисах прозрачные двери?
— Двери? — растерялся Нодия, — нет, не заметил… Вы думаете, что могли снять через дверь?
— Могли и через дверь, хотя я так не думаю. Но вряд ли кто в Сенате заинтересуется тем, кто и как снял эту сцену. Факт остается фактом. Вы говорили с ним?
— Говорил.
— Он вам передал что-то?
— Да, материалы по Бэте, анахронисты изучают ее. Кстати, из этих материалов видно, что сэр Гонди ввел Сенат в заблуждение. Никакой работы по Болоту Федерком не проводил.
— Меня удивляет ваша готовность потуже затянуть петлю на собственной шее. Давайте уточним сразу, что Болотом занимается не Федерком, а Экспедиционный Контингент. Если же Федеркому что-либо требуется сделать там, будьте уверены, это будет сделано без всякого афиширования. Из ваших же слов вытекает, что преступная группа анахронистов, с которой вы поддерживаете контакт и услугами которой пользуетесь, пытается выведать подробности секретных операций Федерального Комитета. Кстати, Гонди с вашей помощью немедленно наберет дополнительные очки — вот ведь как организовал работу своей службы, никакому врагу не подобраться!
Тардье устало замолчал, отпил из своего стакана. Министр энергетики растерянно смотрел на него.
— Позвольте, Карел, задать вам деликатный вопрос. Вы собираетесь выдвинуть свою кандидатуру на пост лидера?
— Я… пока не знаю… если вы…
— Ну при чем тут я, что вы лицемерите, право! Даже если бы я хотел, а я и не хочу, не могу же я стать лидером в четвертый раз. Закон есть закон. Срок мой истекает, еще пять-шесть декад, и в Системе будет новый лидер. Понятно, что мой вопрос нетактичен, но, поверьте, у меня есть для этого основания.
— В общем-то, — преодолев замешательство, сказал Нодия, — я подумывал об этом.
— А теперь подумайте о том, что Гонди вы проиграли. Да-да, не проиграете, а уже проиграли. Неужели вы полагаете, что эти кадры появились в КСН случайно? Действительно, ваши операторы их не снимали, а кто же снимал? Гонди и его сторонники молчат. Почему? Ждут первого тура. Они знают, когда нанести удар.
— Что же вы предлагаете? Уступить и покаяться?
— Уступить и не допустить к высшей власти в Системе человека, способного на подобные вещи. Вы проиграли потому, что схватились с ним на его поле. Он опытнее вас в таких делах и на него работает Федерком. Будьте уверены, сейчас Директор ведет по Болоту две-три операции как минимум. Почем вы знаете, когда он начал их готовить?
— После заседания Сената.
— Вероятнее всего, после, но как вы это докажете? У него наверняка есть разработки, датированные задним числом, найдутся и свидетели… Нет, лучше уступить.
— Но ведь это лишний козырь для Гонди!
— Нет, дорогой мой, вы просто передадите ход партнеру, если уж пользоваться карточными терминами. Вы ведь балуетесь картами? Так вот, сегодня у вас карты слабые, а у партнера, возможно, посильнее. Если вы предложите своим сторонникам голосовать за кого-то третьего, они согласятся?
— Если я сниму свою кандидатуру… да, большинство согласится. Но за кого же им голосовать?
Тардье помолчал. Пока разговор складывался относительно легко, Нодия вроде бы не слишком артачился. Но сейчас будет названо имя…
— Вы знаете, кто подсказал мне посмотреть эту передачу? Министр информации. Он, как и вы, сразу же понял, что это проделки нашего уважаемого коллеги по Кабинету. Он, правда, надеялся, что вы отыщете какие-нибудь контрмеры… но тут уж моя вина. Я объяснил ему, что после этого происшествия ваша кандидатура отпадает, и посоветовал выдвинуть свою. Раньше я рассчитывал именно на вас, — слукавил Тардье, — зная ваши способности… кто ж думал, что вы так подставитесь!
— Значит, Макленнон? — задумчиво сказал Нодия, как бы не расслышав последних слов Тардье.
— Я не знаю… У вас есть на примете другие кандидатуры?
— Пожалуй, нет. Он, конечно, звезд с неба не хватает… Но вы правы, я подставился, причем глупо подставился.
— Послушайте, Карел, вы молоды. Сейчас вам нужно отступить, но через несколько циклов будут новые выборы. Вы, конечно же, останетесь членом Кабинета, а вот насчет кое-кого другого я бы не поручился.
Помрачневший Нодия злорадно усмехнулся. Он знал, что человек, не являющийся членом Кабинета, не имеет шансов на выборах лидера. А после всей этой истории новый лидер, если только им не станет Гонди, вряд ли введет в новый Кабинет опасного соперника. Да и старик, похоже, имеет на Гонди зуб. А ведь к нему многие прислушиваются сейчас и будут прислушиваться после отставки. А он ведь действительно молод, моложе всех в Кабинете, и его лучшее время еще впереди.
«Вот-вот, помечтай, сынок, — подумал Тардье, угадывая его мысли, — может, в новый Кабинет ты и попадешь, но сколько ты там продержишься? Дела с энергетикой неважные, надо их поправлять, а справишься ли ты? Если справишься, хорошо, а если нет — тогда жаловаться не на кого, да и некому».
— И все же я не уверен, что Макленнон на выборах победит. Времени осталось почти ничего. Гонди свернет ему шею…
