Лазарен знал, ни на минуту не сомневался в том, что снова её увидит. Никакие браслеты молчания, никакая магия не смогут остановить его. Он физически ощущал – Шива здесь, рядом, и дальше их судьбам суждено идти вместе.
Центральная Эрафия, Энроф. 9-й путь Лун, 989 год н. э.
Королевский дворец Энрофа был полон людей. Вся столица королевства гудела как улей. Эдрик готовился выступить в решительный поход, последний поход против нежити, как было официально объявлено. Город утопал в украшениях, флагах и цветах. Оружие подскочило в цене в несколько раз, но даже при таких ценах было сложно найти хоть один лишний меч или доспех. Говорили, что под Торренсомом, где собиралось дворянское ополчение, было уже пятьдесят, а кто-то упоминал о шестидесяти тысячах воинов. Всю эту прорву вооруженных мужчин сопровождало множество торговцев, слуг, провиантских служб, спекулянтов и проституток. То есть на деле лагерь был вдвое больше, оттуда в город и обратно тянулись бесконечные обозы.
Замок Энрофа, большое укрепление с четырьмя стенами и неприступными, стоящими на естественных холмах башнями, господствовал над всей долиной. Башни высотой превышали сто ярдов и были сложены из огромных глыб. Это был город в городе. Одна из стен вертикально сходила в воду Прады, в ней были сделаны подземные системы забора воды так что, даже запрудив реку, взять цитадель было невозможно. Ни разу в эрафийской истории столичную цитадель не брали враги, да и осаде он подвергался лишь единожды – в ходе городского мятежа около трехсот лет назад. И все-таки время наложило серьезный отпечаток на некогда аскетичный и воинственный вид цитадели.
Прежде внутри располагались исключительно военные постройки, но ещё дед деда нынешнего короля начал от них избавляться, вынося в большой город. Фаллен Великий, дед Эдрика, окончательно изменил назначение центра города, разрушив внутренние казармы. На насыпанном на их месте искусственном холме был воздвигнут дворец и разбит прекрасный сад. Ранее постройки замка скрывались за его неприступными стенами. Теперь же просторное желто-зеленое здание дворца возвышалось из-за зубцов и сверкало золотом, как дорогое украшение в древней, грубой оправе. Придворные летописцы, простые писатели и стихотворцы, ищущие при дворе славы, признания и богатства, писали, что своей красотой королевский дворец превосходил храм светлого круга, академию и дворцы старой столицы Эф-Полара.
Правильное трехэтажное здание напоминало слоеное печенье и располагалось на зеленом холме. Снизу к нему вели каменные дорожки среди изящного сада. Сюда не поднимались на лошадях, и из крупной живности были лишь десяток королевских грифонов, разместившихся на окружающих широких террасах. Сейчас к ним присоединился серебристый пегас, гарцевавший на идеальном газоне среди красивейших клумб – труда десятков садовников и лично королевы Анны, которая по возвращении во дворец развила бурную украшательскую деятельность. Была середина сентября, но в саду не было ни одного желтого листочка. При дворе говорили, что неувядающие деревья в саду Грифонхатов предсказывают скорую победу над Темным кругом.
Катберт опирался на покрытый бордовым бархатом золоченый подоконник и смотрел на пегаса. Блестя серебристыми боками, конь играл с группой детей, за которыми не уследили придворные. Сегодня его младший брат давал огромный прием и бал в честь отбытия в войска и начала военной кампании. Вся элита и верхушка эрафийской знати была здесь, многие с самыми юными членам семей. Детей знати развлекали фрейлины и пажи.
После измены главы пажеского корпуса маркиза Лакамрэ многих пажей выходцев из простолюдинов прогнали со двора, а сама система подбора верных слуг из числа сирот ослабла. Стало очевидно, что взросление при дворе и жизнь с одной мыслью послужить государю не является панацеей от измены. Наоборот, Лакамрэ оказался самым опасным негодяем, лично покушавшимся на государя, только телохранитель Рууда, этот неприятный на вид Фош спас тогда Эдрика от верной смерти.
Заговор Рейнхарда… Этого опытного генерала Катберт помнил давно. Ещё по Авлийской войне, ведь именно из-за его своеволия и нападения на священную рощу эльфов дипломатический конфуз перерос в жестокую бойню. В итоге леса и поля обагрились кровью, и ценой мира стала смена правителей как в Эрафии, так и в Авлии. Тогда их пути окончательно разошлись, генерал был слишком горд и безрассудно презирал иноземцев и чернь. Уже потом стало ясно, что мечты Рейнхарда были шире и он хотел воссоздать «Империю Солнца», показав превосходство эрафийских домов над остальными – но все обернулось его быстрым падением три года назад.
Катберт смотрел в окно: юные пажи и фрейлины королевы водили хоровод детей по лужайке между фонтанами. Какая-то девочка подошла к разморившемуся на жаре грифону и погладила огромный клюв. Паж тут же подскочил и отдернул руку, несмотря на успокоительную речь наездника – огромного воина, наверно, саженного роста, в ярком золоченом парадном доспехе, за спиной которого висел такой двуручник, каким можно срубить даже драконью голову.
Было жарко, очень жарко для середины первого осеннего месяца, и Катберт отвернулся, чтобы взять графин с лечебной водой, выписанной для него из Авлии, и тут увидел, что дверь в его покои открылась. Без стука и предупреждения сделать это было невозможно. Снаружи стояла верная стража, но все же это произошло.
– Я вам не помешаю? – мягкий старческий голос и беззвучные шаги. Высокий седой господин с длинной до пояса бородой, жезлом и четками в руках возник в дверном проеме, будто из вспышки света. За его спиной ничего не было видно, столь ярко сияли его одежды.
– О великий, – Катберт был уже немолод, зимой ему исполнился бы шестьдесят один год, но он с ловкостью юноши соскочил с подоконника на ковер и пал на одно колено. Так простые смертные приветствовали его брата.
– Чем я заслужил такое почтение, могучий Солмир, да хранит вас Велес!
– Встань, благородный Катберт, о чьей справедливости знают люди востока и запада, – Катберт поднялся, хотя это ему далось нелегко. Собеседника окружала столь мощная аура, что лишь могучие чародеи могли безбоязненно стоять рядом.
– Что привело? Только что был на военном совете у твоего брата, хотели послать за тобой, но я решил, что могу сам быть тебе полезен.
– Наверное, все очень удивились, – засмущался Катберт, он хотел предложить магу сесть, и тут же стулья, стоявшие в дальнем углу его просторной залы, оказались подле них, и бывший король был вынужден в знак признательности сесть первым. Старик между тем игриво ухмыльнулся и продолжал:
